Дремучий случай

— Дремучий случай! — взвыл я и выбрался из постели. — Ну, встал я, встал. Не зуди!

Жанна тут же расцвела и, как ни в чем не бывало, пропела:

— Доброе утро, Ромочка.

— Да иди ты, — отмахнулся я и потопал в ванную, надеясь хотя бы под холодным душем проснуться. Слава богу, в ванную, ангел не полетел. Обалдеть: десять минут свободы и спокойствия.

Через полчаса мы уже были на улице. Сегодня было прохладно, небо покрыли тучи, а в воздухе висела противная влажность. Холодно по-осеннему. Вот сейчас получу воспаление легких и умру, будут тогда знать, когда эксплуатировать будет некого.

Впрочем, оказалось, что Жанна не зря вытащила меня из постели, потому что очень скоро я увидел Диму. Угадайте где? Да-да, именно там. Наш герой преспокойным шагом топал к себе на работу, что-то насвистывая и улыбаясь прохожим.

— Чего это он такой довольный? — не понял я. — Головой, что ли, стукнулся, когда из подъезда выходил?

— Будто сам не понял, — хмыкнула Жанна. — Он решил, что все это ему приснилось. Вот он и радуется, думает, пойдет на работу, и все будет как раньше: тихо и спокойно, он ведь уже привык, что время от времени к нему являются призраки, а вот наше вчерашнее появление его выбило из колеи.

— Меня уже давно оттуда выбило, — прошипел я сквозь зубы и бросился наперерез Димуле. Нет уж, он от меня так легко не отделается, это уже дело принципа.

— Ало, гараж! — окликнул я его. — Куда это мы так бодренько бежим?

Этой фразы хватило. Березин встал, как вкопанный. Глаза у него стали как два тазика.

— Сюрприз! — помахал я ему рукой с нахальной улыбкой. Эта история уже стала порядком меня нервировать, а когда я нервничаю, мое хамство прямо потоком выливается, так что некоторые там и потонуть могут. И сегодня у меня было именно такое настроение. — Здравствуй, Димочка, не ожидал? А вы не звали, а мы пришли.

— Мы? — прошептал Дима побелевшими губами.

— Мы, — твердо повторил я.

— Чего вам от меня надо? — жалобно спросил Березин и даже отступил на шаг.

Отступил, а я подошел ближе.

— Кажется, я еще вчера тебе сказал обо всем, что мне от тебя надо.

— Я думал… — начал было Березин и осекся. Кажется, наконец-то понял, что я не видение, порожденное его больным воображением, а мое присутствие — жестокая реальность.

Он молчал, глядя на меня, как жертва на палача. Жанна благоразумно не показывалась, оставаясь видимой лишь для меня. Так прошло минуты две. Никто не проронил ни слова, никто не сдвинулся с места. Мы так и стояли возле магазина, сверля друг друга глазами.

Я не хотел начинать первым, хотелось, чтобы Дима хоть на что-то решился, но он стоял с видом столетнего дуба, которого не удастся выкорчевать даже бульдозером.

— Ну что будем делать? — не выдержав, поинтересовался я каменным голосом. Ну и что, что он мне в отцы годится, что-то сегодня на вежливость меня определенно не тянуло.

— Я не могу не прийти на работу, — выдал он ну совершенно абсурдное в данной ситуации заявление. — Меня уволят.

Тоже мне проблема. Я вот уже неделю в школе не был. Так это моя забота, и я ее ни на кого не взваливаю. Я вообще считаю, что свои проблемы — это только твои личные заботы, и непорядочно их на валить на кого бы то ни было. Со своими проблемами я разберусь как-нибудь потом.

— По-моему снять проклятие несколько важнее твоей работы. Твоя мать все это напорола, заметь, не моя.

Дима опустил глаза:

— Да знаю я.

— Тогда пошли, — я бесцеремонно схватил его за рукав и потащил подальше от 'Электроники', чтобы его не заметили и не окликнули ни коллеги, ни начальство. Мы и так довольно долго простояли на крыльце как два столба.

Я плохо себе представлял наши дальнейшие действия, точнее, я совершенно их не представлял. С чего начать, если начать не с чего?

Что ж, я решил, что в любом случае нужно решать проблемы последовательно. Проблема номер один на сегодня: поймать Березина. Статус задачи: выполнено. Теперь нужно подумать, что делать дальше.

И я потащил Диму в тот самый парк, где мы сидели вчера.

'Главное — придумать, с чего начать, — повторял я себе. — Зацепиться за что-нибудь, а потом потянуть за веревочку'.

— Я правда ничего не знаю о проклятии, — сказал Березин, как только я усадил его на ту самую скамейку, на которой мы сидели прошлым вечером. — Я и подумать не мог, что моя мама могла проклясть кого-либо. Она так любила меня…

— Из любви и прокляла, — подтвердил я, а потом спросил: — Значит, никаких соображений и никаких зацепок?

Дмитрий покачал головой.

Итак, к чему мы пришли? Березин ничего не знает, и я ничего, и даже Жанна не знает. Если мы так и будем сидеть, думать и бездействовать, то я никогда не вернусь к нормальной жизни, а так и буду до старости переводчиком для приведений, а эта перспектива меня ни капельки не прельщала.

— Если не знаешь, что делать, делай хоть что-нибудь, — пробормотал я себе под нос.

— Что ты сказал? — не расслышал Дима.

— Ничего, — я вскочил со скамейки, — дай мне слово, что когда я вернусь через пять минут, ты все еще будешь здесь!

Березин посмотрел на меня как на психа, разве что пальцем у виска не покрутил.

— Хорошо, — согласился он, видимо, решив, что с умалишенными лучше соглашаться.

— О'кей! — крикнул я уже через плечо и побежал через парк.

Не знаю, почему я так торопился, наверно, пытался поймать за хвост ускользающую идею, какой бы безумной она ни была. Но даже совершенно бестолковая идея лучше полной прострации.

И я побежал через парк к киоску 'Роспечати', стоящему на автобусной остановке.

Окошко в киоске было закрыто, хотя через стекло наблюдалось, что продавец находится внутри. Внушительных размеров женщина спокойно попивала чай с пончиками, листая журнал под названием 'Похудей'.

Я постучал в стекло. Женщина с недовольным видом отложила 'важное чтиво' и приоткрыла окошко.

— Чего тебе мальчик? — в голосе явно слышалось недовольство. — Сигареты мы до восемнадцати лет не продаем.

Я воздержался от замечания, что те сигареты, которые я курю, в ее киоске явно не продаются, потому что стоят как половина всего ее ассортимента.

— Мне, пожалуйста, газету с объявлениями, — вежливо попросил я.

— Какую тебе? Есть за пять рублей, есть за десять…

Я почувствовал, что мою вежливость сейчас смоет, как не бывало. Ну откуда у большинства людей привычка все деньгами мерить? Тошнит от этих стереотипов. Если подросток пришел к киоску — значит за сигаретами. Если просит газету — то подешевле.