Друд – сын пирата

– Пишите, – диктует наместник секретарю. – Всякий, кто доставит сведения о местонахождении Лавранса Маригюрда, владетеля де Вер, по прозвищу Нищеброд, получит награду в тысячу моллеров. Тот, кто доставит его мёртвым, получит двадцать пять тысяч моллеров. Тот, кто доставит его живым, получит пятьдесят тысяч моллеров. Всякий, кто доставит сведения о лицах, ведущих разговоры или активно способствующих отложению провинции от власти истинного регента – принца Карла-Александра, получит 100 моллеров. Для избежания оговоров лица, доставленные в вёльнерство, должны быть приведены к присяге Его Высочеству Карлу-Александру на кресте и Евангелии. В случае отказа они должны быть казнены в тот же день, в случае принесения – отправлены в заключение до полного выяснения обстоятельств их дела. Вы успеваете, Ланселин?

–Успеваю, господин наместник, – тихо говорит секретарь, перо которого с тихим скрипом бегает по бумаге.

–Поставьте число, Ланселин. Обозначьте, что документ написан вами.

–Хорошо, господин наместник.

«Написано рукой дежурного секретаря Осе Ригюрда Ланселина», – быстро выводит со всеми завитушками и росчерками юноша.

–Теперь дайте мне подписать, – говорит наместник, внимательно глядя на Осе Ланселина.

Но лицо юноши непроницаемо. Глаза опущены. От ресниц на щёки падают тени. Он кладёт перо и встаёт из-за стола. В движениях нет ничего, кроме усталости. Юноша подходит к Кристиану Бееру и протягивает ему приказ. Их глаза встречаются. Хотя Осе стоит против света, наместник цепким взглядом охватывает его лицо. На дне глаз юноши – стеклянная пустота.

Наместник широким росчерком пера подписывает приказ. Затем он обнимает секретаря за плечи и ведёт к столу, якобы положить бумагу, а на деле проверяет, не выдаст ли трепет тела внутреннее состояние юноши.

–А теперь езжайте домой, мой мальчик, – отеческим тоном говорит наместник. – Ваш рабочий день сегодня затянулся.

Осе кланяется, берёт шляпу и выходит. Беер тушит свечи и смотрит в окно, как секретарь садится в карету и выезжает за ворота дворца. Отеческое выражение, как старая шкура со змеи, сползает с его лица.

Пожалуй, в отношении юноши Ланселина всё удалось. Восемь лет ведёт Беер собственную игру в отношении таких, как он. Не в пример старому наместнику, обрёкшему аристократические семьи после Мартовского мятежа на нищету и страх, Беер холит и лелеет остатки некогда всесильных родов. Он вернул им былое материальное могущество и величие в обмен на сотрудничество с властями и верность Карлу-Александру. Он верно рассчитал: пуще застенков, создававших героев, эти люди боялись нищеты и забвения. Вот и сегодня юноша Ланселин, не дрогнув, своей рукой подписал приказ о преследовании Лавранса де Вера, друга своего отца, Ригюрда Ланселина, казнённого восемь лет назад. Отныне и навсегда Осе Ланселин связан с властью Карла–Александра. Он будет жить в благополучии и достатке лишь до тех пор, пока власть владетельного князя Арнес распространяется на Скалла-Веру. Превращение сына бунтовщика в лояльного подданного удалось.

Сеть Беера опутывает много людей. Тысячи секретов и тайных документов скрыто в недрах его дворца. В них заключаются купленные путём предательства жизни, безопасность и благополучие. Если Лавранс де Вер всё же осмелится померяться с ним, Кристианом Беером, силами и обратится за помощью к семьям своих былых друзей, он встретит только холодные и злобные взгляды оборотней, испуганных тем, что их превращение может открыться.

Плывёт луна над Ваноццей, городом, полным спящих и неспящих, превращённых и превращаемых. Из окна высокой мансарды смотрит на неё юноша, не имеющий права на имя, которое он носил с рождения, скрывающийся под именем человека, которого уже месяц нет на свете. Заворожено грезит он о своём будущем, ещё не подозревая, что и его превращение не за горами.

2. Война начинается

Утром 15 августа 1701 года Осе Ланселин пришёл в дом деда, когда все сидели за завтраком.

– Сегодня ночью наместник получил официальную бумагу о том, что Северные провинции вступили в войну, – сказал он, поправляя шляпу, которую держал под мышкой.

– В городе уже знают?

– Не думаю, дедушка. Слухи поползут к обеду, а подтверждение через газету будет и того позже.

