Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность
Шрифт:
Юный Мэтиессен и Рассел Чини встретились на океанском лайнере. Они прожили вместе 20 лет, зовя друг друга шутливыми прозвищами «Девил» («Дьявол») и — вместо Рассел — «Рэт» («Крыса»), и разлучались только когда больной Чини уезжал в санаторий. От этих разлук осталось более 3000 писем. В одном из них, на второй год их совместной жизни, Мэтиессен вспоминает их поездку в Сицилию. В Таормине они сидели на кровати. Когда свет был выключен, «мы оказались в объятиях друг друга, и я сказал: «Я люблю тебя, Рэт». Крепко держа меня, ты выдохнул: «Скажи это еще раз, Девил». «Я люблю тебя, Рэт». «Скажи еще раз». «Я люблю тебя». «Скажи еще». «Я люблю тебя. Я люблю тебя…» «До завтра, сердце мое…» (Hyde 1978; Norton 1998: 221–224).
У Чайковского последовательно были слугами братья Софроновы. В отъезде он писал им нежные письма, особенно младшему. «Милые мои Миша и Леничка… Я сплю в той же комнате и очень тоскую, что со
Писатель Сомерсет Моэм любил многих — и женщин, и, особенно, мальчиков. Но основных любовников у него было двое. Первым был грубый, мужественный Джералд Хэкстон, алкоголик и игрок. Он стал верным домоправителем и секретарем на вилле Моэма и душой общества вокруг писателя. Они прожили вместе 30 лет. Когда Джералд умер от туберкулеза и рака легкого, Моэм был безутешен и говорил друзьям: «Я хочу умереть». Второй его спутник, интеллигентный и преданный Алан Сирл, сын лондонского портного, стал секретарем Моэма будучи 22-летним, еще при Хэкстоне, а после его смерти заменил его — уже 40-летним. Их отношения продолжались 37 лет, до смерти писателя (Calder 1989).
Напоминаю запись в дневнике Хораса Тробла, молодого секретаря при старом поэте Уитмене: «Счастлив, в эту ночь 20 минут с У.».
Типичность этой ситуации даже породила определенное ожидание, определенное представление в гомосексуальной среде, что между гомосексуалами, составляющими пару, непременно должно быть значительное различие в возрасте.
Жан Жене в «Дневнике вора» описывает свой разговор с молодым рабочим Робером, который ему отчаянно нравился.
«Когда Стилитано ушел, Робер залез под одеяло и прижался ко мне.
— Это твой мужчина, да?
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Я вижу, что это твой мужчина.
Я обнял его, собираясь поцеловать, но он отодвинулся:
— Ты спятил. Не будем же мы с тобой этим заниматься!
— Почему?
— Что? Не знаю. Мы с тобой одного возраста, это будет не в кайф».
(Жене 1997: 168–169)
В США, с их всепроникающей индустрией, изумительно чувствительной к запросам рынка, разумеется, есть и легкий гомоэротический журнал, рассчитанный специально на геронтофилов любого возраста, — «Кирон райзинг магазин» (Chiron Rising Magazine) с более крутым приложением «Ки-Ар Классике» (CR Classics). Вот несколько писем читателей:
«Во время одной из многих прогулок по книжным магазинам я наткнулся, наконец, на ваш журнал. Должен признать, что он очистил меня от ощущения, что я один такой на свете и что никто не имеет таких чувств, как я. Ибо почти все свои 45 лет я всегда имел влечение к пожилым людям, особенно к тучным, осанистым. Увидеть в вашем журнале шикарные фото, в одежде и без, для меня было просто открытием. Почти каждая модель в вашем журнале порождает во мне желание узнать личность за фото. <…> Должен признать, я семейный человек в счастливом браке, хоть и имею страсть, которая просто сводит меня с ума. С каждым днем всё становится немного хуже. В какие-то дни ощущения просто непереносимы. Идя ко сну ночью, я думаю о пожилых тучных людях; когда я еду на работу, я думаю о пожилых тучных людях; просыпаясь утром, я думаю о пожилых тучных людях. Я знаю, что было бы великолепно иметь кого-то с кем можно было бы поговорить и кто бы понял, но я слишком неопытен. Я просто не могу этого сделать из-за жены и детей».
