Древнее зеркало. Китайские мифы и сказки
Шрифт:
«Ваше величество! Золотые письмена Вашего нефритового послания достигли Девяти Чистых Сфер. Ответствую Вам: Совершенные мужи спускаются в бренный мир, дабы обеспечить спокойствие людей и благополучие их жизни. При этом они следуют принципам недеяния Тана и Юя {191} и соблюдают бережливость, свойственную Вэню и Цзину {192} . С почтительностью они ожидают наступления предела движения, чтобы вознестись в чертоги Пэнлая. Их не заботит еда, как не волнует одежда, они не желают терзать свою душу и истощать разум. Им нужны лишь горы да немного журчащей воды, чтобы спокойно совершенствоваться в искусстве волшбы. Ваш слуга когда-то давно и лишь мимолетно увидел Дао-Путь, но не успел тогда вступить в ряды бессмертных. И вот патриарх Чжан Го и мой друг по учению Ло Гунъюань сказали, чтобы я шел к ним. Посему я не могу находиться при Вашем чистейшем дворе. Вместе с ними я ухожу служить великой истине. Давным-давно государь Цинь Шихуан пригласил к себе Ань Цишэна {193} с Восточного моря, но Ань отказался от приглашения и передал государеву посланцу
191
Тан и Юй – мифические государи Яо и Шунь, с которыми у китайцев связывалось представление о счастливом веке, когда жизнь людей сливалась с природой, образуя гармоничное единство.
192
Вэнь и Цзин – ханьские правители (отец и сын), прославившиеся мудростью, с какой они вели государственные дела.
193
Ань Цишэн – житель местечка Ланъе близ Восточного моря. По легендам, он занимался продажей лекарственных снадобий и врачеванием. Прослышав о его магическом искусстве, Цинь Шихуан решил пригласить его ко двору, но Ань неожиданно исчез. Он оставил для правителя письмо, в котором говорилось, что его можно найти на Пэнлае, да пару пурпурных туфель для императора.
Прочитав это удивительное послание, Пэй Пинь вздохнул:
– Говорят, что бессмертные не умирают, но плоть их исчезает. Надо вскрыть гроб. Если он окажется пустым, значит, Ли Цин – небожитель. Это несомненно! Вернувшись ко двору, доложу об этом нашему государю, и тогда у нас не будет лишних хлопот.
Начальник округа и соседи поспешили в лавку лекаря. Если бы они не открыли гроб, может быть, все осталось бы по-прежнему… Но, приподняв крышку, они застыли в изумлении. Тело исчезло, а на дне колоды лежал бамбуковый посох да пара туфель, и поднимался синей ленточкой дымок. И вдруг – о чудо! – гроб взмыл вверх и исчез в вышине. По городу разлился странный аромат, который, как потом говорили, ощущали даже за триста ли от Цинчжоу. Сановник Пэй, чиновники из округа, все жители города принялись истово кланяться, обратя взоры к небесам. Благодарственное послание Ли Цина вместе с сумкой аккуратно положили в пакет, и посланник Пэй передал его государю.
В следующем году во всей Поднебесной вспыхнула эпидемия язвы, но Цинчжоу она обошла стороной – наверное, подействовал странный аромат. Ли Цин хоть и умер, но, как видно, сила его врачевания сохранялась в этих краях. Вот почему до сегодняшнего дня жители города осенью и весной поднимаются к кумирне на Горе Заоблачных Врат и совершают там жертвоприношение и поклонение духам. А теперь послушайте стихи:
О гнилом топорище, о шахматном бое легенду слыхали не раз. А сегодня повесть Заоблачных Врат поведали вам без прикрас. Как день, летят-мелькают века в мире земной тщеты. Но корысть по-прежнему гонит глупцов в сети мирской суеты.ЗАКЛЯТИЕ ДАОСА
Эти строфы взяты из вступления к стихотворению, сложенному на мотив «Вся река красна», а принадлежат они перу сунского поэта-монаха, имевшего прозвание Хуэйань, что значит Темная Обитель {194} . В них говорится о том, что богатство и знатность, почет и известность весьма ненадежное дело, все это зависит от разных превратностей и коловращений, коих следует остерегаться. Да, жизнь полна тревог и беспокойств. Вот, скажем, вы помышляете о грядущем или, вспоминая прошлую жизнь свою, сокрушаетесь о том, что вам всегда будто чего-то недоставало. Но на деле вы только напрасно забили голову пустяками, не наполнили ее, а именно опустошили, только и всего. Посему не лучше ли вести свою жизнь в согласии с предначертанным уделом?
194
Хуэйанъ – религиозное имя (идущее от названия кабинета) знаменитого философа, основоположника неоконфуцианства, государственного деятеля эпохи Сун Чжоу Си (1130-1200), с именем которого, в частности, связано комментирование канонов, разработка основ учения о нравственном законе «ли» (лисюэ). В философской системе Чжоу Си нашли отражение доктрины буддизма и даосизма.
