Древняя душа

Не прошло и получаса, как желаемое исполнилось.

— Саяна? — в глазах Хранителя, обычно непроницаемых, выплясывала тревога. — Что произошло?

— Все хорошо.

— Но Горан сказал, приехать срочно.

— Садись, Давид. — Я указала ему на кресло и укоризненно посмотрела на мужа. — Сам с ума сошел на пустом месте, и всех переполошил.

— Прости.

— Так, паникеры мои, объясняю. Ведьмы в городе.

Риэра

Жарко. Больно. Нечем дышать. Пахнет тухлыми яйцами.

Сар!!!

Я подскочила. Шаина вернется за малышом, нужно… Голова закружилась, тело отказалось подчиняться.

— Лежжжжи! — кто-то уперся руками в мою грудь и давил до тех пор, пока снова не легла.

— Кто ты? — глаза тоже сбоили, похоже — сколько не вглядывалась, все равно видела в темноте только белое лицо со впалыми щеками. Мукой он, что ли, намазался? — Кто ты?

— Падший.

— Ты спас меня?

— Не сказал бы. — Узкие губы изогнулись в подобии улыбки. — Ты рухнула с небес и придавила.

— Я падала в лаву. — Перед глазами встало последнее, что удержалось в памяти — Шаина разжала лапу, и мое тело понеслось навстречу оранжевому пятну.

— Значит, ударилась о жерло изнутри, отскочила и упала на меня. — Он вздохнул. — Не удивляйся, тут полно полостей, в которых мы живем.

— Разве Падшие не в Пандемониуме поселились?

— Там только те, кто признал господином Люцифера! — он с таким отвращением выплюнул это имя, что я замерла.

— А вы?

— Мы проклинаем его! — загорячился мой спаситель. — Он восстал против Отца нашего, сбил нас с пути, утащил за собой! А сам… сам струсил! Не выполнил приказ!

— Приказ?

— Отец наказал нас тем, что сослал в геенну огненную. Она находится глубоко под этим миром. Вы называете ее лавой.

Я вспомнила ночь, когда звезды не усидели на небосклоне. Разлом, что раскрыла земля. Как в него падали тела с небес. Лаву, которая вылезла, как взбесившееся тесто, и щупальцами утаскивала Падших в себя. Голова заболела.

— Здесь нечем дышать.

— Мы привыкли.

— Помоги выбраться. — Я села и попыталась приподняться, но ударилась затылком.

— Только ползком. Двигайся за мной.

Пришлось встать на четвереньки. Да уж, самое время вспоминать, что когда-то была принцессой. Хотя лучше уж так, чем в постель Деметрия!

Я о многом успела подумать, пока ползла за Падшим. Но главным была тревога за Сара. Мысли о нем помогали двигаться, даже если сил не оставалось. И вот, наконец, глаза резанул свет. Я упала на спину, вытирая текущие по лицу слезы. А потом увидела его.

Он и в самом деле был белым. Или серым, скорее. И мало напоминал человека. Худой, в чем только душа держится, без единой волосинки на теле, с лысым черепом, голый, но мужские причиндалы почти незаметны. Глазами похож на аек — у тех они тоже непроглядно черные или темно-серые полностью.

— Почему ты… — начала я.

— Почему такой? — перебил он. — Мой стыд сделал меня таким. Стыд за то, что ослушался отца и не пошел в лаву.

— Но ты рядом с ней живешь?

— Это мое наказание. Геенна не трогает меня, ждет, когда решусь сам. Нас много таких, трусов. — Он сел, отвернулся спиной и заплакал.

— Все будет хорошо. — Я осторожно положила руку на его плечо и тут же отдернула — из-под моей ладони ударил сноп золотого света.

— Дарующая прощение Господа! — потрясенно прошептал Падший, глядя на него.

— Что?

— Лава каждую ночь шепчет нам о том, что придет Дарующая прощение Господа, и мы вернемся к нему. — Он с тоской посмотрел вверх. — Но мы должны стать достойны!

Лошадиное ржание отвлекло меня. Красавец?! Да неужто?!

— Как ты здесь оказался? — я встала, но подойти сил не осталось.

— Ри! — звонкий голосок Сара прорезал воздух. У меня уже галлюцинации! — Ри! — мой сорванец спрыгнул с коня, с разбегу обнял и повалил на землю.

— Живой! — я рассмеялась сквозь слезы, целуя его белую макушку. — Это ведь не сон, ты на самом деле здесь? — его пальчики тут же скрутили щипком кожу на моей руке. — Ай! Верю, перестань! — Этот, который не лошадь ни фига, — Сар ткнул пальцем в Красавца, что презрительно фыркнул, — силой заставил на себя забраться!

— Тебя заставишь, как же!

— Да вот с места не сойти, — Сар выпучил глаза совсем как послушница Элла с объемной попой, — за шкварник меня зубами схватил и себе на спину закинул! А потом! — его глазенки засияли. — Ри, он скачет быстрее ветра!

— Да неужто?

— Богиней клянусь! Садись, сама увидишь! Ну? Ты такая грязная, жуть! А пахнешь… Вся пердежом провоняла!

— Сар!!!

— Чего? Поехали домой!

— Нам нельзя домой, хороший мой. — Я прижала его к себе.

— Почему?

Потому что если нас найдет Шаина, оба сгинем. Мне известна ее тайна. А тебя нарекли тем, чье рождение знаменует конец этого мира. Есть ли место, где ты сможешь расти в безопасности?

Красавец фыркнул, словно привлекая к себе внимание и напоминая о недавнем приглашении Люцифера посетить Пандемониум. Но Падший говорил о нем плохие вещи. Где он, кстати? Я огляделась. А был ли вообще? Как же устала! Кем бы ни был Люцифер, у него долг передо мной. И самое время ему об этом напомнить, не до стеснения сейчас.

— Поедем в гости, Сар. — Сказала я, встав. — А там видно будет, верно?

— Верно! — малыш расплылся в улыбке.

Конь присел, мы сели на него и поскакали прочь от вулкана. Сначала медленно, а потом все быстрее, и быстрее. Упругое тело коня под нами буквально сорвалось в полет, сливающий все, что было по бокам, в сплошную зеленоватую полосу. Ветер даже не свистел в ушах, он выл в них, терзая барабанную перепонку до боли — наверное, потому что завидовал тому, что наш скакун несется быстрее его!

Драконы оставались позади, далеко позади. А Пандемониум, город Падших, неминуемо приближался.

Глава 25 У демона лживый язык (продолжение)

Алатар

— Что ты делаешь? — я воззрился на слугу, который выставлял на стол праздничные приборы.

— Готовлюсь к торжеству, господин.

— Какому?

— На обед приглашены важные гости.

— Кто?

— Не знаю, господин.

— Кто приказал?

— Я. — Голос Алатары, насмешливый, противный, заставил меня сморщиться. Куда делись все чувства к ней? Куда… Сам их уничтожил, ничего не поделаешь.