Древняя душа

— Что так?

— Померла. — Демон порылся в ящиках, достал оттуда фото в стеклянной рамке и протянул мне. — Они здесь жили. Анна и Влад.

Замерев, я молча смотрела на пару со снимка. Мужчину вижу впервые. А вот с девушкой я всего минуту назад препиралась по поводу Саяны. Анна. Господи, так это был… призрак?!

— Ты чего, ведьмочка? — Агор нахмурился.

— Ничего.

— Не девка, а чертополох! — он закатил глаза. — Ладно, комнату ты выбрала, смотрю. Отдыхай тогда…

— Ни за что! — выдохнула я. Жить в комнате с призраком?! Ни за какие пироги!!! — Сначала другие посмотрю!

— С кем приходится работать! — пожаловался Агор в потолок. Вскоре я его уже не слышала — ноги уносили меня как можно дальше от проклятой комнаты. Но я еще не знала, что убегая от вполне дружелюбного призрака, вскоре встречу таких существ, что буду мечтать убежать в комнату Анны и запереться там на веки вечные.

Глава 16 Шрамы

Риэра

Когда Лия передала просьбу Гаяна встретиться, внутри все оборвалось. Вспомнились серые глаза, как они сияли в ту ночь, когда я отдалась ему. Его сильные руки, стоны и то наслаждение, что он дарил. Тело горело, жаждало повторения. Это так напугало меня, что отказалась — резко оборвав подругу и попросив ее сказать Гаяну, что этого не будет. Хватит порхать с цветка на цветок, как бабочка. Выбрала мужчину, начала строить с ним жизнь. А прошлое должно оставаться в прошлом.

Но судьба словно насмехалась надо мной, подкидывая новости о Люцифере и заставляя сомневаться в том, что у нас может получиться. А тут еще и сероглазый набедокурил — забрался ко мне в комнату. Да еще буквально через несколько минут, после того, как Падший покинул нашу спальню! Если бы чуть раньше!.. У меня до сих пор полыхают щеки, когда думаю, что Гаян мог застать нас с Люцифером на самом интимном!

И ведь даже вероятность такого позора не уменьшила то счастье, что затопило меня, когда увидела моего сероглазого. Оказалось, так соскучилась, что не бросилась в его объятия только благодаря тому, что от удивления ноги словно приросли к полу.

Как он улыбался! Богиня-мать! А потом, когда обнял, прижал к себе — так, что и вздохнуть не могла, из головы напрочь вылетело вообще все — важен был только вкус его губ, дрожащее тело, громкие стоны, запах, по которому так соскучилась — мужской мускус, разбавленный едва ощутимой цветочной ноткой.

— Огненная моя! — прошептал он, заглянув на секунду в мои глаза и тут же продолжив целовать. Я растворилась в удовольствии, не успевая дышать. Но когда Гаян прижал меня спиной к постели, до разума дошло — только что на этой самой кровати я отдавалась Люциферу. Не прошло и часа. Стало так мерзко и противно от себя самой, что к горлу подступила тошнота.

— Уходи, Гаян, — прошептала я, уперевшись руками в его грудь и не в силах посмотреть в лицо.

Когда он спросил, люблю ли Люцифера, внутри схлестнулись две противоборствующие силы — словно душа разделилась на две половинки, и между ними началась «война не на жизнь, а до победного», как говорил мой отец. Но губы сами произнесли, не дожидаясь исхода этой бойни:

— Да.

В серых глазах отразилась вся та боль, которую я причинила таким ответом. Но она принадлежала не только ему, а нам обоим.

В тот момент я была готова на все, лишь бы выпроводить его, поэтому дала опрометчивое обещание встретиться и поговорить. Лишь когда он ушел, поняла, в какую ловушку себя загнала. Но данное слово надо сдержать, чего бы это ни стоило — так учил меня отец.

