Древо скрелингов

Смиритесь с тем, что Равновесия больше нет. Его опорный стержень утрачен, его весы вышли из строя. Скоро погибнет и само Древо.

Регулятор мультивселенной не оправдал ваших надежд. Закон торжествует. Вас ждет неподвижное царство абсолютной стабильности.

Времени больше не существует, и я предвижу наступление совершенно иного мироустройства.

– Порядок, который ты нам сулишь – это смерть и застой,- презрительно отозвался Сепирис.- Лорд Шоашуан, ты сам опозорил свое имя, обесчестил и унизил себя. Ты всего лишь громогласный шум, внутри которого пустота. Ты умеешь только уничтожать. В остальном ты значишь не более, чем предсмертная птичья трель.

Послышался гневный стон. Стены покачнулись и покрылись трещинами.

Смерч еще усилил свой напор. Снаружи раздался грохот обвалившейся каменной кладки.

Руки Сепириса порхали по загадочным инструментам. От напряжения его плечи ссутулились. Его взгляд метался по сторонам, как будто он искал слабую точку, в которую нужно нанести удар.

Он считывал сигналы в зеркалах, хмуро рассматривал кружащиеся стекла и трубки.

Помещение содрогнулось, словно от мощного землетрясения. Мои спутники обменялись взглядами. Они явно не ожидали такого натиска.

Снаружи город выглядел искусственным, но внутри он был природной горой. Он и сейчас оставался живой горой. Но у лорда Шоашуана хватило сил поколебать эту гору, грозя ее сокрушить.

За окнами в воздухе летали обломки камня. В центре вихря стояли Гейнор и его люди, глядя на городские ворота, которые некогда были неприступными, но теперь вот-вот должны были рухнуть под безжалостными ударами ветра. Уже сейчас я видел, как они деформируются и трескаются. Железные запоры и петли, которые прежде выдерживали любую осаду, изгибались и скручивались под давлением воздуха.

Раздался оглушительный рев, Наши волосы и одежда разметались во все стороны. Лорд Сепирис что-то кричал мне, подавая знаки, но я не мог понять, чего он хочет.

Блюдо с ртутью вновь начало вращаться, образуя зеркало, и в нем с удивительной четкостью проглянуло мужское лицо. Это был тот самый незнакомец, который пришел вместе с Гейнором и Клостерхеймом. Он смотрел вверх, вероятно, на своего сверхъестественного союзника. У него были такие же красные глаза, как у меня. В них угадывались глубокий ум и опыт. Как человеческая душа может выдерживать бремя всех тех знаний, которыми светились эти глаза? Только Эльрик Мелнибонэйский был достаточно могущественным чародеем и воином, чтобы взвалить на себя такой груз. Я не верил, что на свете есть люди, способные сравниться с ним.

Поверхность ртутного зеркала вспыхнула, и в нем появилась фигура воина в полный рост. На нем были черные доспехи и шлем. Он нес в руке огромный боевой щит в парусиновом чехле. Я не без удивления заметил, что его меч выглядит точно так же, как мой. Только теперь меня впервые осенила догадка. Истина была столь непостижимой, что до сих пор ускользала от меня. Нас должно быть трое. Три меча. Три щита. Но кто несет щиты?

Сепирис оттолкнул меня от зеркала.

– Оно втягивает вас в себя. Оно поглотит вас, если вы не будете осторожны. Уже очень многие стали его добычей.

– Поглотит?- Я рассмеялся.- Мое собственное отражение?

Ко мне подошел Айанаватта. Он буквально излучал уверенное спокойствие и казался воплощением здравого смысла во всем этом безумии.

– Итак, вы поняли,- произнес он, дружески, тепло улыбаясь.- Но вы не первый. Кое-кто сказал бы, что это – судьба вашего друга Гейнора!

Чем ближе я узнавал этого человека, тем больше уважал его, и тем больше он мне нравился. Он был прирожденным лидером. Он был лишен предрассудков, держался со всеми как с равными, но действовал уверенно и весьма осмотрительно. Все по-настоящему великие вожди, такие как Александр Македонский, могли сидеть на слоне вместе с простыми солдатами и тем не менее казаться им живым божеством.

