Dreamcatcher

Тереза нахмурилась. Ньют не мог понять, что за эмоции покоились на лице Терезы в этот момент. Она просто что-то продумывала и просчитывала в своей голове, пока народ заполонял лестницу. Ньют даже подумывал о том, что это неплохой момент для исчезновения. Серьезно, он чертовски устал за этот день. Его вызывали к доске на каждом из уроков, за обедом он получил сотню взглядов и обсуждений, а на последнем уроке появился этот Томас. Неужели день был недостаточно испорчен? Сейчас Ньют просто хотел уйти домой, как можно скорее. Завалиться к себе в комнату, сделать домашнее задание и уснуть. Но желательно без снов.

– Что-то ты не похож на парня, который будет радоваться, - высказалась Тереза. – В смысле, за обедом ты ныл, что до твоего совершеннолетия всего две недели, а у тебя нет партнера.

– Люди меняются, мир меняется! Это необратимо! – эмоционально проговорил Ньют и нетерпеливо притопнул. – Я могу идти?

– Мы можем проводить тебя, - в один голос сказали Бренда и Тереза.

Ньют, не желая допросов на сегодняшний день, театрально поклонился и, развернувшись, направился в сторону выхода из школы. Тереза и Бренда, засмеявшись над таким поведением их друга, пошли в сторону спортивного зала.

~

Ньют натянул шапку на уши и спрятал руки в карманах пальто. На улице заметно похолодало, а Ньют и без того был человеком, который весьма не любит холод. Даже в теплом пальто и с шапкой на голове, он чувствовал, как ветер пробирает его до костей. Стоя на крыльце школы, блондин соображал, как лучше ему пройтись до дома: через парк, сэкономив при этом около двадцати минут, но получив еще пару грубых словечек от Галли, потому что он тоже ходит той дорогой, или вверх по улице, замерзнув от холода, но не потратив свои нервы. Определенно. Ньют определенно выбирает второй вариант, и спускается вниз, попутно находя хорошую музыку для дороги в своем мобильнике.

Ньют спотыкается и слышит смешки от одноклассников. Всему причиной байк, который появился здесь неизвестно откуда. Ньют знал все средства передвижения своих одноклассников, и ни у кого из них не было байка. Ну, конечно же, куртка того новенького соответствовала всем стандартам мотоциклетных курток: куча замков, заклепок и пара цепей. Теперь все встало на свои места. Ньют еще раз взглянул на байк и невольно вздрогнул. Последний раз, когда он «просто прокатился» на таком транспорте, то попал в кому на целых два года. Поэтому Ньют поспешил скорее убраться с этого места.

Развернувшись, он ударился головой о чью-то грудь. Шапка неудобно сползла на глаза, и Ньют нервно начал поправлять ее. Но будто специально, ничего не выходило. Тогда Ньют почувствовал запах сигаретного дыма с ментолом и теплые пальцы на своих щеках, которые переместились на лоб, поправляя шапку.

– Понравился? – Ньют удивленно посмотрел на парня, который стоял перед ним. Какую наглость надо иметь, чтобы спрашивать это настолько прямо? Если он, конечно, не о.. Томас кивнул на мотоцикл, стоящий позади Ньюта, и блондин выдохнул. Томас улыбнулся, наблюдая за такой реакцией собеседника. – Во снах ты был разговорчивее, чем сейчас.

– Прости, но ты меня с кем-то путаешь, - Ньют нацепил на лицо свою фирменную маску безразличия и закатил глаза. Отойдя в сторону, он развернулся и специально поправил шапку по-своему. Так, конечно, было гораздо неудобнее, чем до этого сделал Томас, но приходилось идти на жертвы. Не поворачиваясь, Ньют ответил на поставленный до этого вопрос. – И, да, Томас Эдисон, я ненавижу байки.

Под тихую мелодию в наушниках Ньют добрел до дома, не успев замерзнуть слишком сильно. Его руки слегка дрожали, потому что он забыл дома перчатки, но на этот случай Ньют знал, что ему поможет. Блондин прошел в дом, разулся, снял пальто и наспех закинул шапку на полку. Рюкзак Ньют оставил в коридоре, пнув его в сторону, чтобы тот не валялся в проходе.

