Древняя русская история до монгольского ига. Том 2

«Да заутрокай, брате, говорит Святополк приглашенному Васильку, и обещася Василко заутрокати».

1095. «На утрия в неделю, заутрени суще године, пристрои Ратибор отрокы в оружьи, истобку пристави истопити им. И присла Володимер отрока своего по Итлареву чадь… зоветь вы князь Володимер, рекл тако: обувшеся, в тепле избе заутрокавше у Ратибора, придите ко мне».

После завтрака князь садился думать с дружиной или оправливать людей, как то видно из Поучения Мономаха:

«Тоже и худаго смерда и убогыя вдовицы не дал есмь сильным обидети, и церковнаго порядка и службы сам есмь призирал».

О Владимире Ярославиче галицком сказано, что он «думы не любяшет с мужами своими».

Вместо думы и суда, иногда, Мономах предлагает детям:

«Или на лов ехати или поездити».

Охота, за зверями и птицами, была любимым занятием в древности. Предлагая места об охоте, напомним прежде об охоте Олега и Люта Свенельдича из норманнского периода.

Яснее всего княжеская охота видна из описания Мономаха:

«Конь диких своима рукама связал есмь, в пущах 10 и 20 живых конь, а кроме того иже по рови ездя имал есмь своима рукама те же кони дикие: тура мя два метала на розех и с конем, олень мя один бол, а 2 лоси, один ногама топтал, а другый рогама бол, вепрь ми на бедре меч отял, медведь ми у колена подклада укусил, лютый зверь скочил ко мне на бедры, и конь со мною поверже: и Бог неврежена мя съблюде, и с коня много падах, голову си розбих дважды, и руце и нозе свои вередих».

1091. «Всеволоду ловы деющю звериныя за Вышегородом, заметавшим тенета, и кличаном кликнувшим…»

1144. «Вшедшю Володимеру в Тисмяничу на ловы».

1180. Давыд Ростиславич по Днепру «в лодьях, ловы дея, а Святослав ходяшеть по Черниговьской стороне, ловы дея противу Давыдови».

1190. Святослав с Рюриком «идоста на ловы по Днепру в лодьях, на устья Тесмени, и ту ловы деявша, и обловишася множеством зверей; и тако наглумистася, и во любви пребыста и во весельи, по вся дни».

1193. Ростислав Рюрикович «еха с ловов от Чернобыля в Торцькый вборзе, не поведая отцю, а по дружину свою посла».

1185. Игорь Олегович северский в плену у половцев, «где хочет ту ездяшеть, и ястребом ловяшеть, а своих слуг с 5 с 6 с ним ездяшеть».

Это место словом ездяшеть напоминает еще Мономахово известие: «Или на лов ехать, или поездити».

Что значит поездьство?

Военные игры, чтобы не сказать рыцарские упражнения.

1161. Великий князь Ростислав предложил союзнику своему черниговскому князю, Святославу Ольговичу, прислать сына в Киев для знакомства. Святослав отпустил Олега:

«И бысть у него по два дни на обеде; третий же день едущю Олгови из товар на поездьство».

Под 1150 г. ездить выражено другим словом: угры, отобедав у великого князя Изяслава, после обеда, «на фарех и скоках играхуть на Ярославли дворе».

Следующее место из песни относится, вероятно, к военным играм:

Кто из вас горазд стрелять из луку из каленого, Прострелить бы стрелочка каленая По тому острею по ножовому, Чтобы прокатилася стрелочка каленая На две стороны весом равна, И попала бы в колечко серебряное.

В полдень был обед:

1096. «Мстиславу седящю на обеде».

1146. Игорь Ольгович «еха на обеде… И ту бехут (Изяслав Мстиславич и Владимир Давыдович) стали обедати».

1149. Святослав Ольгович «позва и (Юрия Долгорукого) к собе на обед».

После полудня спали.

«Спанье есть от Бога присужено полудне, — говорит Мономах, — от чина бо почивает и зверь и птици и человеки». Посему он советует детям это отдохновение по исполнении утренних дел.