Я хотел спросить Айанаватту, где обитает его народ. Его племенные черты были знакомы мне, хотя я не смог бы точно определить их. Однако тешить свое любопытство было бы сейчас неуместно. События разворачивались слишком стремительно. Мы оказались вместе по воле самых разных обстоятельств. Я не имел ни малейшего понятия о том, каким образом Гейнор и его люди оказались у стен Какатанава, и зачем они сюда пришли.

От надсадного визга у меня разболелись уши. Было такое ощущение, словно в них вонзились иглы и копошатся там. Я как можно плотнее прикрыл их и заметил, что мои спутники чувствуют то же самое. Сепириц нашел немного воска и протянул его нам. Скользкие податливые комочки отчасти ослабили шум. Ко мне подошел Лобковиц, рупором приложил ладони к моему уху, и я расслышал его слова:

– Мы не в силах сражаться с Шоашуаном и его союзниками. Нам не хватает оружия, чтобы дать ему отпор, и сейчас мы можем только отступить. Мы должны покинуть внешний город и искать внутри него глубинную реальность. Мы должны прибегнуть к помощи Дуба скрелингов.

Больше он ничего не мог сказать – ветер завизжал еще громче, его ледяные пальцы проникли мне под одежду, добираясь до тела.

Почувствовав мучительное жжение, я выругался вслух, и в тот же миг в дверном проеме появился Белый Ворон. За его спиной что-то виднелось.

Что-то темное и туманное. Мне отчаянно захотелось выхватить меч и броситься ему на помощь, но потом я сообразил, что вместе с юношей пришла его верная Бес. Опасаясь за судьбу животного, Белый Ворон вернулся к нему и увел с собой. Бес до сих пор несла на спине седло, а поклажа была укутана белой бизоньей шкурой с сине-красной каймой и напоминала горбы верблюда-бактриана.

Мы торопливо пересекли лабораторию, миновали еще несколько комнат, окованных различными самородными металлами, многие из которых были драгоценными. Бес шагала следом за нами. Наши ноги скользили по гладким полам туннелей, на изогнутых полированных стенах плясали наши искаженные отражения. Дважды появлялось мое собственное лицо, увеличенное, превращенное в злобную устрашающую маску. Мои спутники стремились как можно быстрее покинуть это место. Мной овладел безумный горестный смех. Жители Какатанава были близки к тому, чтобы управлять самыми основополагающими реалиями. Что же их погубило?

В конце концов мы втиснулись в хрустальную комнату, в которой едва помещались изогнутые бивни Бес. Я положил руку на ее бивень, и она повернула ко мне невозмутимый бархатистый глаз. Стена за ее спиной опустилась вниз, и я увидел, что мы находимся над бушующим озером кристаллов, которые то вздымались, то опадали.

Сепирис зарычал и забормотал, проводя своим посохом над кристаллами. Они зашипели в ответ, лениво образовали какой-то угловатый предмет и вновь превратились в аморфную массу. Сепирис вновь заговорил с ними. На этот раз они задвигались быстрее и собрались в конус с черным центром.

Мы начали падать.

Я закричал, пытаясь сопротивляться падению, и в тот же миг вершину города заволокло облако серы. Кристаллы разомкнулись словно пасть, грозящая проглотить меня. Я благоговейно смотрел в мир зеленой листвы. Здесь были всевозможные оттенки зелени, они были такими яркими, что едва не ослепили меня.

Окружающий мир с ревом канул в пустоту и исчез.

Мы стояли среди колышущихся ветвей у вершины гигантского дерева.

Земля была так далеко внизу, что я не мог ее разглядеть. Только безбрежное море листвы. Я смотрел сквозь хитросплетение толстых ветвей, сучьев и листьев, дивясь сложности этого организма, растущего из одного-единственного огромного ствола. Уходя вдаль на много миль, массивные ветви несли на себе более мелкие, а те, в свою очередь, разветвлялись вновь. Моему изумлению не было предела. Город заключал в себе гору, а в горе рос этот бескрайний дуб!