Другая единственная
Шрифт:
Он блефовал, удостоверение было явно просроченное. не сдач. когда уходил из ФСБ, сказах, что потерял. Теперь вот пригодилось. Куваев наблюдал за этим с иронической усмешкой. Он должен был задержать друга за использование фиктивного документа, тем более удостоверения такого ведомства! Но друг был прав на все сто, и помочь ему сам Бог велел. Вот так-то!
Защелкали замки, дверь распахнулась, Влад и Куваев вошли в просторную прихожую, обставленную весьма солидной мебелью. Перед ними стоял мужик в спортивном костюме, жестким взглядом серых глаз оценивал вошедших, держа
— Руку из кармана выньте, стрелять вам не придется, — жестко сказал Куваев. — Разрешение имеете?
— А как же. Я хозяин охранной фирмы.
— Ну так пройдемте… на кухню, что ли, — сказал Куваев, он взял инициативу на себя. — Потолкуем.
— О чем?
— Об осени 99 — го, разве непонятно?! — рявкнул Куваев и заорал так, что люстра закачалась: — О твоем участии в мерзком фарсе? Ты что думаешь, все это забылось?! Нет! Мы расследуем дело о пожаре на складе в Очакове, слышал про это? Слышал, нет?!
— С каких это пор ФСБ занимается пожарами? — с усмешкой спросил Флягин.
Куваев решил сразу взять быка за рога, сбить Флягина с толку, но тот оказался мужиком не робкого десятка. Испуга или растерянности на его лице не наблюдалось.
— Потому, что пожар этот, как нам кажется, связан с уголовным преступлением, совершенным в 99-м году, — впившись взглядом в серые глаза хозяина, сказал полковник.
— Не совсем понимаю, о чем вы, но проходите на кухню, кофе могу приготовить.
На кухне Куваев сел напротив Флягина, от кофе отказался, долго смотрел на хозяина квартиры. Влад стоял у стола, тоже молчал, смотрел на диктофон, который поставил перед Флягиным, потом включил запись.
— Итак, в 99-м году вы, хозяин мелкой охранной фирмы, решили сыграть роль солидного бизнесмена, так? По чьему заказу?
— Не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
— Владимир Петрович, у меня нет времени объяснять то, что вы прекрасно знаете. Я намекну, а вы постарайтесь быстренько вспомнить и отвечать на вопросы. Будете и дальше упираться, перенесем разговор в другое место и на другое время, когда оно у меня появится, до этого придется ждать, а условия там — сами понимаете… Итак, в 99-м году вы выступили в роли покупателя солидной дачи… Вспомнили?
— Теперь да. Было дело. Как я понимаю, кто-то хотел кого-то разыграть.
— Да нет, все случилось на полном серьезе. Документы были оформлены по всем правилам, сделка зарегистрирована во всех инстанциях. Но потом ситуация резко изменилась, возник фиктивный судебный процесс по отторжению этого владения, и вы угрожали господину Самарину убийством, если он не вернет деньги, так?
— Так… в смысле, не угрожал, но потребовал вернуть деньги.
— А если не вернет?
— Ничего бы и не было. Потому что деньги я не переводил на счет Иванова, и никто их не переводил. Это просто была… такая игра. Ну, пошутил я.
— Да нет, Владимир Петрович, вы не шутили. Ведь Самарин не знал, что деньги не переводились, свои проценты он получил сполна, как за настоящую сделку, и вашу угрозу воспринял серьезно. Вам все понятно? И судебный процесс был инициирован вполне реально. И нападение на
Самарина шуточным никак не назовешь. Его пытались убить на самом деле.— Да никто его не пытался убивать! Хорошо, я расскажу все, абсолютно все. Петр Иванович Булыгин, он теперь стал депутатом…
— Мы знаем, не отвлекайтесь.
— И это знаете? Похоже, ваше ведомство действительно реанимировали… — мрачно хмыкнул Флягин. — Короче, Булыгин попросил меня поучаствовать в этом спектакле, заплатил. Тогда, после дефолта, возникли проблемы с финансами, ну я и согласился. Но это была просто игра, честное слово. У меня и в мыслях не было кого-то убивать. Клянусь!
— Для вас игра, а для Самарина реальная угроза. Доигрались вы, Владимир Петрович. Покушение на жизнь, разрушение коммерческой структуры путем угроз и шантажа… А если учесть, что Булыгин теперь депутат и от вас откажется напрочь, то лет десять вам прокурор нарисует. Получите семь, что тоже не очень приятно. Хотите?
Теперь уже Флягин не казался таким спокойным и уверенным в себе, он заметно нервничал. Да и было от чего! В ФСБ, похоже, все знают, и если Булыгин до сих пор не помешал им, вряд ли вообще что-то сделает дли него. Просто открестится, и все.
— Я все понимаю, все. Скажите, что нужно сделать? Вы же пришли не просто так, должны совершить какую-то сделку со мной… Я готов. Да на хрена мне прикрывать этого Булыгина, он дал только половину обещанных бабок, сказал: «Рыпнешься — посажу». Козел! Я его посажу, но вы меня…
— Не тронем, — заверил его Влад. — Напишите свое честное признание по поводу случившегося. Вашу безопасность мы гарантируем. — Нет, это уж нет. Если докажете, я готов выступить. А так — нет.
Влад понял, что большего от этого охранника не дождешься, но и того, что он сказал, было вполне достаточно. Влад подал знак Куваеву, тот понял его:
— Хорошо, Владимир Петрович, мы учтем ваши показания. Но если не подтвердите их в суде — мы не участвуем в спектакле, понимаете, да? — жестко сказал Куваев. — Надеюсь, я предельно четко обрисовал ваше положение?
— Да, я понял, — сглотнув слюну, сказал Флягин. Влад выключил диктофон, сунул его в карман куртки, и они с Куваевым пошли к двери. Когда спускались по лестнице вниз, Куваев спросил:
— Ты доволен результатом, Влад?
— Вполне, — ответил Серов. — Спасибо за помощь, Вася, ты классно все сделал.
— Хочешь, чтобы мы официально занялись расследованием этого дела?
— Нет. Мы кое-что поняли, возможен торг. Тебя подставлять не стану, у Булыгина солидные связи, я сам… Но если что, помоги, Вася.
— Какие дела. Конечно, помогу, Влад. — Куваев хлопнул по плечу своего бывшего напарника. — Но ты все же подвези мне официальное заявление Самарина. Если поступит жалоба от Флягина, я возьмусь за него всерьез, имея полное право на это.
— Завтра скажу Ленке, пусть Самарин напишет.
— Влад, это серьезно. Ты все выясни и мне позвони через пару-тройку часов.
Куваев усмехнулся, еще раз хлопнул Влада по плечу. Разве мог он оставить его в беде? У них ведь особая дружба, кровью скрепленная.