Древняя русская история до монгольского ига. Том 1
Шрифт:
Новгородская война принимала другое значение. Междоусобие перенеслось в пределы Суздальского княжества, до того свободного от войн. Дело пошло не об одном высвобождении новгородских мужей и споре между Мстиславом и Ярославом, а о столе великого княжества: кому сидеть — старшему Константину, имевшему право, или младшему Юрию, которому отдал отец.
Ярослав и Юрий стояли на реке Кзе, а Мстислав и Владимир с новгородцами поставили своих близ Юрьева; Константин дальше, на реке Липице. Решительный час наступал.
Как ни смел и запальчив был Мстислав, однако, увидев полки Юрия и Ярослава, счел, что силы у них далеко не равны, и еще раз попробовал заключить мир. Он послал Лариона сотского к своим противникам, сказать князю Юрию: «Кланяемся. Обиды нам с тобою нет, обида нам с Ярославом». Князь Юрий отвечал: «Брат Ярослав и я едино есмя». Князю Ярославу посол сказал от Мстислава:
Ларион принес ответ того и другого брата своим князьям. Тогда они послали к обоим братьям вместе последнюю речь: «Братья княже Юрий и Ярослав! Мы пришли не на кровопролитье. Не дай Бог крови творити. Управимся так. Мы все один род, отдадим старейшинство князю Константину». Ответ последовал отрицательный, и надо было готовиться к битвам.
Мстислав и Владимир так воодушевляли своих воинов: «Братья, мы вошли в землю сильную: станем крепко. Назад оглядываться нечего; побегше не уйти! Позабудем же домы, жен и детей. Двух смертей не бывать, одной не миновать. Биться будем, кто хочет пеший, кто хочет на коне». Новгородцы закричали: «Не хотим измерети на конях, но как отцы наши на Колокше будем биться пеши», — соскочили с коней, сбросили с себя платье, разулись, — и кинулись вперед пешие. Мстислав был тому очень рад. Смольняне бросились также пешие. За ними послал князь Владимир своего мужа, Ивора Михайловича с полком, а сами князья и воеводы следовали сзади на конях.
Исход сражения и последующие события принадлежат более к истории Владимирского княжества, чем Новгородского.
Мстислав с новгородцами и Константином ростовским одержали решительную победу, 21 апреля, в четверг, на второй неделе по пасхе.
В битве суздальцев и переяславцев пало без числа, а из новгородцев только: Дмитр Плесковитин, Антон котельник, Иванко Прибышинич опонник, да при преследовании Иванко попович, Семьюн Петрилович, Терский данник.
«Сильные полки победили они, говорит летописец, взяли свою честь и славу».
Война закончилась: Константин посажен был на столе во Владимире, а Георгий получил себе во владение городок Радилов. Князья и новгородцы были щедро одарены.
Определив все условия, союзные князья разошлись: Мстислав к себе домой в Новгород, Константин во Владимир, Владимир один в Псков, другой в Смоленск.
Мстислав забрал всех новгородцев, что были с Ярославом в полку, — и пришли в Новгород все целые.
Можно себе представить, какая радость была в Новгороде, когда все мужи приехали из долгого плена, волости возвращены, и тяжкая власть суздальская над ними была уничтожена. Они вспомнили старое время, и дорог им стал Мстислав еще более. Но радовались они недолго, недолго отдыхал у них мужественный витязь.
Посадником вместо Гюргия Иванковича был поставлен Твердислав Михайлович.
На следующий год (1217), оставив в Новгороде княгиню и своего сына Василия, Мстислав уехал в Киев и взял с собой Гюргия Иванковича, Сбыслава Степаныча, Алексу Путиловича.
Литва воевала по Шелони. Новгородцы отправились на них с князем Владимиром, который был у них проездом, и посадником Твердиславом, но не настигли. Потом они осадили Медвежью Голову. Чудь явилась к ним с поклоном, а между тем послала за немецкой помощью. Новгородцы, отойдя далеко от лагеря, начали обсуждать с плесковичами речи чюди, а те, между тем, напали на лагерь. Новгородцы поспешили с веча, схватились за оружие и выбили их из стана. Немцы побежали к городу. Новгородцы убили двух воевод, а третьего взяли в плен. Коней отняли семьсот.
Во время этого похода Мстислав вернулся в Новгород и захватил Станимира Дерновича с сыном Нездилою, заключил в оковы, взял имение, но потом отпустил.
Был в Новгороде большой пожар 31 мая, от Ивана Ярышевича, и сгорел весь посад, не осталось ни одного дома; огонь проник и в каменные церкви, где хотели укрыться некоторые с добром. Церквей сгорело 15, у каменных обгорели верхи и притворы. В варяжском соборе погибло варяжского товара без числа.