– Мам! – прокричал парень. – Мам, я дома. Поставь, пожалуйста, чайник.

Ньют услышал положительный крик от матери и направился в ванную. В зеркале он увидел парня с растрепанными волосами, которые на вид, словно солома, с весьма острыми и до жути детскими чертами лица, тонкими губами, яркими ореховыми глазами, в которые, кажется, попала капля меда, и довольно-таки уставшим видом. Сначала Ньют держал руки под горячей водой, чтобы те перестали трястись, а затем умылся. Он вышел из ванной, кое-как хромая до кухни. Ему определенно стоило идти короткой дорогой, чтобы не напрягать ногу лишний раз.

– Спасибо, - Ньют сел за стол, когда его мама наливала в чашку свежезаваренный чай. Женщина мягко улыбнулась и продолжила свои дела на кухне.

Ньют, сделав пару глотков чая, чтобы окончательно согреться, решил заговорить.

– У нас в классе новенький парень, - издалека начал он. – И он… достаточно милый, - едва выдавил из себя Ньют, чтобы привлечь внимание матери.

– Милый? – женщина отвлеклась, откладывая вафельное полотенце в сторону. – Из какой он группы, Ньют?

Родители Ньюта были помешаны на всех этих группах. Они мечтали о том, чтобы их сын относился к первой группе, которая была в почете. Да и вряд ли бы кто-нибудь отказался от телепатии. Так и родители Ньюта: были убеждены в том, что их сын просто держит их за дураков, говоря о третьей группе. Даже совершеннолетие Ньюта, которое было не за горами, их волновало не так сильно, чем группа. Ньют почувствовал на себе пронзительный взгляд матери и сделал еще один глоток чая.

– Из третьей, - промямлил Ньют. – Он из третьей группы, мам.

Ньют услышал, как его мать удивленно охнула.

– Я не хочу, чтобы ты с ним общался, - женщина подошла к сыну и поцеловала того в макушку. – Обещай мне, что не будешь с ним общаться. Ньют, третья группа для..

– Для кого, мам?! – не выдержав, закричал Ньют. Он резко встал из-за стола и развернулся к матери. – Скажи, ну! Для кого третья группа? Для неудачников, изгоев или, может быть, не таких, как мы?

– Для начала, вспомни, с кем ты разговариваешь, Ньютон, - холодно произнесла женщина. – Почему ты с таким трепетом относишься к тем, кто входит в состав третьей группы? Это плохая группа, Ньют. Ты давно не ребенок и должен понимать это самостоятельно.

Ньют чувствовал, как в легких затягивается тугой узел. Вот-вот, и он начнет задыхаться. Но Ньют знает, что, задыхайся он при матери, она тут же позвонит работникам «ПОРОКа». Астма – побочный эффект третьей группы. Правда, не у всех. Но Ньюту, как говорилось ранее, не везет. Блондин постарался собраться с силами и досчитать до десяти, чтобы унять новый приступ. Медленно выдохнув, он посмотрел на мать. Она смотрела все так же, не желая признавать третью группу у своего сына. Это стало последней каплей для Ньюта. Подумав о том, что день итак не задался, блондин с силой отшвырнул стул, на котором сидел, и тот с грохотом отлетел к стене.

– Я отношусь к ним с таким трепетом, потому что и сам в этой чертовой группе, - сквозь зубы прошипел Ньют и ушел в коридор. Он быстро обулся, накинул пальто и, схватив шапку, вышел из дома. Ему было плевать на холод. Ему нужно было подышать свежим воздухом.

Ньют с таким же грохотом закрыл входную дверь и вышел на тротуар. Он тяжело дышал, пытаясь совладать со своими эмоциями и теми мыслями, которые роем копошились в его голове. Ньют почувствовал, как возможность дышать – отнимают, поэтому судорожно начал рыскать по карманам в поисках ингалятора. Как только он сделал пару человеческих вдохов, то услышал дребезжание мотора подле себя. Повернув голову, Ньют увидел Томаса, который, сбавив скорость, ехал рядом. Он привычно улыбался, а в глазах плясали огоньки.