Дрессировщик. Приручение

Очень полезное напутствие, между прочим. О каком еще сне могла идти речь, если даже ложиться не хотелось? Суворов метался по своей комнате, желая разнести все в клочья. Знал, что это ему не поможет, но от знания этого громить и крушить меньше не хотелось. Яростное ощущение собственного бессилия — вот то, что изнутри терзало душу в клочья. Еще никто не смог победить прошлое, тем более — чужое. Свое и забыть можно, ненароком, а вот прошлое Жени из ее памяти ничем не вытравишь.

Устав бесцельно ходить от стены к стене, Игорь заставил себя улечься. Даже глаза прикрыл. Не помогло нисколько. Перевороты с боку на бок, на живот, на спину, все известные раньше и новые позы — тоже не принесли облегчения.

И вдруг его настигло озарение. Такое, что хотелось завопить — от счастья, что нашел решение, от злости, что так поздно сообразил. Несколько часов потерял. А мог бы уже их потратить с пользой!

В комнате Жени горел ночник. Не ярко, но света было достаточно, чтобы не споткнуться об угол стола или шкафа, не наступить на что-нибудь, лежащее на полу.

Суворов заходил бесшумно, почти на цыпочках, с расчетом… Теоретически, планировалось, что если Женя спит, он развернется и уйдет восвояси. Если не спит — значит, решил все правильно, и можно делать то, что задумал.

Девушка лежала неподвижно, еле слышно дышала. Игорь сделал вывод, что спит. Но зачем-то предпочел убедиться, подошел поближе. Вплотную навис над ее кроватью. И уставился в широко открытые глаза.

— Не уснуть?

Она лишь помотала головой. Выражение лица, скрытого тенями, было невозможно разгадать.

— Тогда поднимайся.

Глаза распахнулись еще больше, в них заплескалось недоумение, растерянность и масса вопросов.

— Посидим с тобой, посмотрим телевизор. Лучше так, чем смотреть в темный потолок.

Игорь, отчего-то, не рискнул озвучивать вслух все свои задумки сразу. Ночные посиделки перед какой-нибудь заезженной комедией — самое лучшее прикрытие.

Глава 12

На сегодня ей уже хватило переживаний. Так Женя думала, когда лежала в постели и безуспешно пыталась уснуть. Не было уже ни больно, ни страшно, ни стыдно… Просто никак было. И мысли все из головы испарились. Но сон все не шел. В каком-то странном полузабытьи рассматривала рисунки теней на натяжном потолке. Так интересно смешивались черные полосы от ветвей за окном, колыхавшихся все сильнее, и легкие серые разводы — абстрактные линии на абажуре ночника… Женя давно полюбила разглядывать эти узоры, каждый раз находила в них что-то новое…

Появление Суворова она заметила сразу. Но виду не подала, надеялась, что он просто проверит ее и уйдет. Так мама делала когда-то… Но хозяин дома, хоть и был намного более внимателен и заботлив, маминой тактичностью не обладал. Он прошел прямо к постели девушки, какое-то время задумчиво смотрел в ее глаза… А потом пригласил смотреть телевизор. Вместе.

Женя даже удивляться не стала. Кино — так кино. Вдвоем страдать бессонницей намного веселее.

Игорь повел ее в гостиную, двери плотно прикрыл, пояснив, что не стоит беспокоить домашних шумом. Выдал Жене плед, долго щелкал пультом от телевизора, выбирая нужный канал… Остановился на какой-то старой комедии, в черно-белом исполнении, с ярко сияющими глазами у всех героев и героинь. Женю всегда поражало, что в этих старинных фильмах у актеров такие выразительные лица и взгляды. Будто бы в современных картинах буйство красок и спецэффектов стирало все хорошее, что видели операторы ранее…

Как ни странно, присутствие Суворова не мешало думать над этими важными вещами… Женя лишь слегка подвинулась, когда он попытался прижаться поближе и натянул ее плед на себя. Укутал, подоткнул края поплотнее… Хотела, правда, возразить, но мужчина шикнул:

— Сиди спокойно, места хватит. А вдвоем теплее будет, чем поодиночке кутаться.

