Дразнилки
Шрифт:
– Что не сказал?
– Почему, когда я тебя нашла, ты промолчал про Ленку? Она лежала рядом с тобой, в той же могиле. Почему не сказал? – Алла вытерла слезы тыльной стороной ладони, отметив, как они крошатся льдинками. – Я тебе верила, Андрей. Бесконечно. Идеализировала, как никого другого. И ты посмел промолчать…
Лицо Андрея изменилось вновь, глаза и нос провалились, в щеках появились рваные дыры, обнажающие неровные редкие зубы.
– Дура ты, дура, – сказали голоса из его рта. – Это же очевидно. Зачем тебе дочь после смерти, если не нужна была при жизни?
Алла почувствовала внезапную острую
Она крепко схватилась за руку Андрея, не давая выдернуть нож из раны. Понимала, что если отпустит, то умрёт за несколько минут. Андрей надавил, улыбаясь порванными губами. Выплюнул негромко:
– А ещё и спички в нос напихаю, дурочка…
Хотел сказать что-то ещё, но в это же мгновение его накрыла тень. Пальцы Андрея разжались, Алла упала на бок, отползла на метр, вгрызаясь руками в оледеневшую траву. Травинки с хрустом ломались под её весом.
Андрей закричал. Его окружили тени, среди который стояла Ленка. На спине у неё болтался старый рюкзачок. Джинсы подвёрнуты до колена. Рукава чёрной футболки обрезаны. В этой одежде она вышла из дома – и не вернулась. Алла стеснялась этой Ленкиной одежды и на листовки для розыска предложила фотографию, где Ленка в школьном платьице, улыбающаяся, аккуратная семиклассница. Ничего общего с реальностью.
А вот сейчас Ленка была самой реальной из всех реальных.
– Отвалите от меня, слышите? – кричал Андрей, суча ногами по траве. – Отвалите! Мы так не договаривались! Не догова-а-а-а…
Его голос разбился на сотни голосов тварей божиих, и они разлетелись вокруг, как тающие брызги снега. Казалось, Алла даже видит их, может поймать, если захочет… Их ловили тени-призраки. Едва различимые силуэты вдруг стали метаться по поляне, резко вздергивая полупрозрачные конечности, хватая невидимые голоса – душили, сжимали, разрывали в клочья.
По поляне разнеслись крики, стоны, плач. Алла схватилась за голову: под черепной коробкой застряли дрожащие от страха голоски.
Не выдавай нас!
Сделаем тебя вечной, сильной, кем угодно, кем захочешь!
Только молчи! Только не выдавай!
Она закричала:
– Ленка, Ленка, иди сюда! У меня в голове засели, паразиты!
И рассмеялась звонко и весело. От смеха под шеей расплылась боль, а ещё навалилась резкая усталость. Кончик ножа дрожал в такт пульсу.
Не надо, родненькие!
Не надо!
Не на!..
Рядом с Аллой оказалась тень. Это был призрак подростка, Алла даже смутно помнила его – искала с волонтёрами, прочёсывала лес. Нашлась лишь сумка со сменной обувью.
Подросток склонился над Аллой, запустил руки ей в голову, сквозь через, сквозь мякоть мозга, в те области, куда никому живому дороги нет.
Она почувствовала, как голоса перепуганных тварей божиих мечутся в сознании, а цепкие подростковые пальцы цепляются за них, сжимают, вытаскивают. Твари божии кричали и умирали. Твари божии уходили из этого мира. Алла закрыла глаза, она видела лес, чувствовала
прохладный ветерок на высохших губах.Мальчик-призрак вынул руки из её головы. Стало пусто и хорошо. Наверное, так люди и становятся счастливыми.
Камень в руке Капустина покрылся инеем, был ледяной и, казалось, хрупкий. Ленка легко вырвала его, кроша вместе с пальцами. Отшвырнула.
Капустин закричал от боли и страха. Попытался ударить Ленку тем, что осталось от его ладоней, но не успел. Призраки повалили его в траву, придавили – кто за руки, кто за ноги, кто за голову. Капустин трепыхался, как пойманная в сети рыба.
Бесполезно.
– Привет ещё раз, дядя, – Ленка не злилась. Ей удивительным образом стало легче от того, что развязка близко. Присела возле Капустина на колени. Провела пальцами по сгнившему лицу, чувствуя, как тают и впитываются в иссохшую кожу снежинки.
– Отстаньте от меня! – визгливо крикнул Капустин. Это был не его голос. – Что вы хотите? Дадим вам всё, что нужно! Денег? Славы? Бессмертия?
– Это не бессмертие, а чёрт знает что, – ответила Ленка. – Вы дали человеку ложную надежду, а в результате сделали из него куклу, которой управляете в своё удовольствие. Каково тебе сидеть внутри тела, которое давно тебе не подчиняется, дядя? Я помню, ты был не против вечной жизни, пока лежал в могиле. А сейчас?
– Отпусти и его тоже. Ты мертва, дорогуша. Радуйся, что мы не остались и в твоей голове.
– Кто же знает? – Ленка ухмыльнулась. Резким движением расстегнула молнию на куртке Капустина, обнажая впалый живот и торчащие под кожей рёбра. Кожа была покрыта трещинками и дырками с обтрепанными краями, будто старый ковёр, давно изъеденный молью.
Ленка запустила пальцы в эти дырки, стала растягивать и рвать. Капустин закричал, голоса тварей божиих заметались вокруг. Ленка с хрустом выломала несколько рёбер. Внутри Капустина, вместо органов, были аккуратно сложены старые камни. По ним ползли разноцветные светящиеся узоры. Всё, как положено.
– Это ваше, – сказала Ленка призракам. – Налетайте, друзья.
Призраки налетели. Они хватали камни, крошили их, а пыль пускали по ветру.
Болезненные крики тварей божиих разметались по поляне, постепенно угасая. Твари проклинали, молились, звали на помощь – и умирали. Одна за другой. Вместе с ними умер и Капустин.
Вернее, подумала Ленка, он умер уже давно, а сейчас просто освободился из плена. Успокоился.
Почему-то она ждала, что призрак Капустина сейчас отделится от тела, присоединиться к другим, поможет добить перепуганных тварей. Но этого не произошло. Иней растаял, капли влаги застыли на мёртвом лице.
– Ну вот и всё, – пробормотала Ленка.
Теперь уже точно стало легче.
Алла разлепила глаза, увидела Ленку, идущую к ней. В траве лежал брат – одна нога согнута в колене, вторая вытянута. Трава вокруг него съеживалась и рыжела. Брат был мёртв. Не случилось эпической битвы добра со злом, не было противостояние двух героев.
Дочь опустилась перед матерью на колени. Спросила:
– Больше никого нет в голове?
– Нет. Там тихо и пусто.
Ленка коротко улыбнулась, бегая взглядом по лицу Аллы, ощупывая каждую морщинку, порезы, синяки. Пробормотала: