Драма моего снобизма

Ну, и последнее. Западные масс-медиа отличаются именно тем, что материалы в них чётко дифференцированы. Тут не путают божий дар с яичницей. Это называется у них профессионализмом. Ведь смешение жанров в масс-медиа – признак провинциальности. Эти самые наши междусобойчики – проявление провинциальности, и больше ничего. Как изжить их? Наверное, не только редакции «Сноба», но и всем нам, участникам, авторам, надо быть избирательнее. И всякий раз спрашивать себя, а имеет ли общественное звучание эссе или комментарий, с которым я хочу здесь обратиться? Или это желание просвистеть в рубрике «Только что…», и лишний раз выставиться собственной фотофизиономией? Ну, я о том, чтоб самим укорачивать себя. Оберегаясь заодно от злых языков. А они на «Снобе» есть, етиихумать, ой, есть!

Комментарии

– Боже мой! Вот ведь, практически со всем я согласна в вашем посте! Но сколько вас читаю, не перестаю удивляться! Вашей экспрессии!! Накалу страстей!!! Обилию (скажу больше – засилью!) восклицательных знаков во всех ваших текстах, вы как будто всё время кричите!!!:-))) Вы и в жизни такой?! Прям пугает!:-)))) Такой брутальный мужчина и с алгоритмом мышления вроде всё в порядке! Или это – всего лишь провокации вашего темперамента?!

– Да!!! Да!!! Да!!! Вот полностью согласна!!! Темперамент – сшибает с ног!!! Аж страшно!!! Такой ведь и убить может!!!

– Нет. Нет. Нет. Вы меня прям в медведи записали. Убить не могу. Но и без восклицательных знаков тоже не могу. Это ж надо. Вам можно. Я насчитал 23 на две строчки. А мне нельзя. Выбили почву из-под ног. Никаких эмоций мне теперь не выразить. Простите за сухой тон.

– Согласие ваше с тем, что написал сейчас, ценю больше всего. Ну, что тут сказать в защиту восклицательных знаков? Очень соблазнительно спрятаться за провокацию. Но это ж просто. А вот признаться в сумасшедшем темпераменте сложнее. Надо многое объяснять. В жизни нет, не брутальный. Определённо нет. Всё время кричу? Н-е-е-т, не всё время. Гораздо чаще смеюсь. И, в первую очередь, над собой. Думаю, я человек радостного миросозерцания. Так что не пугайтесь. С восклицательными знаками перебор. Согласен. Но вот написал вам комментарий без единого. Неимоверное напряжение. Кажется, текст сухой, лишённый эмоций. Делаю то, что Вам должно понравиться. Но тут поставлю три —!!! А в тексте почищу сейчас.

– Уфф!.. Выдохнула – перестала вас бояться. Живём дальше!

– Я считаю так: любой местный блогер, заплатив свои кровные (или не заплатив, если аккаунт ему продлили бесплатно), имеет полное право писать любую хрень, хоть про Тартар, хоть про чёрта лысого. А любой другой местный блогер имеет столь же полное право прореагировать: экую, мол, хрень вы пишете, батенька! Редакция же имеет полное право (которым по человеколюбию почти не пользуется) не снимать замков со всякой местной ерунды и не делать её достоянием общественности. В том, что люди, друг друга знающие, в обжитом виртуальном пространстве поздравляют друг друга с праздниками или советуются по бытовым вопросам, не вижу ничего страшного. Что касается историй из жизни (всякие там «пиццы-дриццы», «как я провёл лето» и прочее). Кто-то может чрезвычайно интересно и талантливо поведать миру о том, как он сходил к соседу за солью. А кто-то другой может так уныло, неграмотно, нудно рассказывать, как он забрался на Эверест, что мухи сдохнут. Это я к тому, что значительность описываемого события большой роли не играет. «Провинциальность» определяется не этим.

– Конечно, не этим, а тем, что я имел ввиду в тексте – такое издание как «Сноб» предполагает, как мне кажется, известный литературный уровень, а не причудливую смесь текстов, отмеченных одарённостью, и безграмотных графоманских сочинений, для которых должна быть своя площадка. Это касается и комментариев. И если такой дифференциации в наших изданиях нет, без сомнения это и есть один из признаков провинциальности. Хотя их много: нетерпимость (свойственная мне), снобизм (понятно, свойственный кому), преклонение перед мэтром в нашем случае, ну и морок поздравительный вообще… Что ещё? Да, ощущение обочинности… Можно продолжить…. Но при всём при том ваши рассуждения о правах блогеров и редакции мне кажутся справедливыми.

– Издание «Сноб» – это другое. То место, где находимся мы, почти социальная сеть, то есть именно «причудливая смесь текстов». (Тут есть некоторые издержки, когда, например, редакционные материалы люди путают с блогами; иногда одно от другого и правда не отличишь). Кстати, кабы я была царица – я бы, например, и этот ваш блог из-под замка не выпустила. Чтобы он был доступен только здешним обитателям. Поскольку нет в нём никакого литературного уровня. Но я не царица.