– Значит, у нас есть ещё четыре-пять часов. Рибурн, – обратился купец к старшему помощнику. – Вы пойдёте на склад, займётесь приёмом товара, но в половину уменьшите операции по его продаже. Следите, чтобы это не бросалось в глаза. А я тем временем отправлюсь на аукцион по распродаже имущества Беерена и попытаюсь перехватить крупную партию спиртного.

– Дедушка, у тебя какая–то блестящая идея? – с улыбкой спросил Осе.

– Больше того, гениальная идея, – глаза старого Баллири засверкали от азарта, – если, конечно, всё пройдёт так, как задумано. Ты позавтракаешь с нами, мой мальчик?

–Нет, я пойду домой. Очень устал. Пришлось всю ночь писать, – сказал Осе.

–Хорошо, ступай, Осе. А ну, лентяи, – окликнул купец клевавших носами учеников, – быстро встали и рысью в контору! Кто раньше встаёт, тому Бог подаёт!

Ворча, ученики отодвинули тарелки, в душе проклиная «проклятого щёголя», который своим появлением помешал им дремать за столом.

–Да, дедушка, – вдруг спохватился Осе, устало взмахнув рукой с шляпой, – скорее всего наместник потребует от купцов материальной помощи на военные нужды. Возможно, даже будут конфисковывать корабли.

– И это мы предусмотрим! – раздался уже от дверей бодрый голос Фиборса Баллири.

Друд до последнего момента надеялся, что Осе даст ему какой-нибудь знак, но тот повернулся спиной и, опершись локтями на спинку стула, заговорил с Шэерлот.

В конторе целый день царила суета. Все бегали, кричали. Рабочие таскали какие-то ящики. Рибурн ругался на учеников и служащих. К старому Баллири приходили несколько купцов, с которыми он надолго заперся в своём кабинете. Друд усиленно прислушивался, ловя обрывки новостей, но они были такие разрозненные и противоречивые, что ничего невозможно было понять. Контора закрылась только в девятом часу вечера.

Перед сном, когда Друд уже скинул кафтан и камзол, в дверь его комнаты тихо постучали. Мальчик открыл дверь и с удивлением увидел своего хозяина в сопровождении Рибурна.

–Не время спать, мой друг, – сказал Фиборс Баллири, входя внутрь. – Решается судьба всех нас.

Рибурн, в свою очередь, огляделся, вошёл, плотно закрыл дверь, затем разложил на конторке две толстых книги. При виде этих приготовлений на лице Друда отразилось недоумение.

–Мой мальчик, – мягко сказал купец, обняв его за плечи, – началась официальная война. Всем нам грозит опасность. Со дня на день наместник начнёт требовать займы и конфисковывать корабли на борьбу с Северными провинциями. Естественно, он не остановится перед тем, чтобы не наложить наибольшие контрибуции на семьи, так или иначе связанные с Мартовским мятежом. Мой зять, увы, участвовал в нём и был казнён. С минуты на минуту к нам приближается разорение, поэтому необходимо принять срочные меры. Если мы не успеем, то и я, и ты, и Рибурн, и все остальные – окажемся на улице.

–Что нужно сделать? – спросил Друд.

–У Рибурна в руках – наша приходно-расходная книга. Он будет помечать над столбиками цифр, как их нужно изменить, а тебе всё это надо переписать набело. Спешите, работайте всю ночь, а также всё утро до тех пор, пока люди наместника не явятся ко мне в контору, и я не пришлю кого-нибудь за ней. Будьте внимательны. Оформление книги не должно вызвать никаких подозрений.

Сделав такой наказ, негоциант оставил их одних. Рибурн сел на постель, а Друд подтащил конторку и табурет к нему поближе. Старший помощник красными чернилами начал быстро писать на оригинале книги столбики цифр. Друд старательно переносил их в новую приходно – расходную книгу. Под утро тихо пришла Шэерлот и принесла им кофе.

– Вот что, Эсклермонд, – сказал старший помощник, когда начало светать, – ложись отдохни. Через час я должен буду пойти с хозяином в контору, а ты встанешь и быстро перепишешь всё, что я исправлю за оставшееся время. Когда придёт мальчик-посыльный за якобы забытой книгой, ты лично принесёшь её. Мы попытаемся задержать комиссаров наместника, чтобы дать тебе лишнее время.

Друд лёг на кровать, а Рибурн переместился за конторку. Мальчику показалось, что он только закрыл глаза, как старший помощник растолкал его и поволок умываться.