1097. «Приде Святоша и Путята… Давыдовым, воем облежащим град, в полуденье Давыдови спящу».

День перед вечером оканчивался ужином.

«Иде Василко поклонится к святому Михаилу в монастырь, и ужина ту… вечеру же бывшю приде в товар свой».

Сну предшествовала молитва.

«Не грешите ниедину же ночь (то есть, не пропускайте ни одной ночи), аще можете поклонитися до земли; али вы ся начнеть немочи, а трижды, а того не забываете не ленитеся; тем бо ночным поклоном и пеньем человек побежает дьявола, и что в день согрешит, а тем человек избывает».

Молитву творить советует Мономах и в продолжение дня:

«Аще и на кони ездяче, не будет ни с кым орудья, аще инех молитв не умеете молвити, а Господи помилуй зовете беспрестанно втайне; та бо есть молитва всех лепши, нежели мыслити безлепицю».

Князья любили беседовать с духовными лицами.

Святослав Ярославич приказывал умолкать своему пиру, лишь покажется в дверях Св. Феодосий, всякое посещение которого он считал особенным для себя счастьем.

1093. Всеволод «въздая честь епископом и пресвитером, излиха же любяше черноризци, подаяние требованье им».

То же рассказывается о Глебе Святославиче (ум. 1078), о великом князе Ростиславе Мстиславиче (ум. 1168), Глебе Георгиевиче (ум. 1171), Андрее Боголюбском (ум. 1174) и др.

Строили церкви и основывали монастыри, уступая им часть своих доходов, например, Ярополк Изяславич «вда всю жизнь свою Небольскую волость и Дерьвьскую, и Лучьскую и около Киева. Глеб же вда в животе своем с княгинею 600 гривен серебра, а 50 гривен золота».

Наконец, должно заметить, что хозяйственное управление своими домашними делами, селами, дворами, стадами и проч., счеты и расчеты с тиунами, занимало у князей много времени.

О банях, упоминаемых еще в предании о Св. Апостоле Андрее, встречается известие в Волынской летописи, под 1205 г. Бенедикт, посланный Андреем, королем угорским, в Галич, «я (захватил) Романа в бани мыющася».

В Густынской летописи под 1205 г. рассказывается, что русские князья «бишася со Литвою и Ятвяги, и победиша их, и уставиша на них дань лыка и кошницы и веники до бани: не имяху бо сребра, ни иного чего краснаго».

Такова была их жизнь во время мира, но война с ее подвигами и опасностями, удачами и неудачами, добычей и славой, составляла любимое их занятие с молодых ногтей до глубокой старости. Мы говорим война, повинуясь употреблению, но собственно это была не война, а какая-то борьба, вроде мирных кулачных боев, по большей части без ненависти и злобы, без долговременной мести, которых почти нет следов в наших летописях, кроме двух-трех частных случаев, которые могут назваться исключениями.

Крайности сходятся. Князья, воюя между собой из-за владений, думали о монашеской жизни. В XI веке Никола Святоша Давыдович, с бранного поля, становится сторожем перед воротами монастырскими и подчиняет себя всем требованиям строгого монастырского устава. Вскоре после него многие князья перед смертью принимают схиму, думая о ней заранее, например:

1146. Плененный и больной Игорь Ольгович говорит своему счастливому сопернику, Изяславу Мстиславичу:

«Брат! се болен есмь велми, а прошю у тебе пострижения, была бо ми мысль на пострижение еще в княжении своем, ныне же у нужи сей…. не чаю собе живота. Он же сжалив си и рече: аще была ти мысль на пострижение, в том еси волен, но яз тя и без таче выпущаю, болести деля твоей… Повеле ся постричи Ефимью епископу, потом Бог отда ему немощи, и приведоша Киеву в монастырь Св. Федора, и призва игумена и братью, свершив же ся обещал, пострижеся… в скиму».