Драйв Астарты
Шрифт:
Райни Кхитмай слегка вздрогнула, и Торверк Хникарсон крепко обнял её за плечи:
– Не бойся. Мы, викинги, ничего не боимся, правильно? Мы делаем страшные глаза, оскаливаем зубы, и рычим. Ну, давай вместе!… Гррр!!!
– Хм, – Джули Лэтимер укоризненно посмотрела на Брайана. – Нол! Ну, зачем пугать ребёнка?! Кстати, вы тоже хороши, Янис! Будто вы не знаете, какие истории про вас рассказывают. Я имею в виду, не лично про вас…
– Я понял, – креол развел руками. – Но мало ли о ком что рассказывают.
– Это намек? – Спросил Брайан.
– Это пример, – поправил Петроу. – Без обид,
– OK, amigo, – согласилась Джули. – Мальчики, пожмите друг другу руки!
– Моя любимая женщина, – доверительно сообщил бывший сержант коммандос NSA, пожимая руку атаурскому командору, – следит, чтобы я ни с кем не подрался.
– Женщины умнее нас, – улыбаясь, ответил тот. – Будь иначе, люди бы вымерли.
– Верное замечание, – произнес Торверк Хникарсон, закуривая свою трубку.
Эппл Лек с удивленным лицом повернулась к Десембер Крузо.
– Диззи, я не понимаю. Это мужчины так шутят?
– Нет, девочка, – PR-мэйкер АГС потрепала таиландку по затылку, – ты не привыкла слышать такие утверждения, но они близки к истине.
– Замечательно! – Сказал Блай, наливая кому глинтвейн, а кому – чай. – Я предлагаю выпить за женщин, без которых человечество несомненно бы вымерло, и начать наш круглый… точнее, тройной квадратный стол… Так… Янис, можно вопрос?
– Конечно. Любые вопросы.
– Любые? Тогда, скажите, что ждет Мулиа Эн-Нахила во Фриюнионе?
– Ну, – командор пожал плечами. – Суд решит, но крайний вариант весьма вероятен.
– Крайний вариант, – повторил Блай, – многие в Аотеароа и в Австралии считают, что склонность властей Фриюниона к таким вариантам, как при религиозных чистках на Южных Молуккских островах между Новой Гвинеей и Тимором, подает нехороший пример нашей юстиции и спецслужбам. Говорят, что жестокость бывает заразна.
– Это были не религиозные чистки, а просто война, – ответил Петроу. – Как сегодня объяснил мистер Хникарсон, исламская проблема и христианская проблема лишь косвенно связаны с религиями. Религиозное почитание Яхве или Аллаха не может вызвать политических проблем. Но если под маской религии действует авторитарная доктрина, то возникает проблема, решаемая только военно-полицейскими методами.
Иден Блай кивнул и сделал глоток глинтвейна.
– Отлично! Вы повторили аргумент Хникарсона, а я повторю аргумент Уайтмида. По смыслу и предназначению, любая религия обращена не только к почитанию Высшего Существа, но и к исправлению нравов по образцу заветов этого существа.
– А я, – вмешался Торверк, – ему ответил: если ты такой верующий, то исправляй свои нравы по какому хочешь образцу! Свои, а не мои! Но если ты хочешь исправлять мои нравы силой, то ты бандит, и папуасы будут правы, когда влепят тебе пулю в лоб! Он возразил, что общество всегда опирается на моральные образцы и использует меры принуждения к тем, кто эти образцы игнорирует. Он даже апеллировал к принципам демократии: мол, если большинство придерживается образцов, то их надо принять. Я всегда знал, что адвокаты это гнилые люди, но этот субъект…
– …Ты чисто его уделал, – перебила Крузо. – Я в восторге от твоего примера с комми.
– Если я правильно понял, – сказал Блай, – то суть примера в том, что люди, желающие отнять и поделить имущество богачей, всегда в большинстве. Богачей по определению
меньше, чем людей со средним и малым достатком, а значит, комми правы: настоящая демократия несовместима с защитой частной собственности. Слава Ленину и Мао!– Нет, – возразила Джули, – демократия это не только воля большинства, но и права отдельного человека, которые нельзя нарушать даже по решению большинства.
– А какие именно это права? – Спросил Петроу, – и кто их установил?
Джули выразительно подняла открытые ладони вверх.
– Я не готовилась сдавать экзамен. Я помню, что есть неприкосновенность личности и жилища, свобода слова, собраний и предпринимательства… В пределах разумного…
– Вот! – Хникарсен ударил чашкой по столу. – Тут главная адвокатская закорючка, и я заранее знал эту закорючку! Где пределы? Где та область, про которую я точно могу сказать: это моё, сюда ни по решению большинства, ни по решению чиновника никто лезть не может. В этой области я что хочу, то и делаю, и никто мне не указ! А?
– Черт! – Буркнула Джули, – я-то не адвокат, а физик, я этих закорючек не знаю…
– Алло, Торвер, – встрял Брайан. – Я тебе объясняю: нет такой области! Если ситуация – край, то правительство может плюнуть вообще на все твои права, реквизировать твое имущество для нужд обороны, а тебя самого призвать в армию и послать на фронт.
– Вот! – Повторил Хникарсон, – честный ответ. Эти жуткие правдивые слова не может произнести ни один адвокат. Адвокат начинает юлить как угорь, и тут вам надо точно выбрать мгновение, чтобы придавить кованым башмаком его скользкий хвост!
Иден Блай изобразил интенсивные аплодисменты.
– Сказано как у Шекспира. А если перейти с артистического языка на язык прессы?
– Тогда так, – сказал исландец. – Свободный мир это тот, в котором свобода человека ограничена лишь свободой других людей и требованиями общего благополучия.
– Это трюизм, – заметил Блай.
– Нет, черт побери! Это гениальное изобретение сделано 25 веков назад в Афинах, но используется через жопу! Первое ограничение понятно. Никто не вправе притеснять другого. Но второе ограничение… Что такое «общее благополучие»? Вот он, хвост!
– Это как красота, – весело заявила Десембер Крузо. – Я не могу объяснить словами, но точно узнаю, если увижу! Это не абстрактно и не формально, а всегда конкретно. Нет формального благополучия, как нет формальной красоты или формальной любви.
– Вот мощный ответ, – оценил Хникарсон. – И тоже честный. Но и эти слова адвокат не может произнести, потому что он получает деньги за то, что формально, по правилам юриспруденции, переходит от абстракций закона к выводам о конкретных случаях. В пропасти между этими выводами и здравым смыслом он ловит свой заработок.
– Круто! – оценила Эппл Лек Нратонг. – Мне в жизни так не сказать!
– Дядя Торверк знает всю религию, – гордо сообщила Райни Кхитмай, – поэтому, он разобрался, что тот адвокат, из «Amnesty», жулик, который хочет всем навредить.
– Ясно, что жулик, – ответила Эппл, – Но, надо было доказать это судье и присяжным.
Иден Блай ещё раз похлопал в ладоши, аплодируя двум таиландкам, одетым в яркие лыжные костюмчики и устроившимся между Хникарсоном и Диззи Крузо.