Дроу

Кельрак огляделся внимательнее, но никаких изменений в обычной обстановке не заметил, иных посетителей или чего-то, указывающего на их скрытое присутствие - тоже. А потому позволил быть себе чуть проще, менее официальным:

– Вендуи, мастер Полкотел, - он чуть улыбнулся краешком губ, обозначая хорошее настроение, - Ваш илитиурн все так же отвратителен. Если бы вы пытались писать свои книги именно на нем, вас пришлось бы принести в жертву Олот... Боги бы не простили нам подобного издевательства над высокой речью!

Округлое лицо полурослика недоуменно вытянулось в ответ на эти слова, но заметив все расширяющуюся улыбку чародея, он облегченно вздохнул, притворно утерев пот со лба и заметил очевидное:

– Боюсь в вашем языке не разобраться никому из кратко-живущих рас.

– Он воздел короткий толстенький палец, словно бы указывал на лежащий где-то там поверхностный мир, - У нас нет полувека на освоение всех ваших падежей, правил построения прилагательных и прочей чуши! Уверен, даже язык высоких эльфов не так сложен, как ваш!

Эльф лишь продолжал улыбаться. Полурослик же, широким жестом пригласив гостя присаживаться на мягкое массивное кресло, как раз для гостей, заметил:

– Ваш темноэльфийский юмор, цринтри, испытывает крепость моего пожилого сердца, - а на недоуменно поднятую бровь добавил, - Никогда не поймаешь ту грань, за которой шутка перестает быть таковой. Живу, как на лезвии ножа!

– Не сгущайте краски, мастер, - удобно устроившись в кресле и вытянув-закинув ноги на приспособленный тут же пуфик, покачал головой эльф, и продолжил, отхлебывая из поднесенной тут же чашки.
– Мы, цринтрин, да и весь наш Лодиас, отнюдь не монстры какие-то. Жестокость, не значит злодеяние. Какой мир, такие и нравы. Те же дерро или хаззак куда хуже нас. Мир Подземья закаляет... И не оставляет шансов рафинированным... Фолор дос, у вас просто отличный взвар! Как всегда.

– Спасибо, фаэрн, - он отмахнулся лишь, пристроившись на низеньком диванчике и выудив откуда-то очередную книгу, - Сказок про вас наверху, действительно, ходит много. Но они, в общем-то, лишь преувеличение... А правды в них достаточно.

– Происки дартиир, уверен, - отмахнулся черноволосый, - приведите пример.

– Легко, - полурослик взглянул на темную и чуть затертую обложку, словно ища там подсказку, - Вы более развратны, чем ваши наземные братья. У вас простое отношение к любви и свободные нравы. Вы относитесь к этому, словно к приему пищи...

– Не понимаю, правда, зачем вы там, - ткнул пальцем в клубящийся под потолком дым уже эльф, - разводите ненужные ритуалы на пустом месте. Это естественный процесс! Впрочем, дартиир устраивают целые церемонии даже из приема пищи...

– Боюсь, мой друг, у вас такое же заблуждение царит по отношению к живущим на поверхности, как и у них, по отношению к вам.
– Полкотел постучал по обложке кончиками пальцев, - просто вы, простите, спариваетесь, как кошки!

– Только не надо сравнивать Лодиас с вашими животными, прошу вас!
– чародей скривился, словно съел что-то донельзя горькое, - Во-первых, риввил, например, тоже относятся просто к вопросу продления рода...

– Не настолько просто, фаэрн!
– перебил эльфа зельевар, на что первый покосился крайне неодобрительно.
– Простите!

– Бросьте... Вит, то есть эта ваша... Как там, - Кельрак пощелкал пальцами, подбирая перевод на общем поверхности, - Секс. Боюсь, вас он слишком сильно волнует. А это, в свою очередь, бывает от неудовлетворенных потребностей. Не пора ли вам посетить Красный дом?

Полурослик на эти слова залился краской до кончиков ушей, отвел взгляд и, едва слышно, пробурчал:

– Вам не понять... Я женат.

– Ваша верность, - покачал головой эльф, - заслуживает уважения... И все же, что там кроме постельных утех?

Алхимик явно с облегчением принял смену темы, приведя второй пример:

– Убийство. Вы не цените ни чьи жизни, кроме жизней других илитиири. Впрочем, и собратьев вы убиваете с легкостью.

