Другая женщина

– Это правда. Папа на меня все время сердится, а мама просто меня ненавидит.

– Гарриет, ты не должна так говорить. Конечно же, мама любит тебя.

– Буду говорить, потому что знаю.

Она вынула из ящика бумажную салфетку и высморкалась.

– Если бы ты жила с нами, то тоже возненавидела бы меня. Мне больше не придется жить с ними. Они нарочно отсылают меня в эту школу. Им хочется поскорее от меня отделаться.

Она горько разрыдалась. Жанин взяла девочку на руки. Она такая маленькая и хрупкая, думала Гарриет, но с ней гораздо уютнее, чем с мамой. Она положила голову на грудь Жанин и прошептала:

– Как бы мне хотелось, чтобы ты была моей мамочкой.

– Мне бы тоже хотелось, но, боюсь, что из этого ничего не выйдет. Я и так у вас есть, у тебя и у твоей сестры.

– Лучше бы ты была моей крестной, а не ее.

– Хочешь, открою тебе один маленький секрет?
– спросила Жанин, целуя девочку.
– Мне бы тоже больше хотелось быть твоей крестной. Конечно, я очень люблю Крессиду, но ты больше похожа на меня. Не такая совершенная, не такая правильная, как твоя сестра.

– И вовсе она не совершенная, - ответила Гарриет, снова готовая расплакаться.

– Конечно, нет, - поспешила заверить ее Жанин.
– Никто из нас несовершенен. Но она все-таки близка к этому.

– Нет, вовсе нет. Я ненавижу ее. Я всегда ее ненавидела.

– Но почему?

– Потому что она слишком хорошенькая и к тому же ханжа. Она старается быть со всеми ласковой, и ее всегда ставят мне в пример, а на самом деле она - злюка.

– Гарриет, мне кажется, ты преувеличиваешь.

– И вовсе не преувеличиваю! Однажды она взяла мою куклу, ну ты знаешь, ту, которая плачет, и выбросила ее в окно, кукла упала на соседнюю крышу и несколько дней лежала там под дождем. А как-то раз она взяла новую ручку, которую мне подарил крестный Мерлин, и потеряла ее. Она сказала моей лучшей школьной подруге, что я совсем не люблю ее и говорю про нее ужасные вещи. О, я вижу, ты мне тоже не веришь, как и все взрослые.

– Верю, - заверила ее Жанин, - конечно же, верю. Но все сестры ссорятся, Гарриет. Я тоже ссорилась с моей сестрой. И ты тоже хороша, - добавила она с лукавой улыбкой.
– Право же, не стоило проливать на нее суп за обедом.

– Я это знаю. Конечно, не стоило, но, когда мама ругала меня, она бросала на меня такие взгляды, что мне захотелось ей отомстить. И ты знаешь, мне стало легче.

– А теперь у тебя неприятности. Ты не пойдешь завтра в гости. Мама расстроена, папа сердится. Неужели тебе от этого легче?

– Да, - твердо заявила Гарриет, - да, мне легче. Наверное, все-таки я поступила правильно. Ты бы видела ее лицо!

– А если бы суп был горячим? Ты представляешь, что бы тогда было?

– Я знаю. Я знаю, что поступила плохо, но она… о, я не знаю… Они оба ее так любят и…

– И от нее не сбежал щенок, и ее не отсылают в школу. Так ведь?

– Да, так, - ответила Гарриет и снова принялась плакать.

– Послушай, Гарриет, то, что случилось с Бигласом, ужасно. Даже я плакала, а ведь я не люблю собак. Хотя Биглас был какой-то особенный. У меня дома есть его фотография, которую ты мне прислала. Но ты можешь завести другого щенка. Твои родители согласны и…

– Зачем? Ведь меня все равно здесь не будет. О, Жанин, это было ужасно. Такое не приснится даже в страшном сне. Я постоянно об этом думаю. Я вижу все кадр за кадром, как в кино. Я выглянула из окна и увидела, что ворота открыты. Я закричала и побежала искать щенка, а он сидел через дорогу и глядел на меня. Я звала его, а он все сидел в высокой траве и продолжал на меня смотреть, и тут из-за угла выехал тяжелый грузовик, а он вдруг побежал ко мне и выскочил на дорогу. Он приветливо вилял хвостом, но в это время грузовик на него наехал. Ты можешь представить себе, Жанин, эта махина придавила его всей своей тяжестью. Ты можешь представить, что он в это время думал? О, Жанин, во всем виновата я. Как могла случиться такая ужасная вещь? Просто я была недостойна его. Лучше бы мне попасть под грузовик…

– О, Гарриет, дорогая, замолчи, замолчи… Не говори таких ужасных вещей. Это совсем не лучше. Это в тысячу раз хуже.

– Вовсе нет. Потом появилась мама и увела меня в дом. Она не разрешила мне быть рядом с ним. А Крессида наблюдала за нами, и знаешь, что она мне сказала?

– Нет, не знаю.

– Она сказала: «Во всем виновата ты, Гарриет. Нечего было открывать ворота». Даже мама на нее рассердилась. А ее противный котенок чувствует себя прекрасно. Сидит на ее кровати и знай себе умывается. Я никогда не прощу ее за это. Никогда! Конечно, мама заставила ее попросить у меня прощения, но в это время она держала на руках своего котенка и гладила его. Ей-то хорошо - у нее есть кого любить. Я совсем не хочу другого щенка. Я хочу, чтобы мне вернули моего Бигласа.

– Хорошо, хорошо, дорогая, - сказала Жанин, - все это очень грустно, но время лечит, и твоя боль пройдет. Я обещаю тебе это. Впервые в жизни ты получила тяжелый урок, но вскоре все забудется, и тебе захочется иметь нового щенка. Он будет немножко другой, не такой, как Биглас, но ты полюбишь его и…

– Но я же сказала тебе, что меня здесь не будет. Я буду в этой дурацкой школе, поэтому у меня не будет возможности полюбить кого-то другого.

– Ну хорошо, - вздохнула Жанин, - возможно, эта школа будет не такой уж и дурацкой и тебе там понравится. Хочешь я почитаю тебе немного перед сном?

– Я боюсь спать, - ответила Гарриет.
– Как только я закрываю глаза, все повторяется. Я снова вижу все, что случилось. И так каждую ночь. Я борюсь со сном, но он обволакивает меня, и я снова вижу эти страшные сцены.

– Allons, allons, mignonne 2 , - сказала Жанин, снова беря ее на руки.
– Пойдем ко мне в комнату. Я буду охранять твой сон и, как только замечу, что Гебе снится что-то плохое, разбужу тебя. Стоит тебе хоть один раз поспать без сновидений, и они перестанут тебя мучить. Пойдешь ко мне?

2

Пойдем, пойдем, малышка! (фр.).

– Это было бы чудесно. Спасибо тебе, Жанин.

Жанин протянула ей руку. Это была чудесная рука - белая, с длинными пальцами и блестящими красными ногтями. Она была такой теплой и нежной, что Гарриет доверчиво вложила в нее свою ручонку, и они пошли в комнату Жанин.

Проснувшись утром, Гарриет вспомнила, что спокойно провела ночь и кошмары ее не мучили.

Гарриет так и не захотела, чтобы ей купили нового щенка. Если родители думали, что, купив его, тем самым облегчат ее расставание с домом, то глубоко ошибались. До самого последнего дня она не верила, что такое может случиться. Она с интересом наблюдала, как ее гардероб пополняется новыми вещами: ей купили туфли, простенькие часики, клюшку для игры в хоккей на траве.