Другая сторона озера

Девушки сидели за столом и обиженно смотрели на Димыча. Он взял два чистых бокала и поставил перед ними. Наташа кивнула, и Димыч налил ей граммов пятьдесят настойки в высокий стакан. Потом посмотрел на Нюшу. Та тоже кивнула. Димыч налил и ей. Потом придвинул к ним графин с морсом.

– Разбавите по вкусу, девушки.

Нам он налил по полстакана. Когда все взяли в руки напитки, Димыч спросил:

– За что выпьем?

Девушки молчали. Пришлось сказать мне:

– Давайте за то, чтобы не ссориться. Это худшее, что можно сделать, когда вокруг опасность.

Димыч кивнул:

– Чертовски верное замечание.

Мы чокнулись. Девушки все еще насупленно смотрели на Димыча.

Нюша сделала большой глоток своего коктейля и обратилась к Димычу:

– Тогда ты нам почитаешь. Ты знаешь, что нас это отвлекает от дурных мыслей.

Наташа закивала головой. Я удивленно смотрел на них, но решил, что чтение лучше «Эрудита», и обратился к Димычу:

– Знаешь, а я, пожалуй, тоже не против послушать. У тебя бывает такой милый голос, когда ты захочешь.

Девушки залились смехом. Димыч на мгновение растерялся, а потом тоже загоготал. Быстро опомнившись, он велел всем вести себя потише.

– Ты отлично справляешься, Саша. Видимо, где-то внутри ты знаешь, что когда бездна собирается обрушиться на тебя, то все, что остается, – это смеяться, – он смотрел на меня с какой-то отрешенной улыбкой.

– Да, Димыч, и ты тоже отлично умеешь подбодрить.

Все опять засмеялись.

– Если так, что вам почитать, детки? – улыбаясь, спросил Димыч.

Девушки переглянулись и Нюша предложила:

– Может, «Сердца трех»? Чтобы отвлечься, самое то.

Димыч посмотрел на меня, потом на Наташу. Мы одобрительно кивнули.

Пока Димыч рылся на полках, ища книгу, мы с Нюшей притащили от стены возле входа в оранжерею кушетку, а Наташа откуда-то из темноты шкафа извлекла большое покрывало и расстелила его у камина напротив кушетки. Димыч уселся с книгой на кушетку, а мы развалились на покрывале, захватив с собой бокалы с настойкой. Света от расставленных на полке над камином свечей и самого камина хватало, чтобы Димыч мог читать, не напрягая зрения.

Нюша придвинулась поближе ко мне и положила мне на плечо голову.

Димыч поинтересовался, не против ли я, если он будет читать не с начала, поскольку они уже успели прочесть часть этой книги. На что я ответил, что не имею ничего против, поскольку читал эту книгу и помню канву произведения. Отложив закладку, Димыч негромко начал:

– Урра! – возликовал Френсис, услышав эту новость.

– И умер, точно крыса в крысоловке. Я видел его голову, которая торчала из щели в скале. Зрелище было не из приятных. И начальник полиции тоже умер. И… и еще кое-кто умер…

– Неужели Леонсия! – воскликнул Френсис…

Голос тихонько разносился по залу, смешиваясь с треском только что подкинутых дров. Мысли быстро устремлялись вслед за происходящим на страницах книги. Стали вспоминаться образы актеров, сыгравших в советской или тогда уже российской экранизации книги. Подумалось, что Джек Лондон, должно быть, представлял их совсем не так, но теперь ничего не поделать. Буду вспоминать Жигунова и ту симпатичную актрису с блондином, который был в роли Френсиса. Голос Димыча то переходил нашепот, то, следуя за сюжетом, набирал обороты и повышался в тембре. За окном опять что-то негромко проскрипело и замолкло. Нюша шепнула:

– Уходят, наверное. Скоро станет совсем спокойно.

Вместо ответа я тихонько кивнул, чтобы не мешать чтецу. Голос смешивался с теплом камина и обволакивал. Спокойствие и вправду начало наполнять тело. Очень скоро я уснул.

23.12.

Пирамида

Проснулся я там же, где и уснул, правда, меня накрыли теплым пледом. В доме царила тишина, а на столе было прибрано. Солнце светило через окна, и подсвеченные яркими лучами пылинки кружились в странных танцах.

