Дроны не лгут

– Что за Ветер такой? – я решил узнать мнение обо мне, сложившееся с этой стороны фронта.

– Настоящий русский офицер, – восхищенно произнес Хаски, – слабоумие и отвага. Он, скорее всего, Ястреб Республики. Увел основной отряд, оставил засадный квад в удобном месте, а сам пошел в одну харю на бритов. Не зассал! Прикинь! Мы потом его действия на трех «разборах полетов» обсуждали, беспилотник Камчатки все заснял. Валил он их четко! Нечеловеческое чутье, точные выверенные движения, чувство расстояния и пространства, понимание психологии… Представляешь, оскорбил их перед взрывом ракеты, чтобы из укрытий повыскакивали под осколки и взрывную волну.

– Да уж. А что за ракета?

– Камчатка по позициям снайперов бронебойкой полуторатонной херанул. Там полквартала сложилось. Ну, мы думали, конец Ветру. А он, прикинь, выжил… Но ты никому не говори, а то Камчатку под трибунал отдадут. Мы засадный квад только захватили, на базу притащили, а их сразу в штаб армии увезли и нам сказали: «Стоп. Больше никаких военных действий!». Разбираются до сих пор, откуда взялись бриты и Ветер в инопланетной броне.

– И там ты её видел?

– Да, попадания урановыми пулями наносят урон броне, и человек слегка замедляется. Как будто натыкается на невидимые препятствия, такие легкие толчки. Вот и у гада, который на тебя пер, такая же броня была. Ну я запаниковал и кинулся к тебе. А когда рвануло, тебя откинуло на бетонные блоки и дух вышибло, меня тоже с ног сбило. Прибегаю, а там, мама дорогая! Руки, ноги у вражины разбросало в разные стороны метров на двадцать, грудь пропорота. А у тебя плазменный нож из руки торчит. Ну я в рацию ору: «Возвращайтесь все!». Живчик сначала в отказ: «Ничего не знаю, нам приказано уходить», – но его Огня с Ленью приперли к стенке и угрожали рапорт написать. Только тогда он отряд развернул. А на взрыв и республиканцы подтянулись. Но ты им что-то сказал, и они свалили.

– Не помню. А ты слышал, что я им сказал? – настороженно спросил, я ведь там Ветром представлялся.

– Я не слышал ни черта, меня взрывом оглушило. Огня слышала, но ничего не сказала. Её никто допрашивать не будет. Это понятно. Так что если и скажет, то либо тебе, либо самому Политову, – ответил парень и я понял, что он что-то не договаривает.

Мы опять накатили водки. Я спросил у Хаски:

– Тебе Огня нравится?

– Знаешь же, что да, – насупился парень, – но я у вас на пути стоять не буду. Ты об этом?

– Наоборот! – я хлопнул его по плечу. – Мне твоя Огня не нужна. Я завтра уйду на задание, недели на полторы. Может, и две. А ты будешь сторожить Огню, она ценна для меня как специалист, а не баба. За две недели ты с ней и подружишься.

– Не получится, – покачал он головой, – видно же, что она в тебя влюблена по уши.

– Нет! Так не бывает, что увидела издалека и влюбилась сразу до одури, – я снова разлил водку по рюмкам, – не находишь, что это чушь собачья?

– Не знаю. Я видел, как она к тебе липнет.

– Это гипноз, она была под действием сильных препаратов, – начал врать я, не говорить же, что она мимик, да еще и в рабском ошейнике. – Я снял «заклятие». Ей промыли мозги без моего ведома, а я такие методы ненавижу. Она скоро должна избавиться от этого наваждения. Так что у тебя есть все шансы.

– А зачем она тебе как специалист? – не понял Хаски, указав на самую запутанную часть моего рассказа. – Она – обычный парамедик, это не уникальная специализация.

– Это секрет, друг. Скажу, когда наступит срок. А пока не мучь ни её, ни себя вопросами. Эта работа будет в отдаленном будущем. Просто дружите, любите друг друга и ни о чем не парьтесь.

