Дрекавац

Диск остановился в зале с высочайшим потолком, часть которого, видимо, отсутствовала; кружились души, как бесплодные призраки, создавай тихий вой от вечной боли. В молчании служители Дрекаваца бродили вдоль стен, заполненных витиеватыми трубами различных величин, механизмами и металлическими прутами, по которым передвигалась рукотворная молния; розовые кристаллы светили багровым светом.

Под зияющей дырой на потолке, в сплетении машин, труб, кристаллов и бочек различной величины, массивной конструкцией расположился Он — Дрекавац, огромный череп, глазницы которого светили злым холодным янтарём.

Верховный лорд нависал над Рудольфом, Брассикой и Маркусом. Его голос был довольным, слащавым, старческим, от чего властность сказанных слов невольно порождала отвращение.

— Покажи мне их лица, — приказал он священнику. — Я хочу познакомиться.

Узревшие Дрекаваца немо смотрели в его глазницы, как поддавшиеся на колдовские чары; пытливо изучал их и Верховный лорд. Отсутствие диалога, однако, не создавало тишину — зал полнился звуками работы машин. В трубах текла жидкость, бочки периодически вздрагивали, из углов шел пар.

— Так вот кто бросил мне вызов? — вопрос Дрекаваца был скорее риторическим. — Людишки? Чернь бездомная? Как жаль, что эта конченная старуха-эльфийка застряла в сумерках. Но и без неё, пожалуй, мой гнев будет удовлетворен. А этот нищий рыцаришка? Голый воин, сражается чужим мечом. Ни земли, ни рода, ни коня.

Дрекавац словно грязно выругался на каком-то неизвестном старом языке.

— Мерзость. Чернь посмела встать на моем пути.

Рудольф слушал, что говорит Верховный лорд. Голова попыталась кивнуть в почтении, но шея будто отекла. Жест получился жалким.

— Я хвалю тебя, Рудольф. Ты оказался слугой, о котором давно мечтал. Эти рабы, бездарности вроде Квинта, всё делали не так, как следовало. Но ты превзошел всех в своем коварстве.

Рудольф сглотнул комок слюны.

— Ты заслужил прощение. Несмотря на твое нечестивое поведение в мерзкой Эйне, ты вернулся к своей подлинной природе. Ты такой же, как и я. Только я честно веду себя, а ты всю жизнь изображал доброго пастуха для паствы.

Янтарные глазницы со скрипом повернули налево. Они подсветили большую шкатулку.

— Открой. Награда ждет тебя.

Рудольф послушно подошел к шкатулке. Раскрыв её, он увидел молот необычайной красоты. Орудие кипело кровяными венами, а рукоять украсило сплетение неизвестной лозы с шипами. Священник осторожно взял в руку молот, но тут же поранился.

— А ты как думал? Кровь укрепляет силу твоего оружия. Служи мне вечно, раб!

— Благодарю тебя, о Дрекавац, за дары. Я и братья по вере будут вечно служить твоему разуму, навеки скреплены клятвой, — поклонившись, Рудольф заметил, как с рукоятки упали капли его крови.

Глазницы Дрекаваца обратились к Брассике.

— Ты была нужным элементом в самом начале моего великого плана. Если бы не старый Ларс и его блудница в доспехах Доминея, быть тебе в моих слугах. Спасибо Албину, этому глупому наивному барану. Он справился не хуже тебя, рассказав всё необходимое про действие рун. Поскольку ты больше не нужна, я отберу твою душу, сожру всю без остатка, и время от времени буду повторять это действие — раз за разом ты будешь молить о пощаде. За непокорность оплатишь вечной мукой.

Глазницы скрипнули на Рудольфа.

— Тащи её ко мне.

— Но ты же обещал мне оставить её, — воспротивился священник.

— Для чего тебе эта блудница?

— Но ведь обещание…

— Ты похотливая тварь, Рудольф, — разгневался Дрекавац. — Отвлекаешь от исполнения великого плана. Скоро мое имя станет символом новой эпохи. Я завоюю Данар, Эйну, Зелевац, всё королевство, а потом и мир целиком. То, что не сумел совершить мой предшественник, победоносно завершу я! Я! Дрекавац! И ты, свинья с рабской похотью, отвлекаешь меня от гениальных замыслов своими мелочных просьбами?

— Не велите казнить, Верховный лорд, — упал в ноги Рудольф. — Но вы же обещали, что она будет моей!

Янтари вспыхнули сильнее прежнего. Холодом покрылся пол, появились морозные узоры. Дрекавац ответил:

— Ладно. Развлекайся с этой никчемной сироткой. Тащи рыцаришку. Заверши свое испытание, Рудольф, и я оплачу тебе стократно.

Священник повел Маркуса к черепу. Впервые он увидел, как его друг плачет. Слёзы мужчины текли крупной каплей по щеке. На нём не было доспехов, всё сняли с него жрецы Дрекаваца, только простая кожаный жилет прикрывал его тело.

— Как ты можешь так поступить с нами? — спросил сквозь слёзы Маркус.

Рудольф никак не ответил. Подведя к светящемуся черепу, он встал напротив глазниц.

— Сейчас пожру твою душу, — сказал Дрекавац. — Ты не заслуживаешь никакой пощады. Я не позволю тебе служить мне даже самым жалким прислужником.

Челюсть шумно раскрывалась. И даже золото зубов не спасло её от чувства гадкого омерзения: трупный запах зла вышел клубом дыма из разверзнувшей дыры. Маркус стоически наблюдал за скорой смертью. Задирая подбородок кверху, он презрительно плюнул в Дрекаваца.

— Я не погибну сломленным, — сказал рыцарь. — После меня придут другие.

Пасть стала затягивать воздух. Маркус держался, но ветер крепчал. Ноги рыцаря упёрлись в каменный уступ, но их подгибало, тело балансировало на грани.

Рудольф сжал кулак. Боль пронзила его ладонь. Кровь впиталась в молот, багрянцем покрылся наконечник. Один янтарный глаз Дрекаваца медленно развернулся в сторону священника, с подозрительным прищуром наблюдая за своим рабом.

Шип молота со свистом влетел в ближайшую глазницу. Треск, напоминающий бой стекла, звонко ударил в уши; весь цвет янтаря заметно померк. За первым ударом мгновенно случился второй, и глазница разлетелась взрывом из множества осколков.

— ТВАРЬ! — крик Дрекаваца был столь силен, что уронил Маркуса с пьедестала.

Рудольф подбежал к нему, шипом разбил оковы и поднял его на ноги.

— ПРЕДАТЕЛЬ! — Рёв Дрекаваца столь ужасен, что оглушенные служители растерялись и упали в ноги, иступленные в молитве о прощении. — Тупые рабы, взять их! Взять всех, убить, убить, УБИТЬ!

— Прячься! — Толчок к сплетению механизмов указал Маркусу убежище. — Не подпускай ко мне его слуг, — брошенный кинжал был ловко подхвачен рыцарем.