Другая жизнь

Константин. Никого не звать…

Кошкин. Вы неправы… Вы сами сейчас в таком состоянии, когда сами просто не в силах… Вам нужна помощь… врачебная, квалифицированная…

Костя было пытается взобраться на ноги – кажется, не в силах разогнуться, со стоном валится на колени.

Что, очень больно?

Константин. Дай… (Тянет руку.) Обопрусь, что ли…

Кошкин. У вас руки в крови!

Константин (разглядывает собственную руку; проводит по лицу, снова разглядывает). Это из морды…

Кошкин. Видите!..

Константин. И чего? Не видал никогда? Ну и чего?

Кошкин. Кровь… больно видеть…

Константин. Да ладно, чужая – она не болит…

Кошкин (горячо). Болит, еще как!.. Лучше я вас под плечи…

Пахнуло ветерком, фонарь помигал и погас.

Константин. Ах, ты, зэззараза!..

Кошкин. Я стараюсь осторожно!

Константин. Ах, зэззара!..

Кошкин. Да я понимаю, как это, когда тебе больно…

Константин. Парень, парень, парень!..

Кошкин. Держу!

Константин. Ах, зэза!..

Кошкин. Неужели так больно?

Константин. Не могу сидеть!

Кошкин. А стоять?

И снова пахнуло – и снова фонарь помигал и зажегся. У скамейки стоит полусогнутый и полуобмякший Костя.

Кошкин изо всех сил поддерживает его под плечи. Федор – как испарился.

Константин (сокрушенно вздыхает). Эх, Толя, Толя, дружок ты мой…

Кошкин. А куда, главным образом, били? Что чувствуете?

Константин. Слушай… тебе… какое?..

Кошкин. Обиделись все же… За то, что я не вмешался… Наверно, вы правы… Да… (Разглядывает Костю.)

Молчат.

Я бы должен вмешаться, как-то вас уберечь… Но я, понимаете… Я, понимаете… Во мне в ту минуту как будто… Как будто…

Константин. Остынь: чего лезть, когда не тебя…

Кошкин. Неправда, лезть надо!..

Константин. Да ладно…

Кошкин. Лезть надо, но я не могу – понимаете? Выше сил… В глазах потемнело, и я ничего, кроме того, что пинают… Что мне очень жутко… Откуда, вдруг, столько ненависти?.. Как будто вся ненависть, сколько ее в мире скопилось – вся, вдруг…

Константин. Старею…

Кошкин. Сколько, однако, в мире ненависти…

Константин. Вот раньше бы я убежал.

Кошкин. Простите, вы всегда так странно разговариваете или такая речь из-за губы?

Костя морщится.

Есть носовой платок? Понимаю… (Достает носовой платок.) Возьмите мой. Берите-берите.

Константин (забирает платок, прячет в карман). Опусти-ка… на скамейку, говорю… Опусти-ка…

Кошкин (помогает мученику опуститься на скамейку). У вас, мне так кажется, нарушены некоторые шейно-позвоночные связки. Ужасно тоскливое ощущение – когда отдает по спине вниз, туда… Боль такая – словно вас продели насквозь и время от времени дергают за крючок… Я вас понимаю, так можно издергаться… (Молчат.) Знаете, все-таки я сомневаюсь… Мне бы не надо вас слушать… Все же бы вызвал…

Константин. Стоять.

Кошкин. Чего вы боитесь?.. А если умрете? Тут, на скамейке? У меня на руках?.. (Молчание.) От нас не зависит… Вам-то, конечно, может того не хотеться, но рождение и смерть – это как раз то, чем мы не управляем… (Константин храпит.) Только не спите!

Константин (подскакивает). Ах, ты, зэзза!.. (Медленно оползает.)

Кошкин. Это смерть вас к себе зовет, не поддавайтесь ей ни в коем!..

Константин (горестно). Зачем?..

Кошкин. Не спать… Вызову «скорую», вас увезут.

Константин. Не надо «скорую».

Кошкин. А если не выживете?

Константин. Ты по-людски – понимаешь?

Кошкин. Пытаюсь…

Константин. Пару минут баю-баю, потом человеком делаюсь.

Кошкин. Как это?..

Константин. Спать, говорю.

Кошкин. Я знал людей, которые засыпали и уже не просыпались.

Константин. Я проснусь, только ты не ори. Тихо скажи: Костя, пора.

Кошкин. Врачи не всегда беспомощны… Нет, я не дам вам уснуть!

Константин (молит). Я тебе объясняю, как умному: меня поколотят – мне спать надо. Сразу. Так себя приучил. Иначе – не человек.

Кошкин. Это так – часто?..

Константин. Бывает…

Кошкин. Не человек?..

Константин (совсем уже сонно). Как поколотят… А так – человек…

Тишина.

Кошкин. Как-то взять себя в руки… Справиться с болью… тоской… отчаянием… как бы ни били… Вы меня слышите?

Пахнуло ветерком – фонарь мигнул и погас. И вспыхнул опять, осветив предыдущую мизансцену и еще… А помните интригующий душу мужской силуэт?

В самом начале нашей правдивой истории? Помните? Вы все, конечно, помните…

Так вот: силуэт воплотился в Электромонтера, стоящего у столба, внимательно разглядывающего фонарь наверху.

Кошкин с удивлением созерцает неожиданного специалиста.

Монтер (глядя по-прежнему наверх). Здравствуйте.

Кошкин. Добрый день…

Монтер. Уже вечер.