Пройдясь по первому этажу, понял, что в доме я, по всей видимости, один. На всякий случай крикнул, позвав Димыча. Никто не ответил, зато на столе в кухне обнаружилось блюдо с пирожками и кувшин молока. Этим и позавтракал. Пока ел, изучал наконец-то хорошо освещенный пейзаж. Из окна, у которого я расположился, было видно озеро, уходящее на несколько километров вдаль, да лес, который его окаймлял. Еще был виден край соседнего дома напротив, да мосток, вмерзший в лед за ним. Если и было что-то еще, то оно было накрыто толстым одеялом снега. Судя по тому, что окна не украшал иней, мороза не было. Где-то неподалеку взвыл мотор. Неровно поработав, он начал убавлять скачущие обороты и перешел в ровный рокот. Я догадался, что это, скорее всего, Димыч завел снегоход, чтобы двинуть к другому берегу озера на разведку в поисках того места, о котором он говорил вчера. На ходу доедая пирожок, я выскочил на крыльцо, чтобы Димыч не уехал без меня. Димыч, сидевший на синем снегоходе возле дороги, заметил меня и, сложив карту, убрал ее в рюкзак, стоявший на багажнике, после чего двинул ко мне. Пока он дошел, я начал замерзать, хоть и укутался накидкой.

– Ну что, перекусил? – подойдя, спросил Димыч.

– Ага. Ты что, уже собрался ехать?

– Да, темнеет же рано. Иначе поздно будет. Если быстро оденешься, мы тебя подождем.

Я кивнул и ломанулся в к двери. На ходу спросил:

– А мы – это кто?

– Нюша сказала, что едет с нами, без вариантов.

Дверь за мной захлопнулась, и я устремился по лестнице на второй этаж за теплой одеждой.

Снегоход проворно тащил даже троих седоков, шел быстро и ровно. На заснеженной глади озера практически не трясло, и мы вполне комфортно чувствовали себя, сидя втроем. Нюша расположилась между мной и Димычем. На скорости воздух морозил открытые участки лица, в основном щеки и нос. Нюша сидела, прижавшись к водителю, изредка высовываясь из-за его плеча, чтобы посмотреть, в какую сторону мы едем. А я старался не выглядывать из-за ее спины, чтобы не морозить лицо. Повернув голову набок, я смотрел на проносящийся лес. Казавшаяся такой далекой из дома, другая сторона озера приближалась очень быстро, и уже минут через пятнадцать мы не спеша ехали по краю озера. Димыч внимательно вглядывался в береговую линию, не приближаясь слишком близко к краю озера, где под снегом могла притаиться вмерзшая коряга или еще какая-то напасть.

Через несколько минут снегоход таки взял курс строго на берег. Димыч выбрал самое пологое место, где перепад между замерзшей водой и сушей был неразличим под значительным слоем снега. Найдя ровную площадку неподалеку от торчащих из снега верхушек кустов, Димыч остановился и заглушил мотор. Я решил слезть со снегохода первым. Перекинул ногу через седло и спрыгнул в снег. И явно просчитался, поскольку ноги моментально пробили слежавшуюся верхнюю часть снежного покрова, и я провалился по грудь. Нюша прыснула смехом, а Димыч назидательным тоном произнес:

– Зачем так скакать-то? Надо было в другую сторону, я же специально встал правым боком к низкому снегу. Не видишь, что ли, как наклон идет? Да и кусты вон по верхушки засыпаны с левой стороны. Там же яма.

Я хотел повернуться и сказать, что можно было и предупредить, где тут ямы, но повернуться не получилось, так как увяз слишком глубоко. Димыч добавил, что, возможно, хорошей идеей для меня будет посидеть на снегоходе, пока они с Нюшей разведают обстановку. На что я делано засмеялся и сталактивно выкарабкиваться из снежной ловушки, подозревая, что они и правда могут меня оставить. Пока я залезал обратно на снегоход, Димыч и Нюша уже начали подниматься по склону к лесу. Снег, к счастью, не забился никуда под одежду, но я здорово запыхался и сел отдышаться. Димыч обернулся, когда был уже метрах в двухстах от меня и крикнул: