Друг твоего отца. Телохранитель для принцессы

Я мгновенно почувствовала, как напряглось все это шикарное тело, и мне тут же захотелось прикусить язык, но слишком поздно. Прозвучавшего не расслышишь.

Матвей молчит какое-то время прежде, чем ответить.

— Он в больнице. Мой друг устроил его в хорошие руки, но ранение было сложное. Впереди долгое восстановление.

Я смотрю на него виновато.

— Я просто посмотрела на твою повязку, подумала про то, что тебе прилетело из-за меня, и вспомнила…

— Я понял. Не оправдывайся.

Он пошевелился, разрывая наш телесный контакт, и мне захотелось удариться головой об кровать. Нельзя дать ему опять расставить стены, вот я идиотка непроходимая, ну нашла же время брякнуть!

— Мот, — хватаю его за руку, — пожалуйста, не злись. Я понимаю, как тупо это прозвучало, прости.

Он замирает. Оборачивается. Смотрит на меня внимательно.

— Я понимаю, что ты переживаешь за него, цветочек.

От прозвища я вся поморщилась и сжалась. Из его уст это звучит абсолютно инородно и неприятно.

Он вздыхает, кладет ладонь на мое бедро и сжимает его.

— Расслабься, малыш. Я сам толкал тебя в его руки. И я могу понять, почему тебе было приятно проводить время с ним. Он все облегчал для тебя, я же усложнял. Ты знаешь почему. Я хотел лучшего для тебя. Лучшего, чем любой из нас. И да, я бешено ревновал тебя к нему.

— Между нами ничего не было. Кроме той сцены в туалете. Я испугалась, когда он поцеловал меня. Я хотела, чтоб меня целовал ты. Только ты.

Матвей усмехнулся и кивнул. Погладил пальцами мое бедро.

— И с ревностью проблемы не только у тебя. Я так сильно ревновала тебя к Марине, что демонизировала неплохую девушку.

— Ого, — хмыкает вдруг. — Надо было раньше вас закрыть в чулане на пару часов, может и петух бы выжил.

— Не нужно напоминать про петуха, мне стыдно.

— Ух ты. Признаюсь, я поражен. Я-то думал ты у меня бесстыжая. Но хорошо, что ты свежевала петуха. Мы в лесу, здесь полно свежего мяса и дичи, которую нужно всего-то догнать, чтоб получилось жаркое. И ты, мой бесстыжий петушиный истребитель, прекрасный напарник в глуши.

— Говорила же, мы прекрасно подходим друг другу, — кусаю его, а сама крепко задумалась.

Мы и правда в глуши. Перепачкались во время утех, душа нет. У него ранение, чистой воды запасы ограничены. И мы здесь неизвестно насколько. Если он продолжит так же пренебрегать собой, рана не заживет быстро. И наши и без того скромные запасы быстро истощатся.

Впрочем, я ошибалась. Утолив жажду утех, мой пациент сразу слегка сбавил обороты и присмирел. Позволил обтереть себя влажным полотенцем и покормить. Постебался с того, что у нас быстозаваримаемая лапша на ужин после деликатесов, которые выготавливала Елена и ресторанов, в которых я привыкла питаться.

— Пфф, да ладно тебе. Я миллениал, залить кипятком лапшичку так, чтоб твой мужик остался сытым и довольным — это же вообще праздник.

— Я удивлен что тебя вообще это заботит. Не думаю, что твои одногодки переживают о том, чтоб мужик был сыт и доволен.

— Ты трахался с моими одногодками?!

Матвей чуть лапшей не подавился от того, как прилетело. А у меня аж мягкое место полыхнуло от одной лишь мысли.

Мот отставил тарелку и окинул меня внимательным взглядом. А я перестала чувствовать, что в тарелке горячее, так как мои ладони и щеки полыхнули от того, что мозг вдруг стал пытаться себе визуализировать.

— Нет, — ответил наконец, — не то, чтобы я спрашивал паспорта… Но я всегда предпочитал женщин постарше, с ними головной боли меньше.

— Почему это?

— Они четко знают, чего хотят. И чего ждать от таких связей.

— Ага, — хмыкнула я, перебивая его, — это вам, мужикам, удобно себя этим тешить. Я вот тоже знала чего хочу с первого дня, и хотела только тебя. Но тебе этого было мало. Зато бедная Марина год переживала твой “секс по расчету с взрослой и адекватной” и до последнего надеялась на что-то.

— Мой косяк. Не рассмотрел, что там был намек на чувства. Надеялся, что Мара умнее.

— Ой, ты невозможен! Умнее. Ты в зеркало себя видел? Ходишь, весь такой огромный и красивый как бог, и ждешь от дам какого-то здравого смысла и ума. Ну ага.

Он рассмеялся, и я улыбнулась. Как же я обожаю его смех.

— Не напрягай бок, — все же шиплю, шлепнув его по ноге, а мне вдруг прилетает в ответ и он шикает.

— Все, выключай наседку. На мне все как на собаке заживает. И я недолго буду твоим плюшевым мишкой.

— Улала, — играю бровью, — я уже предвкушаю секс с грозным медведем.

— Извращенка.

— Не была ей до встречи с тобой, — мило улыбнувшись, пожала плечами.

— Теперь станешь, я позабочусь, — смехотворно угрожает в ответ.

Глава 42

Маргарита

Следующим утром зарядил ливень. Сильный, затянутый, лило как из ведра весь день.

— Погодка выдалась… — начала я, но Матвей меня перебил.

— Идеальная. Дороги размоет, следы машины вместе с ними, никто нас не отследит. Видимо, кому-то наверху мы все же нравимся.

Я немного удивленно посмотрела на него и подумала, насколько по-разному работают наши головы. Для меня дождь это просто дождь. Матвей во всем видит возможности, извлекая плюсы и минусы. И то, что он озвучил, однозначно плюс.

— Что уставилась? — усмехнулся мужчина, поймав меня на том, что пялюсь.

— Думаю. Какие мы с тобой разные.

— Только теперь поняла? — играет бровью. — Ох и не зря все эти шутки про недалекий ум блондинок ходят-то.

Я ехидно прищурилась и фыркнула.

— Дурак. Но, не волнуйся. Блондинку тебе осталось недолго терпеть.

— Ты о чем? — Матвей как-то моментально напрягся и присел на кровати.

— Не надо скакать, — тут же запротестовала я, подходя и укладывая его на место. Сама прилегла рядом. — Ну включи сам логику. Если ищут блондинку то первое, что стоит сделать, это избавиться от белокурых волос.

— Мне нравятся твои волосы, — одна из прядей оказалась у него в пальцах, а затем он запустил в голову всю пятерню, почти побуждая меня замурлыкать.