Именно поэтому сейчас я спрыгнула с Красавца, с замиранием сердца глядя на развалины. Под темной луной они казались зловещими, будто в них ждало своего часа неведомое зло. По спине прошел холодок, будто ночь накинула мне на плечи ледяной плащ. Постояв немного, вздохнула и двинулась к округлым камням, вспоминая историю, что рассказывала драконица Шаина, когда притащила сюда — о драконьем безумии. Кажется, мной овладевает что-то похожее. Ведь знаю, что добром это не кончится, и все равно иду.

Трава упруго пружинила под ступнями, замок приближался. Зеленые волны подбирались к нему, чтобы поглотить, скрыть, убаюкать в своих удушливых объятиях все его тайны. Я прошла под огромной аркой, в ней зияли дыры — вот-вот развалится, и увидела огромное дерево, уже умершее, оно сухостоем тянулось к небесам, напоминая руку гиганта, которого земля утянула в себя в то время, как он все еще пытался сграбастать луну с неба. Мне вспомнился Люцифер. Мулцибер был прав — ему всегда мало. Дыра в душе Падшего может затянуть в себя весь мир.

Знакомый силуэт у большой серой башни привлек мое внимание. Гаян! Сердце ухнуло в пятки, а потом сразу же застучало в горле. Ладони, сжимающие поводья, моментально вспотели. Что я наделала, согласившись прийти сюда! В голове лихорадочно заметались мысли. Еще можно успеть уйти. Лучше не сдержать слово, чем такое искушение! Высокое, худощавое, до боли желанное искушение, с серыми пронзительными глазами, что смотрят на меня!

Но он подбежал, прижал к себе, завладел моими губами, и я не смогла сопротивляться, тут же сдалась с протяжным стоном. Так скучала по его волосам под ладонью, тому, как он целует шею, заставляя замирать в блаженстве, предвкушая другие ласки!

— Люблю тебя! — выдохнул мужчина, заглянув в мои глаза, словно хотел убедиться, что его чувства взаимны.

— Люблю! — прошептала я в ответ.

— Моя Касик! — хмельная улыбка изогнула его рот. Гаян опустился на колени, и мне оставалось только возблагодарить Богиню за то, что в этом мире нет корсетов и многослойных нарядов. Я чувствовала горячие губы сероглазого сквозь тонкую ткань, они скользили по груди, животу, спускаясь все ниже — к тому, что тоже жаждало поцелуев.

Платье упало к моим ногам, руки потянулись к любимому, помогая ему освобождаться от рубашки и брюк. Шрамы на груди багровой уродливой змеей. Совсем свежие. Руки дрожали, когда кончиками пальцев легонько прикоснулась к ним.

— Гаян?..

— Деметрий. — Коротко пояснил он, улыбнувшись. — Объявил на меня охоту, пару раз был близок к цели. Но твоя любовь спасла.

— Сумасшедший мой! — простонала я, нутром ощутив, что не хочу жить ни в одном из миров, если Гаян среди мертвых!

— Твой, — сероглазый улыбнулся, и меня охватило такое желание, что все мысли улетели прочь.

Постелью нам стала трава. Тела сплелись, стремясь слиться воедино. Это было не просто физическое влечение юного тела, что только просыпалось — как с Деметрием. Не болезненное удовольствием с привкусом одиночества и вопросов без ответа — как с Люцифером, который всегда словно пытался меня поглотить, уничтожить, чтобы не досталась никому, или чтобы прекратилась та потребность во мне, что до чертиков пугала его, очевидно. И, конечно же, не против воли вырванное под драконьим внушением послушание, как с Алатаром.

Нет, это было иное. То самое, когда мужчина не просто пользуется твоим телом, чтобы насытить свою похоть, а когда он бережный и страстный одновременно, прикасается к тебе как к божеству, жаждет доставить удовольствие в первую очередь тебе, и растворяется в наслаждении вместе с тобой. Это была любовь!

Бездумно глядя в темно-сиреневое небо, я улыбалась, поглаживая Гаяна, который прижался щекой к моей груди, по волосам. Темный глаз луны смотрел прямо в мою бессовестную душу, но она была настолько переполнена счастьем, что для раскаяния, страха и чувства вины просто не осталось места. Они придут, знаю. Но позже, сейчас же мне дозволено плавиться от нежности и любви.