Дразнящий аромат

– Мне действительно лучше уйти. Как только мы остаемся вдвоем, дело кончается тем, что один из нас совершает какую-нибудь глупость, чтобы потом в ней раскаиваться.

Лукас возник у нее за спиной.

– Нам надо поговорить о «Макки».

Тесса вздрогнула. Когда она оглянулась, Лукас увидел, как блестят темные глаза в лунном свете.

Были ли это слезы? Лукасу пришлось сцепить руки за спиной, чтобы не дать им прикоснуться к милому лицу и пальцами собрать с него соленую влагу.

Несмотря на искреннее стремление объясниться и вернуть былую дружбу, каждый его шаг не приносил Тессе ничего, кроме новой боли.

– О чем тут говорить? Такова наша служба – каждый рискует, уходя в плавание. – Она махнула рукой на темную воду, окружавшую корабль. – «Макки» погубила серия трагических ошибок. Он был настоящей развалиной, а его даже не отремонтировали толком. Когда лопнул бензопровод, корабль потерял управление, налетел на риф и затонул.

– Не без моего участия.

Она долго смотрела ему в глаза, прежде чем снова отвернулась.

– Ты сделал все, что мог. И двадцать пять человек остались в живых.

– Но было еще пятеро – и среди них Мэтт, – кто погиб. И ты не можешь этого забыть.

Теперь в ее глазах уже явственно блестели слезы ярости и боли.

– А как насчет тебя, Лукас? Ты способен это забыть?

– А как по-твоему?

– Я понятия не имею о том, что в данный момент творится в твоей душе… И еще меньше понимаю, какого черта тебе приспичило открыть этот люк!

В ответ на это гневное обвинение Лукас ощутил вспышку ярости – душной, звериной ярости – и вместе с тем леденящий страх.

– Никто до сих пор не знает, как этот люк оказался открытым, и я понятия не имел о том, что на судне утечка топлива.

– Ох, Лукас, чтоб тебе пусто было… Ты же знал, что баржа под завязку залита бензином!

– Да, знал, – рявкнул он в ответ. – И я предполагал, что может случиться утечка, но не знал этого наверняка! Там произошло многое из того, чего не должно было случиться! Начни хотя бы с капитана «Макки»! Почему он не попросил о помощи в ту же минуту, как баржа налетела на скалы? И если бы кто-то из экипажа сообщил мне о пожаре в машинном отделении, я действовал бы совсем иначе!

– Ты так уверенно рассуждаешь о том, что там было, но упорно твердишь, что не помнишь, кто открыл люк. Откуда такая забывчивость?

– Я уже тысячу раз повторил перед десятком комиссий, что не помню ни черта с той минуты, как взобрался на корму. Да будет тебе известно, этот взрыв чуть не вышиб мне мозги!

Лунный свет отливал серебром, отражаясь в единственной слезинке, медленно сползавшей по ее щеке.

– Ты чудом выжил.

Несмотря на эти слова, Лукас не смел надеяться, что слеза Тессы имеет отношение к нему.

– Тебе никогда не хотелось, чтобы я остался там вместо твоего брата?

– Это нечестный вопрос, Лукас, – болезненно поморщилась она. – И я не буду на него отвечать.

– Это уже является ответом.

– А что ты хотел бы от меня услышать? – Она резко развернулась, прижимая к бокам судорожно стиснутые кулаки. – Люди без конца твердят, что мне пора смириться с этой потерей, и я согласна, что это хорошая идея. Но тебе и этого мало: ты ходишь за мной по пятам и советуешь успокоиться и обо всем забыть!

– Никто не просит тебя забыть, Тесса! И уж меньше всех – я!

– Когда мать бросила нас, Мэтту едва исполнилось два года. И в девять лет мне пришлось стать воспитательницей для младшего брата. Мэтт… он был совсем маленьким, когда она ушла, он совсем ее не помнил. И для него я стала не столько сестрой, сколько матерью. Папа всегда говорил, что Мэтт специально пошел работать на баржу. Он хотел, чтобы я им гордилась!

– Он был уже достаточно взрослым, чтобы сделать собственный выбор. Ты не можешь винить себя за это – и уж тем более этого не стоит делать твоему старику. – Лукас умолк и отвернулся, уминая кулаком сосущую боль, снова возникшую где-то глубоко под ложечкой. – Тесса, если тебе так трудно со мной работать, почему ты вообще согласилась на это место?

– Потому что никто не знает по-настоящему, что там случилось. И никто не верит, что я смогу с этим смириться и нормально жить дальше. Хотя я стараюсь, Лукас, я очень стараюсь, но это так… трудно. Ты постоянно маячишь перед глазами как напоминание о «Макки». Я не хочу зацикливаться на этом, как отец Джасона Ярвуда. Бедный старик не вылезает из суда, тыча пальцами в правых и виноватых и подавая одну апелляцию за другой. Я мечтаю о том, чтобы вернуться к обычной жизни и искренне поверить в то, о чем без конца себе повторяю: никто не застрахован от несчастного случая, а ты всего лишь выполнял свою работу!

В наступившем молчании Тесса демонстративно поднесла к глазам наручные часы и сказала:

– Вот и я тоже должна выполнять свою работу. Мне пора сменить Дэйва.

– Значит ли это, что ты никогда меня не простишь? – проговорил Лукас ей в спину.

Она резко остановилась и посмотрела на него через плечо долгим, непроницаемым взглядом.

– Решение комиссии было таким, что мне не за что тебя прощать.

Исключая тот незначительный факт, что он выжил, а ее брат и еще четверо – нет. И ни одна комиссия на свете не сумеет избавить его от комплекса вины оставшегося в живых человека.

– Может быть, я так не считаю.

– Тебе непременно требуется мое прощение? – Ее темные брови сосредоточенно сошлись на переносице.

– Да, – тихо, но твердо промолвил он, при этом имея в виду не только случай с «Макки». Судя по тому, как блеснули ее глаза, Тесса тоже поняла скрытый смысл его признания.

– Если я сейчас тебя прощу, то навсегда потеряю уважение к себе.

– Тесса… – Он увидел такое отчаяние на ее лице, что его сердце облилось кровью.

– Нет, Лукас. Мне пора. То, чего ты добиваешься от меня… это слишком, и я не готова. – Тыльной стороной ладони Тесса смахнула слезы и попыталась расправить плечи. – Черт побери! Вечно у меня глаза на мокром месте! Только этого сейчас не хватало! Послушай, оставь меня в покое и дай мне самой разобраться в своих чувствах! Пожалуйста!

Глава 9

Примерно на середине своего пути в один прекрасный день «Талисин» входил в порт на острове Макино. Эта часть острова считалась туристической зоной, и попасть сюда можно было только на пароме. Передвигаться по острову на автомобилях было запрещено еще в начале XX века.

Тесса стояла на мостике и давала команды машинисту, пока Лукас внимательно следил за ее действиями.

– И что ты все время торчишь тут? – прошипела она сквозь стиснутые зубы. – Меня это нервирует!