Дрессировщик драконов

Ирлес Ландал не любил людей еще за одно качество, которое прочие эльфы предпочитали не замечать. За жадность. Человек — существо не только завистливое, но и жадное, а потому опасное. За триста семьдесят четыре года жизни Ирлес повидал много людей, которые приезжали в Ил’лэрию за живыми фигурками, заряженными магией амулетами, волшебными шкатулками, дарящими приятные сны, и прочей ерундой, на которую эльфам жаль тратить драгоценное время. Все люди, с которыми пришлось торговать Ирлесу, хотели получить как можно больше, они сбивали цену, хотя эльфы называли минимальную сумму и никогда не пытались нажиться на торговле. Люди не хотели понимать этого, торговались и вдобавок к покупкам выпрашивали бесплатные пустячки, вроде сережек или подвесок для жен и невест.

Ирлес злился. Представители рода "хомо обыкновениус" так до сих пор и не уяснили, что деньги, самоцветы и вообще материальные ценности значат для эльфов много меньше, чем для людей. Он с удовольствием посветил бы свободное время освоению искусства составления лечебных зелий, но был вынужден заниматься торговлей. Только крон имеет право создавать магические предметы на продажу, и только крон может взамен потребовать от человека помощи. Как это ни противно, но эльфы иногда обращались к людям за помощью, в основном там, где требовалась физическая сила или нестандартный подход. Люди мыслили иначе, чем эльфы. Старший народ, за века привыкший пользоваться магией, использовал ее везде, где только мог, а люди, которых природа обделила этим даром, вынуждены изобретать. Некоторые механизмы людей были энергетически выгоднее магических уловок эльфов. Поэтому, несмотря на тайную неприязнь, Ирлес уважал людей. В одном из его городов стояла огромная водяная мельница, мелющая зерно при помощи силы реки.

Второй причиной, по которой Ирлес продолжал общаться с людьми, была история. Так сложилось, что хомо обыкновениус сыграли в истории старшего народа большую роль. Именно человек нашел в землях эльфов Lihaudalaell — источник здоровья, заживляющий раны, развязал первую войну и подарил величайшее сокровище — вещую звезду Diehaan.

Старая, как сама Ил’лэрия, легенда гласит, что когда первый хомо обыкновениус впервые пришел в земли эльфов, он был стар и умирал от страшной болезни, разъедающей внутренности. Человек шел к старшему народу за помощью, но эльфы отказались помочь старику, болезнь зашла слишком далеко. Незнакомец настаивал, и говорил, что получил знак, свидетельствующий о полном исцелении. Старшие посмеялись над сумасшедшим, поселили его в домике на окраине леса и благополучно забыли о глупом старике.

Через год крон, совершая очередной обход земель, увидел старика.

— Как ты исцелился? — спросил он человека.

— Меня вылечил мальчик. Взрослые отказались дать мне лекарство, а ребенок пожалел.

— Какое лекарство он тебе дал? — поднял брови эльф.

— Не знаю. Оно было очень горьким на вкус и пахло тиной.

— Зеленое тягучее варево? — уточнил крон.

— Именно.

— Это было не лекарство, а питательный бульон, укрепляющий силы. Он варится из семи трав и настаивается на семи водах, он не мог тебя вылечить.

— Однако я здоров. Все произошло в точности, как мне предсказано.

— Кто и где сделал тебе предсказание? — спросил крон.

Старик отвел эльфа в лес, где между пятью толстыми соснами была большая прогалина, по периметру поросшая ежевикой.

— Я ничего не вижу.

— Я тоже, — признался старик. — Но именно здесь я услышал предсказание. Я спал, когда земля подо мной засветилась, и раздался голос. Тихий, завораживающий. Сначала он прошептал что-то на незнакомом языке, а потом пообещал исцеление.

— И ты поверил? Не подумал, что голос тебе приснился? Духи земли не станут говорить с первым встречным.

— Может, для меня они сделали исключение? Ведь в ту ночь мне исполнилось ровно сто лет.

