Дрессировщик. Приручение

Устав дожидаться реакции, Игорь глянул на незваного попутчика и вздохнул разочарованно: пацан вырубился. Уснул. И теперь ехал, неудобно свесив голову на грудь, дергаясь и вздрагивая на каждой кочке. Это выглядело жалко до скрежета зубовного. Игорь ненавидел жалость. Ни к себе (от таких проявлений зверел просто), ни к другим: от этого ощущения размазать по земле хотелось несчастного. Чтобы небо зря не коптил.

Но это — в душе и в мыслях. По факту, жалкие люди бывают намного полезнее, чем адекватные и в себе уверенные. А Суворов предпочитал иметь поблизости много полезных людей.

Он еще не придумал, что будет делать с этой нежданной находкой. Но был абсолютно уверен, что найдет ей хорошее применение. Главное, чтобы в сознании парня твердо отложилось, кому он обязан своим спасением. А остальное — уже по факту.

Часть 1

Глава 1

— Игорек, доброе утро! Просыпайся, иначе опоздаешь на работу! — Отвратительная жизнерадостность еще больше раздражала после таких вот бессонных ночей.

Игорь, вообще-то, никогда не жалел, что в домработницах у него дальняя родственница — и доверия больше, и платить нужно меньше. Светлана была рада уже только тому, что ей предоставили крышу над головой, питание и возможность иногда выбираться в город за нечастыми и недорогими покупками. Тяжелая домашняя работа ее вполне устраивала, после пережитого нервного срыва и нескольких лет реабилитации у личного психиатра. Но, порой, она забывалась и переоценивала значение родственных чувств. Как, например, этим утром. Ни одна наемная работница не позволила бы себе так нагло врываться и будить хозяина, распахивая шторы. Впуская бьющие по глазам, слепящие лучи солнца…

— Посмотри, какая погода замечательная! Солнышко, ветра нет…

— Ужасное утро. Света, сколько раз тебе повторять, что я не могу опаздывать на работу сам к себе? — С трудом вылез из-под одеяла. С превеликим неудовольствием потянулся за футболкой… Света подошла ближе, внимательно его рассматривая.

— Да, прости. Погорячилась. Тебе еще бы пару дней на сон…

— Ну, и какого хрена ты сюда приперлась? — Укладываться обратно — глупо, подниматься и начинать новый день — никакого желания. И в этой безысходности снова была она виновата…

— С девочкой нужно что-то решать. — Вздохнула многозначительно. — И срочно.

— С какой, к черту, девочкой, Свет? — Он уже, не скрываясь, вызверился. — Я давно уже по девочкам бегать разучился!!!

— С такой, которую ты в дом вчера приволок! — Как отрезала. И во всегда послушном голосе сквозило возмущение и, немного, брезгливость. — Почище не мог подобрать, да повзрослее? Что за новые извращения, Игорь? Ударился в педофилию?

— Свет, окстись. Там мальчишка был.

— Она при мне мылась. Я что, думаешь, не смогу пацана от девки отличить?

Он совершенно не был готов к такому повороту. Вообще, планировал сдать пацана в руки своим работникам, чтобы кормили, присматривали и к делу какому-нибудь при доме пристроили. А использовать — когда время наступит. Откуда могла там взяться девчонка? Что-то не срасталось, абсолютно…

Игорь точно помнил, как доехал до дома с пассажиром, так и не проснувшимся в пути. Как сам почти выпал из автомобиля — так устали руки и ноги на первом гололеде да на летней резине.

Помнил, что приказал своим парням разобраться с мальчишкой, еле добрел до кухни, перехватил пару кусков колбасы, пока Светлана суетилась, ушел в спальню и рухнул, как подкошенный.

Ворота за ними закрыли сразу же после въезда. Никто не мог проскочить следом. Значит, подменить парня на девчонку шансов ни у кого не было.

— Похоже, что я не смог отличить… — Поморщился. Редко так прокалывался: нелепо и без поводов.

— Как это, Игорь? Как можно спутать?! — Света всплеснула руками

— Да обычно! Ты его видела, вообще, когда мы приехали? Что там намекало на женский пол, в этом оборванце?

— Не знаю… — Протянула так, что стало ясно: не поверила.

— Так что там приключилось? Кроме смены пола, конечно? — Решил увести разговор от неприятной своей ошибки.

— Доктор ей нужен, Игорь. И срочно. Если мы не хотим потом труп припрятывать.

— Зачем? Не слишком ли много чести и заботы?

— Кашель страшный, температура. Заходится до хрипоты, отдышаться не может. Боюсь, как бы не пневмония…

— Ну, так в чем проблема, Свет? Вызови ей врача, пусть лечит… А лучше — в больницу отправь, чтобы самой вокруг не прыгать. Оно тебе нужно?

— Ты что, сдурел совсем? Какая больница? Чтобы нас всех посадили за похищение малолетних?

— С чего бы это? — Ему уже конкретно надоела тема "переродившейся" малолетки и связанными с ней проблемами.

— Она же совсем без документов! Да еще из детдома сбежала! Как теперь докажешь, что не преступник и педофил?

— А почему я должен что-то кому-то доказывать? Сдай в больничку, да и забудь навсегда! Кто нас будет спрашивать, где её взяли? — Он, все-таки, поднялся и прошел в сторону ванной. Показывая всем видом, что разговор окончен, и не стоит больше настаивать на продолжении.

Но Светка никак не отставала.

— Игорь. Её выкинут из любой больницы, потому что без полиса и документов нигде никого не принимают! Вот сразу видно, что человек никогда не болел! — Она даже ногой притопнула, возмущаясь.

— Ну, где мне тягаться с твоим опытом? — Уколол по больному. Сознательно. Чтобы отстала.

— Вот же ты урод, Суворов! А ведь я, иногда, забываю об этом, верить в твою человечность начинаю…

— Забудь. Я никогда не давал повода для этого.

— В общем, я вызываю доктора на дом. Платного!

— Ой, да делай уже, что хочешь, только отстань от меня. — Взялся за зубную щетку, потом добавил. — Приемы за свой счет оплатишь.

Рассчитывал он, что Света успокоится, пожалеет денег на оплату и отстанет от него?

Нет. По разным причинам. Первая — она не могла пройти мимо болезных. Помнила, каково это, когда неожиданно становишься никому не нужным.

Вторая — несмотря на проблемы с нервами, психикой и прочей врачебной лабудой, мозги у родственницы хорошо работали. И ее предусмотрительность по поводу проблем с органами радовала. Но, раз первая догадалась, пусть первая и разберется. Это у них было неписаным правилом.

И, далеко не последняя, — Игорь знал прекрасно, что Светка свое вернет, рано или поздно. Порода у них была такая: любая помощь должна чего-то стоить. Бесплатная слишком дорого обходится тому, кто дает. А принимающего — развращает.