Подумал немного и добавил, чтобы уж наверняка они сошлись:

– Жить все две недели будешь в моей квартире. Это твое задание, и еще теперь ты мой связной.

Хаски предложил использовать не стандартные коды при радиопереговорах, а наш с ним шифр. Мы еще час ржали, придумывая смешные комбинации, чтобы вражья разведка голову сломала, пытаясь нас понять. Парень записывал коды в блокнот, а я делал скриншоты с помощью своего интерфейса.

Расходились мы уже за полночь, веселые, пьяные, полные новых надежд. Хаски упал с крыши, когда лезли по ржавой лестнице – он поскользнулся и грохнулся на какое-то ведро. Шум подняли на пол-лагеря, даже дозорный прибежал. Он же потом и потащил хромающего Хаски в общагу.

– Эльзе засади! – шепнул мне дружбан. Зря он это сделал. Потому что я и так отправился домой с понятным любому мужику желанием.

Ну и когда ввалился к ней в спальню, получил в рыло. С ноги. Это особенно обидно. В потемках завалился на бок и снес какой-то сраный торшер.

– Ты чего дерешься? – обиженно спросил я пьяным голосом.

– Ты что делаешь в моей спальне? – грозно спросила Элиза, торопливо одеваясь.

– Подумал зайти и поинтересоваться, тепло ли тебе, девица? – мне показалась эта фраза очень остроумной. А вот ей нет! Снова лупанула. Ладно, хоть на этот раз рукой.

– Мы вроде с тобой говорили, что никакого секса, – осадила она мои попытки так неуклюже подкатить.

– Ну и что. А может, ты передумала, – я понял, что ничего не светит. – Или уже с Бурым успела?

– С Бурым? – удивилась она. – Нет. Он вряд ли еще полезет. А тебе что, днем девочки не хватило? Решил вечером еще и меня распробовать? Не жирно?

– Ка-какой де-девочки? – по пьяни и не понял, что она имеет в виду.

– Огня проспала весь вечер. А потом плакала! – в голосе Элизы сквозила ненависть.

– Не было ничего, – ошеломленно пробормотал я. – Сама у неё спроси! Откуда мне знать, почему она плакала…

– Козел, – яростно произнесла она, но с пола подняла аккуратно и выталкивала из своей спальни бережно. – Точно не трогал? Точно?

– Соси сочно! – мысленно произнес я, надоела мне эта Эльза. Всего день вместе живем… с ней… у меня. Тьфу. Блин. Короче, проживаем на одной жилплощади, а уже бесит. Мужиков водит. Водку мою жрет. Дерется. Оскорбляет.

– Спи, козел! – она затолкала меня на диванчик и накрыла с головой каким-то пледом. Все! Спать! Попытка взять с ходу форт Нокс провалилась!

И приснилось мне в этот день небо… Ясное, чистое, ни облачка на горизонте. И я падаю в этой синеве. Только небо, только ветер… А внизу раскинулась земля квадратами обработанной крестьянами пашни, кривыми строчками автомобильных дорог, блестящими на солнце железными крышами поселков. Я оглянулся на источник громкого рева, давящего на уши, и увидел удаляющийся большой самолет с откинутой рампой в хвосте. Его серо-зеленые крылья и хвост с красной звездой в этом девственно чистом небе казались инородными объектами.

Я сначала думал, что падаю один, но вдруг со всех сторон начали распускаться, как цветки, купола парашютов. Я протянул руку и дернул кольцо на груди, сильно встряхнуло и над моей головой тоже раскрылась белоснежная полусфера. Мы падали белыми пятнами, как пух от одуванчиков, в бескрайнем небе, нашем небе, родном.

Ого, на моей груди закреплен автомат! Зачем он? Что это за спорт такой необычный? Да я еще и в военной форме… Странно, насколько я знаю, спортсмены прыгают с парашютом без оружия. Значит, я не спортсмен?