В 1218 году Мстислав ходил в Торжок и взял Бориса Некуришинича, отнял много добра и потом отпустил его. Вскоре, созвав вече на Ярославовом дворе, он сказал: «Кланяюсь Св. Софии, и гробу отца моего, и вам всем. Хочу искать Галича, но вас не забуду никогда. Приведи меня Бог лечь у Св. Софии подле отца. Прощайте». Новгородцы много и долго уговаривали Мстислава, который сделал им столько добра и так пришелся им по нраву, которого они так любили, к которому так
привыкли. «Не ходи, князь, молили они его печальные, останься с нами, куда тебе», и никак не могли убедить. Он распростился с ними, и уехал искать новых опасностей и новых подвигов в стороне, совершенно противоположной Суздалю и Новгороду — в Галиче.Новгородцы послали в Смоленск за Святославом Мстиславичем, который пришел к ним 1 августа.
Спокойствие было непродолжительно. На зиму бежал Матвей Душильчевич, связав Моисеица, «бирюча ябеднича». Он был настигнут и приведен в Городище. В городе распространилась ложная молва, что Матвея выдал князю посадник Твердислав. Ониполовцы зазвонили у Св. Николы и звонили всю ночь, Неревский конец, у Сорока Святых, «тако же копяче люди на Твердислава. Князь, учюв голку (услыша шум) и мятеж, отпустил Матвея». Ониполовцы поднялись все в доспехах, даже дети, как будто на войну, неревляне также, а загородцы не вставали ни за тех, ни за других, ожидая конца. Твердислав, воззря на Святую Софию, сказал: «Если я виноват, да буду ту мертв, а если я прав, так оправь меня Господи», — и пошел с Людиным концом и с Пруссами, и началась сеча у городских ворот, одни побежали на онпол, а другие в конец. Мост разобрали, и ониполовцы переправились в ладьях. Из Пруссов убит один муж, из кончан другой, из ониполовцев Иван Душилькевич, брат Матвеев, из Неревского конца Коснятин Прокошинич и еще шесть мужей, ранено же множество народа. Это случилось 27 января 1219 года. Веча не прекращались целую неделю. Князь Святослав прислал, наконец, своего тысяцкого на вече сказать: «Не могу быть с Твердиславом и отнимаю от него посадничество». Новгородцы спросили: «В чем же его вина?» Святослав отвечал: «Без вины». Твердислав сказал: «Я рад, что вины за мною нет, а вы, братья, вольны и в посадничестве, и в князьях». Тогда новгородцы дали такой ответ: «Княже, оже нету вины его, ты нам крест целовал без вины мужа нелишити, а тобе ся кланяем, а се наш посадник, а в то ся не вдадим», — и князь уступил, и «бысть мир».
Святослав ходил с Владимиром псковским на леттов и ливов. Они проникли до нижней Аа, но были отражены и должны были вернуться вследствие нападения литвы на Псков.
В следующем году Мстислав Романович прислал в Новгород своего младшего сына Всеволода, говоря: «Примите Всеволода, а Святослава старейшего пустите ко мне». Новгородцы исполнили его волю.
Зимою Семьюн Емин, с четырьями сотнями, ходил на Тоймакары. Но великий князь владимирский Юрий, занявший после смерти старшего брата Константина и брат его Ярослав переяславский не пустили их через свою землю. Они возвратились в ладьях, и стали, «на зло», шатрами по полю, взводя на Твердислава и Якуна тысяцкого, будто они засылали к Юрию поверенных с советом не пропускать новгородцев. Город взволновался, и посадничество было отнято у Твердислава и дано Семену Борисовичу, а тысяцкое у Якуна и отдано Семьюну Емину.
Всеволод ходил с новгородцами к Пертуеву (Пернау). Немцы, литва и ливь встретили сторожей и бились, победа осталась на нашей стороне, но без всякой пользы.
Вернувшись от Пертуева, они отдали посадничество Твердиславу и тысяцкое Якуну.
Антоний, архиепископ новгородский, отлучился в Новый Торг; новгородцы в отсутствие его ввели сверженного Митрофана опять на стол, а Антонию послали сказать: «Иди куда хочешь». Антоний ушел в монастырь Св. Спаса в Нередицах. Тогда новгородцы одумались и сказали Митрофану и Антону: «Идите к митрополиту, и кого он назначит, тот и будет нашим владыкой». С ними были отпущены два попа: Вассиан и Борис.
В 1220 году возвратился архиепископ Митрофан; Антонию же, удержанному митрополитом у себя, дана епископия перемышльская.
Всеволод ходил «своим орудием» (по своему делу) в Смоленск, и, вернувшись, рассерженный без вины на Твердислава, хотел убить его. Князь пришел с Городища на Ярославов двор, со всем двором своим, в полном вооружении, в бронях, как бы на войну. Новгородцы также собрались с оружием и стали полком на княжем дворе. Твердислав был болен, и его привезли на носилках к Борису и Глебу. Пруссы, загородцы, Людин конец, собрались около него и разделились на пять полков. Князь, «уразумев их ряд (намерение), что они хотят крепко животы свои отдати», не выехал к ним, а выслал архиепископа Митрофана «со всеми добрыми повестьми», и владыка свел всех в любовь: князь и Твердислав поцеловали крест, «и братья вся вкупе быша». Твердислав, помирившись с князем, отказался за болезнью от посадничества, которое отдано было Иванку Дмитровичу. Твердислав же был болен еще семь недель, и тайно от жены, детей и всех родственников, ушел в Аркаж монастырь, где и постригся. Жена постриглась после в монастыре Св. Варвары.