– Жаль, что вы не царица. Я бы, наверняка, писал лучше. Я обучаемый. Поглядите. Вообще ни одного восклицательного знака.

– Не сожалейте. Будь у меня власть, я загнобила бы мой народ.

– А вот тут я не только сожалею, а горюю. Не только я б писал лучше, а и народ бы стал исправляться. У него выхода бы не было.

– Пожалуй. Ведь я вернула бы смертную казнь.

– А как же иначе с этим вашим народом. Пинками в Европу. А кто упирается – на Лобное место. И предусмотрите маленькое Лобное место для графоманов. Я хочу мгновенной и лёгкой смерти.

– Эм… Я бы, наверное, тоже за несколько вещей вернул смертную казнь… Но боюсь, если б каждый мог вернуть за что-нибудь смертную казнь, я бы был в числе первых казнённых…

– Безусловно. И я бы.

– О, надо понимать, что всё познается в сравнении, в том числе и «Сноб». Поэтому определенное смешение языков и культур просто необходимо.

– Конечно, определённое смешение полезно и необходимо. Я согласен. Весь вопрос в чувстве меры. Нельзя этим смешением понижать уровень издания. Контекст стёба над текстом – помочь осознать юному дарованию разницу между литературой и графоманией. Чтобы она поняла – так писать нельзя или этим ей вообще заниматься не следует. И совсем другой контекст, когда вас вынуждают осадить или игнорировать того, кто раз от разу агрессивно вламывается в разговор о литературе, о науке, о философии и сбивает мысль, не испытывая никакого смущения, что чего-то не знает… Я вот о чём. И о ком.

– Здесь уже редко кто-то агрессивно вламывается в непонятные ему разговоры, ибо иммунная система работает – вламывающемуся обычно мягко вламывают. Так что саморегуляция работает пока, можно не прибегать к излишнему администрированию.

– Да, я сейчас подумал хорошо. Вы правы. Я столкнулся с таким лишь однажды. И особой нужды обобщать и администрировать нет.

– Но этого мало. Надо же ещё ценить непередаваемое удовольствие знакомства с проявлениями жизни – как она есть. Например, с нашим «режиссером собственной жизни». Может, вам это и не очень интересно, но мне, закореневшему в своем снобизме, не интересны как раз статьи журналистов по профессии. Ибо нет ничего лучше, как наблюдение над природой, не испорченной кистью профессионального художника.

– Наблюдать хорошо, когда есть хотя бы проблески таланта. И когда есть понимание, что над твоим текстом стебаются. А если этого нет, то мне даже пришло в голову, что этот случай чуть ли не какой-то род деменции. А вдруг это так. А мы смеёмся. Вправе ли?

– Природа хороша своей чистотой и непорочностью, и как-то странно здесь говорить о деменции, памятуя колоссальное не только видовое, но и внутривидовое разнообразие. И да, я в таких случаях не смеюсь, а просто получаю истинное удовольствие, которое и объяснить не так просто.

– Получать удовольствие от самородка, умеющего ясно выразить то, что видит, чувствует, слышит, минуя период ученичества – это мне как-то ближе… Но я понимаю, о чём вы толкуете. Возможно, вы сохранились лучше многих, включая меня.

– Редкий случай, когда я получил два комментария, на которые мне очень сложно ответить. А комментарии я обычно не пропускаю, хотя бы без поддержки, означающей как минимум то, что я с ними ознакомлен. Мне поначалу пришла в голову ассоциация с началом Моцарта и Сальери – про скрипача. Но Моцарт всё же там смеялся, хотя подозреваю, что он просто так хотел донести хотя бы в первом приближении свои ощущения до Сальери. И не справился с задачей. Думаю, Пушкин понимал, что он говорит. И безнадежность задачи тоже. Но всё же я попробую уточнить, хотя, судя по всему, вы это уже практически понимаете. Тут важна природная красота, естественность, нативность, наивность. Уже какой-то выход за пределы этого, хотя бы осознание наличия стереотипов и попытка хотя бы частично их осознать и отвергнуть, поставив себя выше этого, для меня нарушает естественность. Природно-домотканая наивность стихов Васильевой для меня гораздо интересней любой самодеятельной попытки как-бы разумного дискурса и внутреннего монолога, с противопоставлением себя малообразованным «малым сим». То же и с нашей дебютанткой. Будь у меня уровень развития повыше, я, наверное, сумел бы насладиться и разумным дискурсом достаточно средне образованных и средне мыслящих людей. Но пока не могу – просто ещё не дорос. Все, не только большое, видится не слишком искаженным лишь с оптимальной дистанции, и она достаточно велика.