Dream in the fragments of the heart

— Прим! А что сказать надо? — недовольно прокричал Пит в пустоту. Я улыбнулась. — Прости, — грустно улыбнулся он и подошел ко мне. Мы по-дружески обнялись.

По крайней мере, я себя успокаивала тем, что это были все-таки дружеские объятия. Ведь все друзья при встрече обнимаются. Когда мы с Джоанной видимся, она чаще обнимает меня до треска костяшек. Мальчики, когда здороваются, похлопывают друг друга по спине. Ну, а мальчик, здороваясь с девочкой… стоп, а я не видела никогда, чтобы друзья обнимались. Ладно, не буду обманывать. Хотя бы себя. Да, я эти объятия для меня воздух, свет и все, что нужно для жизни. Но я не могу ему так легко признаться, что он мне нравится до ужаса: все еще сомневаюсь в его чувствах. А вот сваливать все порывы обнять, потрепать по волосам, взять за руку, поправить одежду и все остальное, на то, что мы лучшие друзья — легко.

— И для тебя подарок имеется, — улыбнулась я, когда мы отлипли друг от друга. Иначе это не назовешь. Если страдаю я — страдают все вокруг. Что мне одной мучится из-за неразделенной любви? Пит тоже живет нашими объятиями. Точнее, если его влюбленность — правда.

Для него была заготовлена небольшая коробочка с парфюмом, который я подбирала по своему нраву. А почему нет? Все-таки я его обнимаю тысячи раз на дню. Запах, кстати, был божественный. Пит на радостях чмокнул меня в щеку. Легко, невесомо, нежно. Я тут же залилась румянцем и уже хотела вновь повторить то, во что сама не особо-то верила — мы друзья. Но Пит будто прочитал мои мысли.

— По-дружески, — сказал он и принялся копошиться в своем столе, закрывая, как назло, весь обзор своей спиной. Да чего же он там возится?

Наконец, он повернулся ко мне и протянул крошечный пакет, а в руках он зачем-то держал ключи с довольно-таки странным брелком. Но мое внимание было сосредоточенно на подарке. Нетерпеливо пытаюсь вытащить то, что там лежит. Мое любопытство мне только мешает, но с горем пополам я все-таки вытащила небольшую подвеску золотистого цвета в форме непонятно чего.

Как только оно оказалось у меня на ладони, Пит подставил рядышком свой брелок, и я все поняла. Это были две половинки сердца. На моей подвеске, цепочка от которой свободно болталась, был изображен замок, а на брелке Пита — ключ. Я нервно сглотнула. Он что издевается? Я топлю в себе чувства, которые так и рвутся наружу. Я всем своим видом пытаюсь выглядеть, как лучший друг, не каплей больше, а он вот так просто…

— Пит, — выдыхаю я. Мои глаза уже застилают слезы. Я не хочу терять его. Но и сказать о своих чувствах еще тяжелее. Так что нам, наверное, лучше всего просто не общаться. Да. Это тяжело. В какой-то степени это почти невозможно, но есть ужасное слово: надо.

— Друзья. Я знаю, — грустно произносит он. А вот теперь я решительно ничего не понимаю.

— Просто, если вдруг произойдет чудо, и твое отношение ко мне поменяется, то дай мне об этом знать. А до тех пор это будет символом нашей дружбы, — сказал он, так, будто учил все это и долго репетировал перед зеркалом.

Я кивнула. Раз символ дружбы, то хорошо. Пит забирает «символ» у меня из ладони и застегивает сзади. С тех пор я ее не снимала никогда. Даже ночью.

Почти сразу я ухожу домой. Надо подготовиться к торжеству. Первым делом я отглаживаю свое платье: красное шелковое платье, наверху белая ткань с красивым узором. Оно еле доходит до моих колен. Вешаю его на плечики и бережно убираю в шкаф: пусть повесит тут до вчера.

Дальше достаю свои туфли на каблуке, которые я надеваю на выступления, либо на праздники, как сегодня. Сверху они из черной кожи, нос открыт. Каблук и небольшая платформа покрыты стразиками. Достаю так же широкий золотистый браслет и кладу неподалеку, чтобы не забыть.