(С. J. 1996)
«Я пишу прежде всего, чтобы поблагодарить вас. CR открыл мне новый мир и дал мне осознать, что я должен гордиться своими чувствами. Я студент 21 года, и я всегда любил пожилых людей. Таких, как я, жизнь иногда сбивает с толку, смущает. Для меня было не очень трудно принять, что я голубой, но гораздо сложнее понять, почему мне нравятся пожилые люди. Открывая свои чувства, я имел уйму дурных советов от многих людей, которые не могли увязать это. Один «друг» даже решил, что у меня «не хватает самоуверенности, чтобы подцепить кого-нибудь кроме старого гнома, охотящегося за кем угодно, лишь бы твоего возраста». Это задевало меня, поскольку я не был уверен, что это не так. Так что я решил изловчиться и на сей раз установить контакт с людьми моего возраста. И после походов на свиданки с «привлекательными людьми моего возраста» я понял, что дело было не в нехватке самоуверенности, а что я и в самом деле имею интерес к пожилым людям. А потом в местной книжной лавке я открыл экземпляр Вашего журнала, который дал мне почувствовать еще лучше мое новонайденное самопонимание. Узнать, что есть масса других, таких же, как я сам, было огромным облегчением. <…> Многие не понимают этой привлекательности, но она подлинная, и вы, парни, делаете серьезное дело, встав и провозглашая свое отличие от других».
(К. V. 1996)
Эта небольшая прослойка гомосексуалов имеет очень большое значение для всех геев, ибо стареют все, а наличие этой прослойки дает всем старикам по крайней мере шанс найти свою любовь — не покупную, а более-менее бескорыстную и искреннюю.
Хорошо знакомый с американской жизнью геев И.С.Кон (он провел там несколько лет, изучая эту проблему) пишет:
«Подавляющее большинство обследованных американских геев между 40 и 70 годами сексуально активны, около 70 % удовлетворены качеством своей сексуальной жизни, а некоторые даже говорят, что получают от нее больше удовлетворения, чем в молодости».
(Кон 1998:383)
Геевская субкультура со своим воинствующим культом юности стремится подавить эти представления или перевести такие отношения на коммерческую основу. В ней нет места старикам — разве что среди «понтёров». Она хочет быть разновидностью молодежной субкультуры. Но из общей молодежной субкультуры естественный выход ведет в общую культуру взрослых, куда все неизбежно переходят, уступая место новым поколениям. Из геевской субкультуры такого выхода нет. Безжалостно выбрасывая своих стариков и обрывая связи между поколениями, она затрудняет формирование традиций, а это ослабляет ее именно как часть культуры. Ослабляет в противостоянии другим фракциям культуры.
Из геевского сообщества она создает некое подобие российской «малолетки». К этой субкультуре вполне применимо то впечатление о «малолетке», которым Валерий Абрамкин делился в своем интервью.
«Вы знаете, я обращал внимание (особенно это заметно в камерной системе): когда собираются люди примерно одного возраста и одного пола, естественно, у них все отрицательные качества усиливаются, а положительные гасятся. Стоит появиться одному старичку (не обязательно, чтоб он был авторитетным, просто любой старик) — и отношения сами по себе гуманизируются. Разновозрастность создает естественную структуру. Когда они все одного возраста, они не могут из себя социум выстроить, потому что начинается соперничество («я тебе не подчиняюсь»). А со взрослым, старшим более нормальный социум складывается — это очень важная вещь».
(Абрамкин 1993: 222)
6. Это сладкое слово «свобода»
Основной лозунг геевского движения — свобода. Свобода не только выбирать сексуальную ориентацию, форму секса и, разумеется, партнера, но и свобода придерживаться любой продолжительности связи, свобода менять партнера как угодно часто в поисках свежести, разнообразия и богатства ощущений. В свободе от брака многие геи усматривают важнейшее преимущество своего образа жизни по сравнению с гетеросексуальным.
Эту приверженность свободе гетеросексуальный медик Рейбен (1991:115–116) объясняет очень наивно:
«Половую жизнь гомосексуалистов отличают беспорядочные связи. Этому есть объяснение. Гомосексуалисты пытаются сделать невозможное: они говорят, что хотят полового удовлетворения и любви, но с самого начала исключают для себя самый очевидный источник любви и удовлетворения — женщину. Единственная другая форма половой активности должна концентрироваться у них вокруг собственного члена (или члена другого мужчины). Гомосексуалист должен постоянно искать одного мужчину, один член, один акт, который удовлетворит его. Но возможность удовлетворения отсутствует, ибо сама формула неверна. Один член плюс один член равно нулю. Замены гетеросексуальному сношению (члену или влагалищу) нет. Разочарованный, но упорный, обескураженный, но вызывающий гомосексуалист продолжает поиски. Он — половой Диоген, вечно ищущий член, который принесет наслаждение. Вот почему он должен бесконечно менять партнеров. Он пробует фаллос за фаллосом и после каждой пробы сожалеет: «Нет, это не тот!» Он в трудном положении, ибо приговорен к вечному поиску того, что не существует».