Услышав это, крон вернулся в город и созвал совет старейшин. Мудрецы совещались недолго, они нашли ребенка, которому исполняется ровно век, и в ночь его рождения отправились в лес.

Эльфы встали в центре поляны, взялись за руки и зашептали заклинание, поднимающее духов. Почва под их ногами засветилась, но земля не разверзлась. Старейшины поняли, что духи тут не при чем. Тогда они поставили в центр ребенка, и как только его ноги коснулись света, пробивающегося из-под земли, эльфы услышали голос:

— Твоя судьба писать чудесные картины. Ты станешь величайшим художником тысячелетия. Твои полотна будут заставлять плакать, радоваться, любить и ненавидеть, одним мазком кисти ты будешь менять настроение тех, кто посмотрит на твои работы. Слава о тебе пройдет через века!

— Кто ты? — робко спросил мальчик обладателя голоса. — Можно ли тебе верить? Ведь я всегда хотел работать с деревом, а ты говоришь: "рисуй картины". Покажись, чтобы я мог посмотреть в твое лицо!

— Ты можешь мне верить, — произнес голос, — мои предсказания точны.

Свет стал ярче. Мальчик отошел в сторону, и эльфы увидели, как из-под земли поднимается звезда. На минуту она зависла над головами собравшихся, а потом взлетела ввысь и заняла место между Галатэрией и Бархантоном.

Маленький эльф, получивший первое предсказание, действительно стал величайшим художником, а звезду назвали Diehaan — "Вещающая в столетие". Каждый ребенок, в свой сотый день рождения приходит к ней за предсказанием.

Двести с лишним лет назад Ирлес тоже получил предсказание. Звезда объявила, что ему суждено стать одним из лучших кронов в истории Ил’лэрии, а также заниматься тем, чем ему никогда не нравилось — торговлей с людьми. Ирлес смирился и добросовестно выполнял свой долг, однако сегодня… сегодня он впервые задумался о том, можно ли верить Diehaan.

Правитель Гланхейл принял крона на веранде, с которой открывался чудесный вид на весенний дворцовый сад. Цвели вишни, нежно-голубым покрывалом укрылись кусты родонериуса, белые камни дорожек обрамляли розовые плисии, беседку у пруда обвили тугие плети усыпанной колокольцами соцветий поливики. Гланхейл сидел за небольшим круглым столиком, на котором стояли две пиалы крепкого зеленого чая, и вдыхал аромат цветов. Его светлые волосы были собраны на затылке в тугой пучок, синие глаза чуть прищурены, распахнутая шелковая рубаха обнажала белую гладкую, словно мраморную, грудь. Длинные изящные тонкие пальцы неторопливо перебирали кружева рукава.

— Прости, что побеспокоил тебя так рано, — поклонился Ирлес.

— Не страшно, — Гланхейл склонил голову в знак приветствия. — Geliah anenala [7] .

— Geliah anenala hilaan [8] .

— Садись.

Крон опустился в плетеное кресло и посмотрел туда, куда смотрел правитель.

— Чудесный сад, — похвалил Ирлес.

— Благодарю, — наклонил голову правитель. — Я сам вырастил его и собственноручно выложил все дорожки. Только беседку рядом с прудом сделали люди. Когда-нибудь я научусь резьбе по дереву и тоже стану создавать красоту.

7

Geliah anenala — эльфийское приветствие и пожелание здравствовать и приумножать мудрость.

8

Geliah anenala hilaan — ответное эльфийское приветствие и пожелание здравствовать и приумножать мудрость.

— Ты уже создал красоту.

— Нет предела совершенству. Какое дело привело тебя ко мне?

Крон вздохнул и отпил из пиалы.

— Не знаю, как выразить то, что чувствует мое сердце. Слова куцы и однобоки, они не смогут в полной мере отразить мои опасения.

— Кажется, я догадываюсь. Дело в Хейлайле? Вчера ей исполнился век.

— Моя дочь получила странное предсказание, — крон запнулся. — Либо Diehaan теряет силу, либо Ил’лэрию и весь наш народ ждут тяжелые времена.