Она посмотрела с недоверием, чувствуя, что какой-то подвох таится в его действиях…

— Женя, угомонись. Не нервничай. Тебя, вообще, обнимали, когда-нибудь? По-человечески, без всякой подоплеки, обнимали? — Спросил таким тоном, будто размер обуви уточнял, или еще что-нибудь неважное, не имеющее значения. Она даже занервничать не успела…

— Да… Наверное. Когда-то давно, в детстве…

— Понятно. Значит, не обнимали.

— Ну, и не надо мне этого! Правда, Игорь Дмитриевич! — Затрепыхалась, пытаясь выползти из теплого кокона пледа, который удерживался мужскими руками.

— Сиди спокойно, я сказал. — Этого жесткого металла в голосе ослушаться было нельзя. И Женя подчинилась, сразу же. Застыла, будто истукан. — И расслабься немного, пожалуйста.

— Не могу. Честно. Хочется спрятаться, когда вы руки тянете.

— Ясно. Будем тренироваться потихоньку…

— Зачем? Как это — тренироваться? Что вы придумали?! — В глубине души начала зарождаться истерика. Страх, что ее настигло то самое грязное и ужасное, от чего так долго бежала…

— Просто сидеть с тобой рядом и обнимать за плечи. Это буду делать я. А ты — точно так же сидеть со мной рядом и не бояться. И даже постараться почувствовать, как это приятно.

— Что? Что приятно?!

— Когда тебя обнимают. Поверь, оно того стоит.

— Это невозможно! Я знаю!!!

— Жень, скажи, пожалуйста, я очень похож на тех малолетних уродов, которые тебе жизнь попортили, а? Если, действительно, ничем не отличаюсь, то вопросов нет: тему закрыли и больше никогда не открываем…

— Так нечестно!!! — Протест вырвался сам собой. Но больше ответить было нечего. Правильные слова никак не подбирались. Женя попыталась отодвинуться от пугающих мужских рук. Правда, попытка не дала ничего: Игорь как держал ее за плечи, так и продолжил. Не сильно, без всякой боли и давления, но тяжесть его руки ощущалась прекрасно. Давила к земле, заставляла сжиматься…

— Что именно? — Сделал вид, будто совсем ничего не понимает. Настолько казался удивленным, что и поверить бы можно…

— Вы же прекрасно знаете, что не такой, как они! И я вас никогда не сравнивала. Это просто глупо!

— Тогда в чем проблема, Жень? Объясни? — И такой интерес в глазах, такое внимание проявил мужчина, что никаких сомнений в его искренности. Правда, объятия нисколько не ослабли.

— В том, что это ничего не меняет! Я не хочу, чтобы вы ко мне прикасались. Ни вы, ни кто-нибудь другой. — Судорожный вздох, больше похожий на всхлип, вырвался против воли. Стыдно было от этой слабости. Противно. А еще — от того, что не могла донести до этого взрослого и умного человека такие простые истины. Сама себе Женя казалась косноязычной, забитой и тупой. — Мне просто страшно! Понимаете вы это? Кто-то темноты боится, кто-то высоты, кто-то воды. А я не могу, когда ко мне прикасаются. — Все силы отдала этой тираде. Закончила на последнем выдохе. — Просто не могу. Сейчас умру, кажется.

Видимо, смогла донести свою мысль. Не словами, так интонацией, от которой самой нехорошо стало. Пальцы Игоря на ее плече разжались, руку он отодвинул. Не убрал насовсем, а лишь положил на спинку дивана, на небольшом расстоянии от Жени. Но дышать стало намного легче, хоть выпрямиться и не получалось.

— Мда… — Суворов задумался. Сменил позу: теперь он сам откинулся на диван, не нависая так близко над девушкой, долго смотрел в потолок, потирая складку между бровей, которая никак не хотела разглаживаться. Потом, прижав кулак к плотно сомкнутым губам, о чем-то сосредоточенно думал и вздыхал. Почти неслышно.