Дримеон
Шрифт:
Как только прозвенел звонок с седьмого урока, Николя повел Дениса и Эдика к своему дому. Рыжему пришлось плестись рядом. Почти всю дорогу парни молчали. Говорил только Николя, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Дэн изредка ему отвечал, и то пару раз не впопад.
— Пришли, — наконец, остановился Верехов перед блочной девятиэтажкой.
— До завтра, — сказал ему Кирилл и направился домой, а ребята поднялись на четвертый этаж. Николя остановился перед обычной деревянной дверью и нажал на серый звонок. Раз, затем еще раз. Когда парни начали думать, что бабы Мани нет дома,
— Баб Маня, здрасьте. Это мои приятели. Им с вами поговорить надо, — поспешил представить их Коля.
— Проходите, — скрипучим голосом ответила гадалка и пропустила гостей в квартиру.
Внутри пахло кошатиной. Эдик поморщился. Мебель оказалась старой, потертой временем. Баба Маня махнула рукой в сторону дивана, приглашая присесть, а сама умостилась в кресло-качалку. И где только остались такие раритеты?
— Чего надо-ть? — спросила она, не сводя с парней пристального взгляда. — С девками нелады, али что?
— Не, баб Мань, с этим у Эда и Дэна порядок, — поспешил заверить Коля. — Дело в другом. Эдик, излагай.
Назаров не знал, с чего начать, да и вообще не был уверен, что пришел по адресу. Бабка казалась полувменяемой. Может, она и гадала девчонкам на любовь, но вряд ли могла помочь с их проблемой. От сомнений его избавил Денис.
— Баба Маня, — сказал он, — последнее время с нами происходят странные вещи. Я вот слышал шаги, а за дверью никого не было. Нас с Эдиком преследовали тени. На Эда наяву напало чудище из ночных кошмаров. Мы не знаем, как к этому относиться. То ли у всех нас галлюцинации, то ли… Помогите нам, пожалуйста. Или, хотя бы, посоветуйте что-нибудь.
Похоже, Дэн гадалке понравился. По крайне мере, лицо её просветлело, и она заулыбалась.
— Понятно, голубчики, — закивала она. — Подождите, соколята, я мигом.
Бабка потопала в соседнюю комнату, и парни переглянулись.
— Что-то я ей не верю, — прошептал Эдик.
— Надо попробовать, — отозвался Дэн. — Другой всё равно нет.
Николя кивнул в поддержку друга. Соседские девчонки бабу Маню хвалили. Да и приезжали к ней разные люди на крутых авто. Значит, толк от бабкиной ворожбы существовал.
Гадалка вернулась с литровой банкой воды, ножом и старой, затертой колодой карт. Она уселась за стол, поставила банку перед собой и принялась резать воду ножом, бормоча непонятные слова.
— Кто первый? — Наконец, подняла она голову.
— Я, — поднялся с дивана Эдик и сел перед ней на перекошенный, хлипкий стул.
— Дай руку, Эдуард, — прищурилась бабка. Парень послушался, и высохшие куриные пальчики сомкнулись на его запястье. Баба Маня замычала что-то нечленораздельное, снова опустила нож в воду, а затем брызнула водой на Эдика.
— Ой, батюшки! — прошептала она и уставилась на что-то за его спиной. — Мальчик мой дорогой, кто ж тебя так?
Эдик поежился. От бабкиных слов стало не по себе.
— Что там, баб Мань? — прошептал Верехов.
— Подожди, дай карты кину, проверю, — отпустила ворожея руку Эдика. Она дала парню вытащить пять
карт и разложила их в форме креста. Эдик внимательно вглядывался в странные символы. Запомнился один — Луна. Остальные картинки он не мог разглядеть — такими старыми были карты.— Проклятие, — наконец, выдохнула бабка. — Древнее и сильное. Только раз в жизни встречала такое, еще когда молода была. Тогда девка ко мне приходила, её соперница извести хотела. А больше с таким не сталкивалась. Ой, соколик, кто ж тебя так ненавидит? Да не тебя одного. Ниточки к приятелям-друзьям тянутся. Обидел ты кого-то шибко. Он мучается, и тебя мучает. Наплел паутину. Как распутать-то? Хочет, чтобы разума ты лишился, чтобы маялся. Открыл проход туда, куда людям дороги нет. И бродишь ты по тому пути туда-сюда. А ведь он и захлопнуться может.
— Что мне делать? — тихо спросил Эдик, который, казалось, даже перестал дышать.
— Ищи сильнее помощи. Или говори с тем, кто это учудил. Может, он хотя бы зацепку даст, что за ритуал провел. А пока будь осторожен, хлопец. Над тобой больше всего тени. Ты всегда улавливал сигналы других миров и веришь в них, вот тебя больше всего в воронку и засасывает. Думай, соколик. Думай, кому дорожку перешел. Следующий.
Эдик пересел на диван. У него подкашивались ноги и болела голова. Хотелось бежать отсюда немедленно, но всё равно далеко бы не ушел. Верил ли он словам бабы Мани? Парень не знал, но страх снова распространялся по телу, как зараза.
А баба Маня уже раскидывала карты для Дениса.
— Дитя печали, — вздохнула она и подперла ладонью подбородок. — В недобрую годину народилось, в недобрую росло. Хороший ты хлопец, добрый. Да нет тебе счастья. Тебя сто раз проклинали, дорогу ломали, а в сто первый раз — вместе с друзьями. И если сто прокленов убрать способ есть, то от сто первого не избавиться. Я помолюсь за тебя, дитё. Иди в путь свой. И не вини никого. Ничего это не изменит. Тебе же больнее будет. Колюшка, тебе тоже разложить?
Верехов пересел к столу, а Денис вернулся к Эдику. Он понял, о чем говорила старуха. Мать давно кляла его на все лады. А материнское проклятие, говорят, самое сильное… Не то чтобы Денис верил в проклятия, но иногда задумывался, а вдруг и правда?
— Колюшка, зачем людей обижаешь, мамку огорчаешь? — бормотала баба Маня. — Ой, ребятки, одной цепочкой вы все повязаны, как звенья. Спутаны-перепутаны. Ты пока, Коля, меньше других ощущаешь, что случилось, но только пока. Слушайте, соколики. Вы, главное, не отчаивайтесь. Выход — он всегда есть. Надо только его найти. И того найти, кто зла вам пожелал, осознанно или нет. Идите, и мир с вами.
— Сколько с нас? — спросил Эдик.
— Бог с тобой, дитя, — шикнула старуха. — Не надо мне ничего. Идите скорее, пока дома не хватились.
Парни вышли из квартиры, попрощались с Колей и спустились вниз по лестнице. Только когда подъезд остался позади, Денис заговорил:
— Эд, как думаешь, мог Лаптев нам устроить, а?
— Не говори глупостей! Он же — Лапоть, — с горечью усмехнулся Назаров. — Да и какой из него колдун? Недоучка… Хотя, пообщаться с ним стоит, ведь всё началось с того сна. Как думаешь?