Дрекавац

— А ты? — спросил Маркус. — Пойдешь с нами?

Атропа в раздражении скривила лицо.

— А я никуда не пойду. Моя клятва исполнена, а вам я никаких клятв не давала. У меня тут дети без присмотра по городу слонялись. С твоей божьей милостью, Рудольф!

Священник потупил взгляд.

— Ещё раз прошу прощения за поведение моих братьев. И буду просить всякий раз, пока ты меня не простишь. Братия поступила неправильно. Я обязательно поговорю с отцом Ионой, когда смогу вернуться к общению с церковью. До той поры я вынуждено отлученный…

— Да разве это вера? Одни слова. Вы говорите одно, а делаете совершенно противоположное.

— Что случилось? — спросил Маркус.

— А твой духовник тебе не рассказал? Его церковная братия бросила моих Мику и Любу на улицу! Под предлогом того, что они не люди: оказывается, если ты не человек, то к божьему царству не велено присоединиться. Ну а что нам сделать следует, уши отрезать, что ли?

Маркус молча посмотрел на Рудольфа, но тот лишь с обидой махнул рукой.

— Она права. Это лицемерие. Я не скрываю своего презрения к поступку Ионы. Если к божьему царству приходят с миром — взамен просители должны получить мир. Их не приобщили к общему благу по воле Ионы. Мне показалось, будь на его месте кто-то другой, братия охотно приняла в храм детей Атропы.

— Как бы то ни было, к твоим святошам я ни ногой. Вы, люди, всегда двусмысленно себя ведёте. А я? Дура старая я. Доверилась вам. Ну как девка наивная, честное слово!

— А мне ты доверяешь? — спросил Маркус. Он примерял на себе новые доспехи, выданные из запасов Академии магии. Доминея подобрала для него необычную чешуйчатую броню, крепкую и гибкую одновременно.

От Атропы не скрылся факт того, что Маркус всячески хорохорился в новых доспехах.

— Да, тебе доверяю. Но не церковникам.

— Могу я просить тебя отправиться со мной в путешествие? Не как твой хозяин. Ты не будешь моей слугой. Мне требуется верный товарищ, в отличие от нашей «госпожи».

Атропа хмыкнула. Она собралась ответить с ехидцей, но в дверях показалась сама Брассика — живая и невредимая.

— Привет, касатка!

— И вам всем привет. Вы живы и свободны, собрались в моем доме, — сказала она, разглядывая своих компаньонов. — А ты, Маркус, я вижу стал здоровее. Моя учительница Фредерика избавились от порчи?

— Похоже на то.

— Фредерика всегда удивляла меня своими талантами. Казалось, будто все вещества в нашем мире могут превратиться в зелье, дай только их в её руки. Что ж… — Брассика подошла к глиняному кувшину, выпила воды и легла на кровать, укрывшись в одеяле. Её глаза уставились на потолок.

— После допроса в золотой комнате так хочется жить! А ещё пить. У меня никогда не было такой жажды, как сейчас. Боже мой. Кажется, я всё рассказала про свою жизнь своим профессорам и деканам.

— Тебя мучили? — озабоченная Атропа присела рядом. — Били, пытали?

— Нет. Пытки у магов под запретом. Мы же мудрое сообщество людей, как говорит директор Ларс каждый учебный год. Всё дело в зале. Золотая комната распутывает твой язык. Похоже на колдовство древних. Чем сильнее сопротивляешься, тем больше начинаешь говорить. У меня кровь носом пошла из-за того, что долго находилась под древними чарами.

— Они приговорили к наказанию, касатка?

— Не знаю. Так-то я по коридорам хожу свободно, как видите. Выйти наружу не пробовала. Но в замке все шепчутся, называют меня воровкой и преступницей. Кстати, двое преподавателей на допросе голосовали за мою казнь.

— Ничего себе!

— В голове не укладывается, как можно за такое голосовать. Что им даст моя смерть? Я всегда выступала против традиций прошлого — они создают больше преступлений, чем их предотвращают.

Брассика повернулась к Атропе: «А где же твои дети?»

Атропа лишь отмахнулась. Ей не хотелось повторять всё заново.

— Я договорилась с твоим директором, что они поживут тут со мной ещё день-два. А потом мы отправимся домой. Таверну уже облюбовали бандиты небось. И да. Тут наши братцы предлагают отправиться снова в путешествие до Выша. Говорят, предложение от вашего Ларса. Ты что-нибудь знаешь?

— Нет. Очень необычно. Хотя… Догадываюсь. Нашими руками желают что-то заполучить. Мы их определенно заинтересовали.

— Вы как хотите, а дело проворачивайте без меня, — ответила Атропа. — Моего интереса в этом предприятии нет. Мужи получили дорогу к Вышу. Ты, касатка родная, получила доступ к той самой библиотеке. А я получила право спокойной жизни в Бриллиантовом лесу. Надеюсь, гоблины уже разбежались по норам, а лучше в тартарары.

— Если бы, — сказал Рудольф. — Все гоблины собираются в развалинах Выша. Уж не знаю, для чего, но хорошим это точно не обернется.

— Тем более, зачем мне помирать? И какое мне дело до Выша? Вот моя земля, мой лес и таверна, — Атропа изобразила руками деление на «наше» и «ваше». — А тут ваше княжество, королевство и треклятый город Выш. Ничто из этого мне не любо. Мы, остроухие, терпим много невзгод от людского присутствия на нашей земле. Вы же знаете?

— О чем она? И у остроухих притязания на наш город? — cпросил озадаченный Маркус. Рудольф решил объяснить:

— По легенде, первый город в землях Выша принадлежал им. Но древние люди изгнали их народ, а на пепелище основали свое поселение. Это было так давно, что никто не подтвердит правдивость истории.

— То-то! — воскликнула Атропа. — Так что, хлопчики, идите освобождать свой город сами.

— У всего есть цена. Неужели у тебя нет своей, м? — Брассика рисовала пальцем в воздухе, словно считая что-то.

Атропа призадумалась. Пламя чувств хотело вырваться наружу, но она уже поняла, что не разум и сердце, а проклятое общество влияет на её поступки. Это уже не она, не Атропа, а кто-то чужое, свойственное местному народу существо. В лесной таверне всегда было спокойно.

«От гибели королевы я получила двести золотых, — подумала женщина. — Не самые большие деньги, но хватит на расширение постоялого двора, и ещё в приданное Любе останется. Что ж ещё нужно в жизни?»

— Может быть, ты пожелаешь иметь свой дом в Выше? — поинтересовался Маркус. — Или титул? Когда мы вернём себе город, то наше слово станет определяющим при назначении в городской совет. С радостью выдам даровую на землю. Вышинцы вряд ли разберутся, была ли такая госпожа Даймонд на самом деле раньше. Язык, обычай и отношение к жизни у тебя весьма схожи с нашими. Заодно сумеешь открыть таверну — уверен, что в Выше будут по нраву твои моченые яблоки.

Звонкий смех Атропы наполнил келью. От него задрожал даже огонь кристаллических ламп.