Дрессировщик. Приручение
Шрифт:
Не отсвечивать и не попадаться на глаза Женя умела. В этом проблемы не было. А остальное — решила, что справится. Ради такой жизни, как здесь — в лепешку разобьется, но не разочарует хозяина дома.
Глава 5
— Ну, как успехи, делись? — Игорь пребывал в благодушном настроении, несмотря на то, что дела не особенно клеились. Но встреча с Татьяной, спокойные выходные, подальше от деловых проблем, да на удивление молчаливый телефон — все это сделало
— Да ну ее, Игорь! Устала совсем! — Светлана в сердцах выплеснула недовольство, тут же запнулась, но было поздно: Суворов зацепился взглядом, заинтересовался.
— Что так? Судя по отчетам из банка, вы почти никуда не ходили и ничего не тратили… Или ты наличкой платила? Зачем?
— Да я задолбалась таскать ее по магазинам и уговаривать хоть что-то примерить! Вцепилась в эту несчастную пару штанов и свитер, и все! И даже на замену что-то брать не хотела!
Игорь расхохотался:
— Идеальная женщина, смотрю, растет. А чем обосновала?
Света, взволнованно ходившая из угла в угол по комнате, устало присела. Потерла лицо, непонимающе помотала головой…
— Я в ее возрасте только и мечтала, что о новой юбочке, кофточке, туши, туфельках… Сумочек не сосчитать было… А эта… Про косметику заговорили — как на дуру смотрит. Мне, говорит, вазелину бы, косметического, чтобы руки и губы мазать… А ты видел ее руки? Они же, как у старухи какой, обветренные, грубые, ногти не обрабатывались никогда…А одежда… Схватила первые попавшиеся джинсы из распродажи — огромные, страшные какие-то, давно не в моде. Мне кажется, мужские скорее. Прикинула к себе, не примеряя, и вцепилась в них.
Игорь с любопытством слушал эту тираду неудавшейся "стилистки". Усмехался.
— А духи ей купили, надеюсь, из последней коллекции… кто там самый модный сейчас?
Округленные в ужасе глаза Светы его совершенно восхитили. Она лишь за сердце не хваталась.
— Духи?! С ума сошел? Спасибо, что от дезодоранта самого простого не отказалась…
— Ясно. Находка наша — минималистка. Что странно, конечно, для женского пола, но так даже дешевле будет… Чем объясняет такое свое поведение?
— Боится. Игорь, она боится, что потом не сможет тебе отдать! Ты представляешь?! Кто ей сказал, что за эти шмотки придется расплачиваться? Ну? Что мне с ней делать, не скажешь? Ее же стыдно людям показывать…
— Все правильно она боится. Очень даже правильно. В нашей жизни приходится платить за все, так или иначе. А девочка, в отличие от тебя, поняла это очень вовремя.
— Боже. Игорь, ну, неужели ты не можешь прекратить притворяться монстром, и просто сделать что-то доброе, не ожидая оплаты? Как так можно жить-то?
Он не выдержал. Подошел к Светлане, взял за подбородок, так, чтобы видеть прямо ее глаза.
— Запомни, дорогая сестренка. Все, что мы с тобой имеем. Вернее, имею я, а ты пользуешься, далось мне в качестве платы. За что-нибудь. За труды, за время, за нервы, за риск, за оказанную вовремя услугу или, наоборот, не оказанную. За все полагается плата.
Света нервно сглотнула, но
ничего не ответила.— А если бы я, по твоему выражению, не был монстром, то давно уже шел бы по миру. А ты — и того раньше. Несложная арифметика, как считаешь?
Она лишь кивнула в ответ. Не с чем было спорить.
— А по поводу девчонки: завтра вези ее в торговый центр снова и купи по два комплекта всех видов одежды и обуви. Дорогое брать не нужно — не оценит, так и ни к чему. Не перед кем пока красоваться. Будет спорить — скажи, что я приказал. Мне оборванки в заношенных шмотках здесь не требуются.
— Да, это будет серьезным аргументом… Пойдет примерять, как миленькая… — Света на глазах сдувалась, будто вместе с возмущением выплеснула все силы.
— Действительно? — Скептически поднял бровь, Игорь долго ждал ответа.
— Конечно. Для Жени одно твое имя — закон. Только вот, правда, я все время об этом забываю. Нужно было сразу так сказать…
— Ну, значит, запомни и пользуйся. Только, пожалуйста, с умом. Не хотелось бы потом разгребать последствия "моих", — выделил иронично голосом, — приказов и обещаний.
— Само собой.
— И, кстати, совсем-то из нее гламурную фифу не нужно делать. Раздражают меня такие, очень. Одень, причеши, научи за собой ухаживать, и этого достаточно.
— Ладно. С этим понятно все. А что дальше-то с ней делать, Игорек? Я уже не знаю, чем занять девчонку. Сидит рядом, в глаза заглядывает, все время дергается… Я уже и сама, с ней рядом, по дому хожу и оглядываюсь постоянно. Чем-то занять нужно…
— Дергается от чего?
— Боится, что выгоним обратно на улицу. Лишний раз двинуться с места не рискует. Сядет в углу где-нибудь, затихнет и вздыхает о чем-то своем. А окликнешь — подпрыгивает и озирается, как зверек.
— Ну, найди ей занятие… Пусть хоть пыль по углам вытирает, да полы моет. Все польза будет, какая-никакая…
— Ладно. Придумаю. Пусть за цветами ухаживает. Ей нравится это дело, мне показалось.
— Свет, не дай бог, она мою оранжерею загубит… Выгоню обеих, к черту! Хоть одно растение захиреет — обе на улицу пойдете!
Зимний сад, разведенный на крытой веранде дома, был еще одной из немногих слабостей Суворова. Когда-то, в погоне за модой, пригласил специалиста, вбухал кучу денег на закупку саженцев, потом еще столько же — на модернизацию, утепление, систему полива и обдува… На каком-то этапе понял, что удовольствие слишком дорого обходится, но отказаться не смог — слишком увлекся.
Понял, что следить за тем, как появляются, набухают, разворачиваются новые листья и бутоны — не меньшая радость, чем воспитывать глупое животное- несмышленыша. Как успехи при дрессировке его радовали, так и буйно цветущие растения. Гораздо больше, чем растущие суммы на счетах, многократно интереснее, чем запуск новых предприятий. Слабость в этом была, и он мало кому в ней признавался. Проще было рассказывать, сколько средств ему стоил зимний сад, и как непростительна будет его гибель…
— Ну, пыль-то с листьев ей можно вытирать? Это же мне сейчас делать приходится… А у меня руки не всегда доходят… Пусть там работает, и меня так напрягать не будет, и сама хоть немного расслабится.