Теперь дело за ногтями. Сначала покрываю их белым лаком, затем делаю полоски блестящим красным цветом. Покрываю прозрачным слоем. Готово.

Наконец, в ход идет утюжок для выпрямления, которым, как это ни странно, я накручиваю красивые локоны. Время уже семь. Ужин мы начинаем в десять.

Легкий макияж, который времени занимает тоже немало, я переодеваюсь и спешу на кухню, чтобы помочь маме перенести еду на стол, который мы поставили возле елки, в зале.

Наконец, все собрались за большим новогодним столом, который, буквально, ломиться от еды.

Телевизор мы не включаем; обходимся настенными часами, сделанными под старину, с маятником. Весело разговариваем, кушаем, слушаем новогоднюю музыку. Вскоре, мы с Питом уходим ко мне в комнату.

Еще долго лежим на моем ковре лицом к лицу и разговариваем. В какой-то момент я засмотрелась в его глаза. Очень красивый голубой оттенок. От зрачка узором тянутся черные линии, делая глаза еще более красивыми. Понимаю, что Пит уже ничего не говорит, он так же смотрит в мои глаза. Так мы лежали несколько минут, пока Пит не стал тянуться ко мне. В голове бьется лишь одна мысль — сейчас мы поцелуемся. В самую волшебную ночь, какую только можно придумать. Это ведь так романтично поцеловаться в новый год. Но нет. Еще бы доля секунды, но я отвожу голову в сторону, и его губы вновь касаются моей щеки. А такое можно свалить на дружеский поцелуй? Вряд ли.

— Прости, — шепчет он. — Я, пожалуй, пойду. Надо посмотреть, как там Прим, — и он уходит. А я не останавливаю, потому что теперь я запуталась окончательно.

Комментарий к Глава 4. Символом нашей дружбы.

Крик души:

Ребят. Думайте обо мне что хотите, но я обиделась.

Серьезно.

Отзывов почти нет.

Я пишу главу минимум два часа, вкладываю маленькую частичку себя.

А реакции - ноль.

Такое чувство, что пишу в пустоту. Так что желание совсем пропадает.

В общем, я в печальке.

Прода будет не знаю когда.

Спасибо за внимание.

*Б* Продку, срочно!

Не надо грустить:)

========== Глава 5. Сидеть и плакать, плакать, плакать… ==========

Комментарий к Глава 5. Сидеть и плакать, плакать, плакать…

Писала под:

Freshman 15 – Harder Than Mine

Kelly Clarkson – Addicted

Глава почти без действий, но я хотела показать все, что чувствует Китнисс.

Кто не оставит отзыв - тот какаха) :D

Спасибо за внимание)

Ваш Ангел)

Как только балконная дверь закрылась, я с растерянным видом пошла в гостиную, где наши родители о чем-то увлеченно разговаривали. Настолько увлеченно, что не заметили моей грусти, что было только на руку. Без особого энтузиазма съедаю куриное крылышко и салат, запивая все это яблочным соком. Со скучающим видом слушаю веселые разговоры, которые совсем не поднимают настроения.

Уже, наверное, в сотый раз прокручиваю в голове одну и ту же мысль. Наверное, не стоило поворачивать голову. Да, мы бы поцеловались. Да, мы бы перестали быть друзьями. Либо мы начали встречаться, либо, если бы подумали, что этот поцелуй был ошибкой, перестали дружить и до конца жизни притворялись, что никогда не были знакомы.

А что мы имеем сейчас? Беспросветный лабиринт, ни то дружбы, ни то любви, где, не знаю, как он, а я, уже окончательно, заблудилась, без шанса выбраться самой или, хотя бы, быть найденной кем-то.

Друзья? Вряд ли. Во-первых, он нравится мне, а это уже противоречит всем дружеским отношениям, даже если Пит испытывает лишь дружескую привязанность. Но, ведь, и с его стороны есть симпатия ко мне. А вот это никак дружбой называть нельзя.

Но ведь мы упрямо делаем вид, что все наши объятия, поцелуи в щеку, ходьба за руки и другое — лишь дружеские жесты. Понимаем, что обманываем и друг друга, и себя самих. Но любовными отношениями это тоже не назовешь.