Дрёмы Н.Е.Т.

– Вяжи его!
– крикнул обладатель луча, и второй синий человечек подошел доставая на ходу наручники, прямо как из кино - надел на руки и они стянулись надежно фиксируя за спиной. Пленник лежал вниз лицом и рыча. Синий подошел и сорвал с плеча красную повязку, кинул на землю и отпихнул ногой.

– Проверь богатый ли он, - сказал первый и повел плечами разминаясь. Его напарник открыл рукав куртки освобождая свой браслет и потянулся к рукам пленника, но сначала осмотрелся по сторонам.

Виталик уже бежал прочь, радуясь что его не заметили. Ну их этих синих, которые даже банду красных повязок не боятся. Что они там собирались делать с его браслетом? Снимать? Так ведь запрещено? Руку отрубить? Короче, ну их. Домой. Домой, к Чарнухе.

Сергеичу плохо

Они тренировались каждый день. Бегали, прыгали, ползали карабкались, голяком и в полной амуниции. Дрались с оружием и без него. Сергеич (в прошлом Очканавт) начал показывать результаты. Не в первой тройке учеников, но в десятке лучших он присутствовал постоянно. Усатые тараканы даже не сильно кричали на него, особенно после стычки вечером. Теперь его называли Сергеичем чаще, чем обидным прозвищем. Очканавтом решалось только пару наставников, и то со смешком в голосе, чтобы не обидеть “нежного старика”. Сорокалетний Сергеич оказался самым старшим среди выпускников и поэтому внимание к нему было пристальное, особенно от наглой молодежи, пытающейся доказать силу, хотя бы друг перед другом.

Поэтому и встретили Сергеича трое за корпусом вечерком. Хотели за пивом послать или еще что похуже, Сергеич толком не понял. Даже не выслушав коллег он уже вытащил “Мать”, которую всегда носил с собой. Нечестно с оружием на безоружных? Так и втроем на одного быковать тоже нечестно.

Вскоре трое избитых товарищей уже ползли на карачках в сторону стадиона, а Сергеич шел за ними и электрической дугой щелкал как кнутом. Окровавленные парни вздрагивали, но оборачиваться боялись - запретил он им оглядываться и строго ударами за непослушание наказывал. Так и прошли на глазах у тренирующейся группы, и наставника усатого, который от удивления даже остановить его вовремя забыл.

Потом Сергеичу пришлось выслушать очень много нехорошего и штраф заплатить, который неделю тренировок обесценил, но это того стоило. Неделю его называли “Пастухом” с легкой руки Жорика, пока он сам не остановил: "Я - Сергеич! Для друзей Серега! А клички вы своим собакам давайте. Если кто не согласен готов поспорить."

На том и порешили. Остался для всех Сергеичем, а трое осрамившихся из лазарета местного вылезли и своего врага так зауважали, что лучшим другом его считать начали. Хочешь завести лучшего друга - набей ему морду. Кажется так говорили до Раскола.

А потом были экзамены, выпускная пьянка и поздравительная речь. Первая партия самооборонцев был готова.

***

– Эх ты!
– обнимал его пьяный Жорик, - Не хочешь со мной дружить! А мы с тобой столько времени вместе провели. Можно сказать, спали вместе.

Сергеич промолчал. Жорик когда выпивал становился сильно приставучим и противным, приходилось терпеть гада толстого.

– Пастух ты а не Сергеич!
– рявкнул Жорик и сел в кресло рядом.
– Плевать я хотел на твою “Мать”, я тебя не боюсь. У меня самого есть мамаша не хуже.

Гостевая комната была тем вечером переполнена как никогда. Выпускная вечеринка грозилась перерасти в выпускную неделю. Сергеич мутным взглядом обвел комнату. Народу битком, ступить некуда. Все парни прошедшие тренировки собрались здесь. Наставники - усатые тараканы тоже пришли и самое удивительное, тоже пили наравне с учениками. Наверное им тоже иногда нужно расслабляться, но на глазах новичков? Под новичками Сергеич уже имел в виду не себя и товарищей, а вот этих мужиков, которые приехали сегодня. Старые и молодые, лысые и волосатые, с перепуганными и наглыми взглядами они жались по углам комнаты, не решаясь подойти к центру веселья. Зачем им смотреть как выпускники веселятся с наставниками? Разве это не собьет их с рабочего настроя? А вид пьяного Жорика, заснувшего на стуле? Как это представляет Самооборону?

Сергеич ткнул друга в бок и решил больше сегодня не пить.

– Объявление!
– Наставник вышел в центр комнаты и повысил голос.
– Внимание,мужики! Небольшое объявление!

Все привычно замолчали. Жорик закрыл глаза и кажется заснул сидя, ничего, ему можно завтра рассказать.

– Хорошо, - продолжил наставник.
– Я вас уже три раза поздравил и еще сегодня не раз лично каждого похвалю, но праздники заканчиваются, как бы вам того не хотелось. Нужно уступать дорогу молодым и необученным, а также койко-места им же, если вы понимаете о чем я.

Он надпил из своего красного бокала, прочищая горло и продолжил. Жорик сопел рядом, но этого никто не слышал.

– Завтра собираем вещи и расходимся по домам. Встречаемся и обнимаемся с родней. Опять бухаем, если силы есть. Спим с женами или мужьями (фуу) и отдыхаем. На следующий день на работу. Теперь все будет серьезно и по-взрослому. Правительство вложило деньги в ваше обучение и нужна хорошая отдача. От этого зависит судьба не только нашей организации, но и всех Уровней.

Вы все следите за новостями и все заметили, что на Уровнях объявлено военное положение. Силы элитников и полиции не могут сдерживать беспредел разбушевавшихся банд, радикалов, криминала и даже монстров, которые выползают непонятно откуда - поэтому мы выходим на сцену.

Завтра получаете форму, оружие и расписание и чтобы я вас здесь больше не видел.

Самообороновцы поддержали его вялыми апплодисментами и он улыбаясь скользнул в тень.

– Угнетает мысля, - промычал полулежащий в кресле Жорик.

– Что?

– Привыкли мы говорю к учебе. К безопасности местной и друг к другу. А завтра на улицы. Посмотри на морды коллег и на свою в зеркало. Разочарованные вы, что твой ппц. Интересно, чего вы ждали?

Сам он тоже не светился от счастья и был изрядно перепуган. Сергеич похлопал его по плечу и поднялся:

– Ну когда-то нужно было начинать. Думаешь нас вместе поставят, в одну команду?

– А фиг его знает. Давай выпьем Пастух за твою мать, не пойми меня неправильно.

– Давай.

И Сергеич сел обратно.

****

Утром он поднялся раньше всех и отправился в душ. Ну как отправился - от стены до стены, так и дополз. Пришлось сначала посетить туалет и повисеть над унитазом. Головокружение не уходило и рвать тоже не получалось. Сергеич отправился в душ и лбом влетел в кран, разбил правую бровь и оросил кровью плитку на полу. Еле сообразил как включить холодный душ и стоял под ним вечность. Он еще был очень пьян.

День начинался хреново и закончился также.

Потом набежал голый народ, все хотели освежиться с утра и Сергеича выгнали из душа. Он вернулся на унитаз, да так там и “ловил вертолеты”, пока не услышал сладкий запах одеколона из соседней кабинки. Вот тогда и вышла наружу вся вчерашняя еда и алкоголь. Сергеич уже думал, что внутренности выхаркает в белый мрамор солдатского унитаза, когда все наконец прекратилось и в голове посвежело.

– Ну ты даешь, - сказал Жорик из-за двери, - я думал, тебя там едят заживо. Пойдем. Все уже собрались.