Именно так надо поступать, если к тому ж мы припомним историю некоего сюаньилана {195} , то бишь советника Вань Яньчжи из Наньсиня округи Цяньтан {196} , который жил в годы Счастливой Помощи {197}
эпохи Сун. В свое время он сдал очередные экзамены и, вступив на чиновную стезю, занимал посты в двух или трех уездах и даже округах. Однако ж, поскольку Вань был человеком прямодушным и простого нрава, – ну, словом, как чистая холстина, – не любил извиваться и угождать, ему скоро пришлось, как говорится, сбросить парадное платье и удалиться от дел, хотя был он еще не стар. Он переехал в Юйхан, где заранее присмотрел землю в низине, и собрался заняться землепашеством. Поля лежали в заболоченных местах, которые во время наводнений постоянно заливались, правда, и цена их была на редкость низкая. Словом, Вань Яньчжи скупил здесь много участков земли, а заплатил сущие пустяки. Как видно, Вань родился под счастливой звездой, потому как через эту самую землю он сильно разбогател. Несколько лет подряд в этих краях стояла засуха, а вот низкие болотные земли дали добрые урожаи. Ваню удалось получить с арендаторов свыше десяти тысяч даней риса. Понятно, он был доволен и часто говаривал:195
Сюаньилан – название должности чиновника, советника, занимающегося административными делами в провинции.
196
Округ Цяньтан был расположен на территории нынешней провинции Чжэцзян.
197
Годы Счастливой Помощи (Цзяю) – годы правления сунского императора Жэньцзуна (1055-1063).
– Я собрал в нынешнем году целый вань {198} зерна. А все почему? Потому что моя фамилия Вань – Десять Тысяч. Хлеба у меня теперь в достатке.
Он приобрел роскошный дом, купил сад и задумал женить сыновей. Кто-то из услужливых советчиков предложил сваху, и скоро третий сын богача стал мужем внучки государева зятя Ван Цзиньцина, имеющего чин дувэя {199} – командующего столичными войсками. Правда, на свадьбу Ваню пришлось изрядно поистратиться и выложить ни много ни мало 20 тысяч монет, но зато его отпрыск, благодаря знатному родству, сразу же получил назначение на высокую должность. Одним словом, Вань стал знатным, богатым вельможей и, как все, принялся чинить беззакония над простым людом.
198
Вань – десять тысяч. Иероглиф вань может быть и фамильным знаком.
199
Дувэй – начальник гарнизона. В данном случае имеется в виду начальник столичного гарнизона.
Надо вам знать, что в доме у Ваня была одна редкостная и дорогая вещь. В пору чиновной службы в столице, когда был еще запрет на медь, он купил всего за десять цяней глиняный таз для умывания, который, как оказалось, обладал дивным свойством. Известно, что после умывания остатки воды обычно выплескивают прочь, но все же немножко остается на дне. Так произошло и в тот зимний день, о котором пойдет сейчас речь. После умывания в тазу, как обычно, осталось немного воды. Прошла ночь. Вода на холоде замерзла, и вдруг в ледяном узоре возникла веточка персика. Кто-то заметил это и, подивившись, рассказал советнику Ваню, но тот объяснил:
– Ничего странного нет! Вода всегда застывает льдом, а лед непременно дает узоры. Что же до ветки персика изо льда, то это – чистая случайность.
Вань не обратил на таз никакого внимания. Но вот на следующий день снова осталось в тазу немного воды, и, застыв на морозе, она на сей раз изобразила куст пиона с густыми ветвями, усыпанный цветами. Вряд ли мог простой смертный создать столь дивную красоту. Доложили хозяину.
– Нынче появился новый узор, неужели он тоже возник случайно? – спросили его.
– И верно, странно! – согласился советник Вань. – Надо мне испытать самому!
Он вытер и вычистил таз, налил в него воды. На следующий день взглянул, и (вот так чудеса!) перед ним раскрылась картина зимнего леса. Увидел он деревеньку близ речки, бамбуковые хижины, диких лебедей и цапель, дальние и ближние горы, подернутые дымкой. «Как все это странно», – подумал Вань с робостью и благоговением. Он позвал серебряных дел мастера и велел ему сделать к посудине оправу – выложить ее пластинами из белого серебра, чтоб ее сохранить на долгие годы. С тех пор в холодные зимние дни он часто приглашал к себе гостей на пирушку, как водится, с вином и во время застолий показывал им льдяные картинки. Одна прекраснее другой, они были столь разнообразны и не похожи друг на друга, что даже знаменитый живописец, взглянув на них, удалился бы в стыдливом смущении.
Однажды произошло удивительное событие. По случаю восшествия на престол государя императорским двор издал милостивейший указ о поощрениях чиновного люда и повышениях в звании. К чину сюаньилана добавили слова: Муж, Возвещающий Добродетель. Бумага двора пришла к отставному советнику Ваню как раз в день его рождения. К нему пожаловали с поздравлениями многочисленные родственники, друзья и знакомые. Их усадили в гостевой зале, а в центре комнаты на плетеной циновке поставили таз с водой. В это время как раз стояли холода, и, понятно, вода в сосуде быстро замерзла, явив всем присутствующим чудесную картину. Гости увидели горную скалу, а на ней сидящего старца, слева и справа от его – черепаху и аиста. Ни дать ни взять – изображение бога долголетия Шоусина {200} . Над столом пронесся вздох восхищения. И тут один из гостей, сведущий в делах не только нынешних, но и минувших, сказал:
200
Шоусин (букв. Звезда Долголетия) – даосское божество, обычно изображалось в виде седобородого старца с удлиненной головой. Рядом с Шоусином часто изображались священные животные и предметы, имеющие символический смысл: черепаха, аист или журавль, белый олень, тыква-горлянка, персик и др.