Другая история
Шрифт:
– Это какие последствия?
– Чтобы разобраться, какие, надо чуть отступить назад, на пол-шага. Людей в семейных системах связывает между собой любовь. По свойствам она похожа на воду в водопроводе…
– В смысле?
– В прямом. Считай, что она течет между людьми по трубам, сверху вниз, от старших по порядку к младшим по порядку. Как с верхних этажей на нижние. Ну и – она адресная: вот по этой трубе от папы к дочери течет отцовская любовь, вот по этой – от мамы к сыну материнская. Ну и, частенько – кстати, из-за решений, связанных с личной совестью – на этих самых трубах закручивают краны. Тогда любовь…
– Перестает течь?
– Точно. Вот, смотри: живут на свете четверо братьев. Трое –
– Отличные братья.
– Да, мне тоже по душе. Так вот. Трое «хороших» братьев четвертого принимают постольку-поскольку – ну, брат все-таки, но как бы сам по себе: хлопот от него не оберешься. То деньги украдет, то наркотиков наестся, то еще в какую историю попадет. Недолюбливают его «хорошие» братья, словом, но терпят. И вот однажды этот непутевый брат возвращается домой, пьяный, с чужой женой на угнанной машине – и случайно насмерть сбивает одного из трех «хороших».
– Слушай, ужасно…
– Да. И для полноты картины, представим, что брат-убийца ведет себя агрессивно, вины не признает, говорит, к примеру, «он сам дурак и под колеса прыгнул, а вы еще его крышуете – ляпнете лишнего милиции и тоже отправитесь на тот свет». Страшно представить себе, какие чувства испытают два «хороших» оставшихся брата. Что они скажут? Возможно, что-нибудь вроде «не брат ты нам больше». С высокой вероятностью, будут содействовать следствию и сдадут непутевого родственника в руки правосудия, которое совершенно справедливо отправит его в места не столь отдаленные. Два брата вздохнут спокойно, будут ходить на могилку усопшего третьего и избегать вспоминать о четвертом, который непутевый. И вот как раз личная часть совести будет говорить им, что поступили они правильно – мол, от четвертого брата ни тебе прибавления ресурсов в семейной системе, ни вообще ничего хорошего не было. Только одни неприятности. Кстати, с большой вероятностью этот непутевый брат в силу, к примеру, скверного поведения, сгинет в местах заключения. Понятно, что к этому моменту, оставшиеся «хорошие» братья, скорее всего, практически исключат его из собственного круга, вычеркнут из памяти – и, возможно, с облегчением воспримут весть о кончине, чтобы лишний раз и не вспоминать о нем. И детям рассказывать о нем не станут.
– Понятно – зачем детям про такое знать…
– Кстати, есть зачем. Ясно, что с точки зрения личной части совести «хорошие» братья ведут себя оправдано – их чувства говорят: «плохой» убил «хорошего», к примеру, и поэтому нашим братом больше быть не может. Но вот системная часть совести – она следит за выполнением закона о принадлежности, гласящего: члены системы имеют равное право принадлежать к ней. То есть, брат-убийца, каким бы «плохим» не был, все равно принадлежит к своим «хорошим» братьям. Личная часть совести гласит «исключить» – и всё здесь выглядит, как победа личной части совести над коллективной. А в действительности…
– И что в действительности?
– Помнишь, мы говорили, что любовь – как вода в трубах? Определенного рода любовь от братьев и их родителей адресована и исключенному непутевому брату. Исключая его, члены семьи как бы перекрывают краны и любовь перестает поступать к адресату. Но это не значит, что она куда-то девается – как и в водопроводных трубах, в похожих случаях, в связях семейной системы поднимется давление, и любовь, как и вода, будет искать выход. Как думаешь, куда она хлынет?
