Драмы

Ушаков (кланяется). Я воспользовался первым попутным ветром, дабы лично выразить вам свое благоприятство и договориться о дальнейших совместных действиях...

Фердинанд (вскочил с кресла, радостно хлопает в ладоши). Браво! Знаменательное рандеву великих флотоводцев! Счастлив лицезреть вас, доблестный русский адмирал! Мы, король Неаполя и обеих Сицилий, очень довольны! Наш дорогой брат император Павел обещал нам вашу неоценимую помощь. После Неаполя — Рим! Идите в Рим, господин Ушаков!

Уорд (Каролине, с бешенством). Зачем он это говорит, ваше величество?

Фердинанд. Идите в Рим, господин Ушаков! Сэр Нельсон, к сожалению, занят и не может помочь нам — он никак не разделается с этой проклятой Мальтой!

Леди Гамильтон (с ужасом смотрит на потемневшего Нельсона, шепчет Каролине). Его величество хочет вас навсегда поссорить с Нельсоном! Его величество просто сошел с ума!

Ушаков (почтительно кланяется, с чуть заметней иронией). Если скромный опыт мой по взятию Корфу сгодится сэру Нельсону, я готов помочь...

Нельсон (холодно). Полагаю, что нет смысла затруднять нашего доблестного союзника: в скором времени над Мальтой будут развеваться флаги его величества короля Англии и... (презрительно обернувшись к Фердинанду) и ваш флаг, ваше величество!

Фердинанд (не обращая внимания на знаки, которые делает ему Каролина). Право же, возьмет же он наконец эту Мальту. А вы тем временем освободите Рим. Пока, увы, этого не могут сделать ни австрийцы, ни неаполитанцы, ни даже гордые англичане. В чем дело? Один сведущий колдун...

Окно озарилось пламенем. Доносится страшный крик. Ушаков молча взглядывает на Нельсона.

Леди Гамильтон (Траубриджу). Закройте окна, коммодор, шумно.

Траубридж молча кланяется и затем закрывает окна кормовой галереи.

Ушаков (Фердинанду). Ваше величество, благодарю за лестные слова о русском оружии. (Кланяется). Я выполняю, не жалея сил, повеление моего императора. Но я хотел предупредить вас, ваше величество. Мы, воины, воюем только с вооруженным врагом. (Нельсону). Когда же, милорд, сможем обсудить мы план совместных действий?

Фердинанд. Немедля, немедля!

Ушаков (учтиво). Опасаюсь: солдатские беседы наши слишком скучны для слуха вашего величества... (Каролине) и вашего величества...

Каролина. Да-да. (С ненавистью, Фердинанду). Медик давно ждет, ваше величество, — время ставить пиявки. (Берет его под руку, увлекает к дверям). Опять вы испортили всё. Зачем вы утруждаете себя государственными делами, ваше величество?

Уходят. Следом за ними уходит Мишеру. Нельсон делает знак дежурному офицеру, и тот покидает салон. Уорд, уходя, задерживается около леди Гамильтон.

Уорд (тихо). Останьтесь. (Уходит, кланяясь Ушакову).

Леди Гамильтон не двигается с места. Ушаков вопросительно взглядывает на нее. Она улыбается ему очаровательной улыбкой.

Нельсон (краснея, бормочет). Леди Эмма... мой добрый ангел, поверенный во всех моих делах.

Леди Гамильтон (с той же улыбкой). И, кажется, лорд Нельсон не жалеет об этом. Хотите, я буду и вашим добрым ангелом?

Ушаков (холодно кланяется). Для меня слишком большая честь, сударыня.

Пауза. Леди Гамильтон медленно идет к выходу. Нельсон, нахмурясь, провожает ее, Ушаков и Метакса остаются вдвоем, переглядываются.

Метакса (вполголоса). Как он не хочет пускать вас к Мальте! Как он боится вашего флага над Римом!

Ушаков. Устал, устал я от всего этого, Егор.

Возвращается Нельсон, останавливается в дверях незамеченный.

Есть время казнить сочинителя за песенку, и нет времени воевать с французскими кораблями, шедшими к Генуе, когда на Геную наступал Суворов...

Нельсон (холодно). Неправда, адмирал! Я казню бунтовщиков, но я не пропускал французов к Генуе!

Ушаков (так же холодно). Лгать — не в обычае моем, милорд!

Метакса. Прошу позволенья покинуть салон, господин адмирал!

Ушаков кивает. Метакса уходит. Пауза. С набережной доносится новый крик.

Ушаков. Милорд, доколе звенеть в ушах будут сии душераздирающие вопли?

Нельсон угрюмо молчит.

(Резко). Адмирал! У моряков всего света — один свод сигналов! Мы одни — и вон дипломатию! Скажу вам правду нещадную, как моряк моряку! Разве не пропустили вы морскою дорогою французов на подмогу Генуе, осажденной Суворовым с суши? Не потому ли дали вы «добро» кораблям французским, что самая мысль о занятии Суворовым Генуи была нестерпима вам столь же, сколь нестерпимо представить флаг Ушакова на Мальте?! Да-да, сударь, я скажу вам всё! Пригоже ли воинам, подписавшим дружественный контакт, засылать лазутчиков к союзникам своим?

Нельсон. Но...

Ушаков. Так было на Корфу, милорд! Пригоже ли вести тайный от союзника переговор?

Нельсон. Неведомо, о чем толкуете вы...

Ушаков. О генерале Шампионе, обороняющем Рим! Как! Переговоры ваши с сим общим неприятелем нашим ведомы мне и не ведомы вам? Бесподобно!

Нельсон молчит.

Но это отнюдь не всё, милорд. К чему позволяете вы, милорд, омрачать победу союзных войск насилиями и дьявольскими пытками? Кто дал вам право и уверенность, милорд, бросать в костры и вешать на фонарях прощенных? Расстреливать отдавших шпаги добровольно?

Нельсон (хрипло). Я действую именем своего короля! Именем Англии!

Ушаков (подходит к окну, прислушивается. Задумчиво). Явиться в чужую страну и воевать с пленными и сочинителями — именем Англии?

Нельсон. Сударь, вы забываетесь!

Ушаков (так же задумчиво, словно бы разговаривая с самим собой). Кичиться законностью и правомерностью островов своих, но всюду чинить беззаконие, струить кровь, поощрять злодейство черное — именем Англии! Подумайте, милорд, подумайте, ежели любите Англию, как истинный сын отечества, жаркой сыновней любовию! Не оскорблением ли отчизны своей покажутся вам сии поступки? Подумайте, милорд.