– Просто жизнь в Подземье не располагает к сентиментальности.
– отмахнулся от очередного аргумента эльф, отставив допитую чашку.

– А как же пытки? Как ваши отвратительные опыты над другими разумными существами?

– судя по ставшей напряженной позе и блестящим глазам, раздухарившегося мастера этот разговор всерьез взволновал.
– А рабство? Вы же относитесь к другим расам, как к скоту...Да вы даже не знаете, что такое дружба! У вас не бывает друзей!..

Черноволосый чародей молча дослушал, а затем, словно отрубив, резко махнул рукой и, дождавшись внимания, закончил медленно и тяжело, будто устал от беседы:

– Йал халесс, жаэ вела, мастер.
– Еще раз задумчиво заглянув в пустую чашку, по ободу которой шел простенький древесный орнамент, он отбросил ее в сторону. Но чашка не упала, разбившись, как могло бы быть, а лишь, послушная воле чародея, стремительно пролетела к стоящему на соседнем столике подносу с чайником и зависла рядом. Из носика неподвижного чайника вырвалась тягучая черная струя, закрутилась петлей и пролилась прямо в чашку, не растеряв и капли. После чего чашка влетела обратно в подставленную ладонь. За всем этим молча следил чуть расслабившийся зельевар. Эльф сделал короткий глоток и продолжил, - Мы не пытаем для удовольствия, лишь в поисках правды. Наши опыты спасли слишком многих, они позволяют нам выживать. Мы не относимся ко всем, как к скоту... Ко всем, мастер! Если смертному не достало силы или ума, и он загремел в кандалы, и более не делает попыток из них вырваться - его не за что уважать. А дружба... Если вы мне, как сами говорите, друг, давайте больше не будем об этом. Поверьте, вам никогда не понять всей подоплеки наших поступков, потому что для этого надо родится илитиири. У нас не принято объяснять и объясняться, и я, пожалуй, редкое исключение. Так вот, мотивы наших поступков обычно скрыты, и вам в разговоре, в лучшем случае, на них могут намекнуть.

Полурослик откинулся назад и молчаливо воздел руки, будто сдаваясь. Затем выудил из кармана бежевой жилетки большой носовой платок и вытер испарину на лбу. Лишь затем ответил, вновь переведя разговор:

– Ваша магия, фаэрн, это что-то!
– он всплеснул руками, пытаясь показать обуревавшие чувства - Чувствую себя рядом с вами, словно на пороховой бочке! Боюсь, от ваших чар мои зелья отрастят ноги и убегут втихую под ваш плащ!

– Не преувеличивайте, мастер Полкотел, я не опасен, - эльф вновь улыбнулся, - Да и вы прекрасно знаете, как мы относимся к воровству в своей среде.

– Пожалуй, это единственная полностью соотносящаяся с вашими высокими родственниками черта!
– Вновь было напомнил о состоявшемся разговоре зельевар, но тут же исправился.
– Впрочем, зелья вам явно нужны. Чем могу помочь?

Кельрак коротко смежил веки, соглашаясь. Затем указал на лежащие стопкой подле качалки пергаментные листы:

– Позволите один?
– А после того, как полурослик кивнул, самый верхний из стопки взмыл в воздух, извиваясь. Вокруг него вспыхнули искры, запахло паленой кожей, и уже через пару мгновений на колени алхимику упал заполненный ровным крупным почерком лист.
– Вот список, попрошу все это прислать к завтра.

Полкотел быстро пробежал список глазами, закивал часто:

– Не вижу никаких трудностей, фаэрн. Посыльный все доставит к вам в Дра Трезен.

– Хорошо...
– протянул Кельрак удовлетворенно и, в знак почтения, коснулся груди кончиками пальцев.
– А теперь сознавайтесь, что у вас ко мне за дело, и что за странную книгу вы тискаете в руках?

Алхимик словно бы вспомнив о ней только что, взглянул на томик в своих руках чуть удивленно, потом протянул его эльфу. Тот принялся рассматривать книгу - название вычерчено эльдарской рунической вязью, а вот оглавление уже на квенья, только вот все это, и то, и это складывалась в какую-то бессмыслицу, не поддаваясь переводу. Явный шифр или качественная подделка. Полурослик меж тем пояснил: