Драйв Астарты

– Ты считаешь, что это правильно? – Спросила Доминика.

– Правильно для кого? Для тебя? Для меня? Для госчиновников Евросоюза?

– Ого! – Она сделала круглые глаза, – Гастон, ты уже рассуждаешь как меганезиец.

Доктор Дюги улыбнулся и выразительно пожал плечами.

– Я просто стараюсь рассуждать последовательно. Если в обществе что-то происходит, значит, это кому-то выгодно. Остается понять: кому и почему.

– Ну их к черту, – Доминика махнула рукой. – Лично мне хватает напряжения мозгов на работе, которая мне нравится. Я не намерена ломать голову над проблемами оффи.

– Кто-кто рассуждает, как меганезиец? – С веселой иронией спросил он.

– Мм… Я, кажется, сказала слово «оффи»… Это не иначе, как влияние Лианеллы. Она постоянно таскает в дом меганезийские словечки.

– Ладно, – Дюги махнул рукой, – действительно, к черту политику. Давай лучше я тебя приглашу в ночной клуб, бар, или что-нибудь такое.

– В восемь утра совещание, – напомнила она,

– Я помню и обещаю, что мы не будем куролесить всю ночь. Ну, как?

– На таких условиях – отлично! Только ещё одно…

– Что?

– Включи свой мобайл. Марне мечтает дозвониться тебе про святого Сильвестра.

…

Через несколько часов. Атолл Упаикиро.

Чуть слышно щелкнул электрический разряд. Принц Тотакиа резко прижал ладонь к пораженному боку и выдохнул:

– Joder allez.

– Чистый выигрыш, – констатировал Эланг, игравший роль арбитра.

– Кияма Хотару коротко поклонилась и нажала кнопку на рукоятке джедайского меча. «Лезвие», светившееся алым, погасло. Поэтеоуа Тотакиа тоже поклонился (хотя не так изящно) и выключил свое лазурное «лезвие». Теперь площадка «рыцарского турнира» освещалась только нежно-салатным мерцанием люминесцирующей телепальмы.

– Слушай, Хотару, как у тебя это так здорово получается?

– Просто получается, – ответила она. – Понимаешь, мой папа очень традиционный. Он отправил меня заниматься кэндо, когда мне исполнилось 9 лет. Это очень рано.

– Он хотел, чтобы ты, типа, фехтовала в большом спорте? – Предположил Окедо.

– Нет, – японка покачала головой. – Но он считал, что ребенок в семье самурая должен чувствовать… Душу меча… Принцип… Ken no shin no tamashi. Это трудно перевести с японского. Или даже невозможно.

– Я попробую, – откликнулся Дземе Гэнки, вооружаясь блокнотом и фломастером.

– Кто выиграл турнир, тот называет наш стадион, – напомнила Штос, каким-то образом оказавшаяся за спиной Хотару. ещё секунду назад её там точно не было, хотя… Очень сложно утверждать что-то о местонахождении буньипа, особенно после заката.

– Да, – Хотару кивнула, – я помню.

– Ну так какое название? – Азартно спросила Тиви.

– Мне надо подумать. Это ответственное дело, правда?

– Чтобы лучше думалось, надо сожрать ещё по кусочку фуа-гра, – сказала юная утафоа.

– Подождите, – вмешалась Лианелла, – я подогрею! Фуа-гра требует температуры.

Успех этой упрощенной версии традиционно-французского блюда Лианелла (честно и объективно) относила в меньшей степени на счет своего кулинарного таланта, и в значительно большей – на хороший аппетит команды, а также на качество и свежесть исходных продуктов. Но всё равно было приятно слышать комплименты. Новогоднее гульбище на Упаикиро хаотически развивалось по мере рождения внезапных идей и всплесков фантазии участников. Взять тот же рыцарский турнир на джедайских мечах, «древние правила и традиции» которого были изобретены за четверть часа.

Где-то с полудня у Лианеллы всё чаще появлялось чувство сказочной нереальности происходящего. Всё это, начиная от выступления в качестве принцессы Навсикаи (с пилотом – принцем канаков) и до феерических вечерних сражений на световых мечах посреди мини-стадиона на почти мифическом атолле… Яркий запутанный клубок длящихся впечатлений, зажигательных эмоций. Внезапных догадок… Опасение быть непонятой или быть понятой неправильно куда-то испарились. Теперь француженке казалось, что её мысли находят прямой отклик в мыслях человека, который… Здесь красовался изящно-изогнутый вопросительный знак, огромный, как Эйфелева башня. Лианелла опасалась слишком доверять сказочности и думать о Поэтеоуа Тотакиа в книжно-романтических терминах вроде: «я люблю его» и «он любит меня». Лучше (полагала она) оставить это в лёгком тумане. Пусть оно будет понятно без слов…

Экс – младший лейтенант ВМС Японии отложил фломастер и предъявил всем очень аккуратный столбик из дюжины иероглифов.

– Э… Хэх… – произнес Окедо, – кэп Гэнки, а давай ты сам прочтешь?

– Хорошо, – Дземе кивнул и прочел:

Hikaru yashi Omisoka Yuko ni naru.

Поэтеоуа подвигал кожей на лбу, демонстрируя крайнее напряжение ума.

– Так… Блестящие ладони… Э… в Новый год… Э… станут эффективными…

– Chi! – Весело воскликнула Хотару, хлопнув себя ладонями по коленям. – Ты хорошо переводишь, даже очень хорошо, но видно, что ты имел дело только с техническими текстами. Это другое.

– Я понимаю, – он кивнул. – Но я, как бы, действительно…

– Всё равно, очень хороший перевод, – перебил Дземе Гэнки, – Но если точнее, то:

Под светящейся пальмой В новогоднюю ночь Обретаем силу.

– Классно! – Объявила Тиви. – Вот это по-джедайски!

– А можно, – спросила Хотару, – назвать стадион полностью этим хокку, или так будет слишком длинно?

– Называешь ты, – заметила Штос, – так договорились.

– Но, – осторожно заметила японка, – обычно такие длинные названия не используют.

– Здесь мы обычай, – твердо сказал Эланг. – И будет так, как мы хотим. Этот стадион называется: Hikaru yashi – Omisoka – Yuko ni naru.

– Мауи и Пеле слышали, – добавила Тиви традиционный финал правильного lipo.

…

Несколько позже. Муруроа, северо-восточный угол.

Гастон Дюги припарковал трицикл около нескольких колесных машин разных типов и, повернувшись к Доминике, с некоторой гордостью сообщил:

– Вот это место! Я его открыл случайно около недели назад. Правда, я тогда видел его только из лагуны. Логика подсказала, что от нашего городка досюда ведет достаточно широкая тропа по барьеру рифа.

– А что здесь? – Поинтересовалась она.

– Стойбище deltiki, диких моторных дельтапланерных туристов.

– Мм, – произнесла она и прочла надпись, кривовато выполненную фосфоресцирующей краской на огромном навесе в форме наполовину сложенного крыла дельтаплана:

«Паб реальных космических пиратов: ЛЕТУЧИЙ ГРЕНЛАНДЕЦ.»

– Заводное название, как ты считаешь? – Спросил он.

– Заводное… – Согласилась Доминика, глядя на инсталляцию из бамбуковых скамеек и столов под навесом, группирующихся вокруг стойки бара, сделанной из носовой части фюзеляжа какой-то отлетавшего свое авиетки, – а мы сойдем за реальных космических пиратов? Может, тут какой-то dress-code или что-то подобное…?