– Прорвет трубу? [невесело улыбается]
– Навряд ли. Скорее – по закону о порядке, где старшие имеют приоритет по отношению к младшим, любовь направится сверху вниз по этажам – например, к одному из младших членов семейной системы. Причем – близкому по характеристикам к исключенному брату. Таким может оказаться один из сыновей или даже внуков оставшихся
в живых братьев.– Любовь перепутает адресата, да еще и через поколение?
– Ну, или скажи – вода дырочку найдет, да.
– И что будет?
– Неадресная любовь, которую получит младший член системы, определенно повлияет на него. Он начнет проявлять, к примеру, признаки поведения сгинувшего исключенного. Может буянить, может пить начать, может неожиданно для всех из отличника превратиться в раздолбая. То есть, получается, что он становится как бы немножко тем самым ушедшим братом – за счет того, что получает адресованную исключенному любовь.
– И так бывает всегда? [смотрит с испугом]
– Бывает время от времени. Такой процесс называется идентификацией. Получается, что в такой ситуации человек начинает жить как бы не совсем вою жизнь. Его к чужим поступкам подталкивают чужие чувства, полученные из семейной системы вместе с любовью, предназначенной другому человеку. Ну, а деятельность идентифицированного совесть направляет на то, чтобы восстановить исключенного в правах. Как бы, сказать: вот, старшие исключили одного из участников системы – теперь адресованная ему любовь приходит к тебе, и ты сам становишься немножко им. Так что идентифицированный просто будет себе не хозяин – к примеру, это будет в немотивированных поступках выражаться.
– «Вася, зачем ты вчера напился и побил Федю?»
– Примерно так. Обрати внимание: идентифицированный может и не знать ничего о существовании в прошлом в его семье исключенного.
– Как так может быть?
– Ровно так чаще всего и случается. Получается, что с любовью чувства передаются через поколения – и не только хорошие чувства.
– Ого. А как от такого защититься?
– Что значит – защититься? Процесс ведь направлен на восстановление целостности исходной системы – от чего тут защищаться-то. Надо системные законы соблюдать, они же простые – вот и все. Как защититься от милиции? Она сама нас защищает, если вдруг.
– …и вот про закон брать-давать я тебе рассказать хотел…
– Третий, последний?
– Да. Он говорит, что в отношениях существует оборот, обмен: по очереди люди друг другу дают что-то и берут что-то друг у друга.
– Ну, так все делают?
– Да.
– Тогда в чём закон-то?
– Как его нарушить, ты имеешь в виду?
– Ну и как?
– Например, брать и отказываться давать в ответ. Или – только давать и отказываться в ответ брать.
– Это как?
– Ну, представь. Вот, я, старый и страшный, начинаю ухаживать за девушкой…
– Тебе только двадцать восемь! [смеется]
– …начинаю ухаживать за девушкой. Дарю ей цветы. Ей приятно. Хочется сделать что-нибудь для меня – она говорит: мол, загляни ко мне, давай посидим, чаю выпьем. А я говорю ей: нет, ничего не надо, не стоит твоей благодарности. На следующий день прихожу, дарю ей ключи от машины. Она шокирована…
– Ну, такого же не бывает?
– Ну, конечно, мы с тобой фантазируем – но важно, чтобы ты принцип увидела. Дарю ей ключи от машины. Она изумлена, и говорит: может, давай поговорим, то да сё, пойдем в отношения, что-то еще? А я говорю: нет, ничего не надо, у меня дела, я побежал. А на следующий день я прихожу, и дарю ей документы на квартиру…
– И что она?
– Я думаю, она меня выставит. Вместе с машиной и квартирой. И, возможно, цветами. Понимаешь, почему?
– Думаю, да. Ты не хочешь брать в ответ от нее, так?
– Так. Кстати, счастье в отношениях прямо пропорционально обороту «брать-давать». Чем больше между людьми обмен – тем больше в отношениях счастье.
– В парных отношениях?
– Не только.
– …а ты веришь в бога?
– Верю, конечно.
– Ты в церковь ходишь?
– Ну, скажем, я агностический теист.