Другие. Бессмертный взвод

Саша уже почти добежал до середины гряды, когда увидел, что наперерез ему мчатся несколько людей Ибрагимова. Расстояние еще не позволяло им открыть прицельную стрельбу. Наверное, только поэтому Стольников пока и оставался жив. Ведь он увидел людей в грузинской форме после того, как они заметили его.

Сзади майора настигали трое, а справа был отвесный обрыв. Кажется, где-то там, на сотню метров пониже, звенела перекатами речка. Он снова почувствовал жажду.

Скорее всего, никто не руководил операцией по его захвату. Все шло спонтанно, по обстоятельствам. Несмотря на это, кольцо сжималось.

Стольников мог отделаться от преследователей в любой момент. Стоило только перескочить через камни и прыгнуть вниз. Несколько секунд свободного полета, жестокий удар, минута агонии, и вот его уже встречает некто в белых одеждах с ключами на поясе. «Ну, здравствуй, раб Божий Стольников. Прелюбодействовал? Обжирался от пуза? Гордыню тешил?» Новопреставленный на все вопросы дает положительные ответы и оказывается в пекле!..

– Так какая тогда разница, мать их?! – проскрежетал Саша, поднимая руку.

Выстрел раздробил челюсть одному из людей Ибрагимова, приблизившихся к беглецу. Рана не смертельная, но теперь этот боец будет думать только о своей челюсти и ни в коем случае не о Стольникове. Ладно, разве только в том смысле, чтобы тот не выстрелил еще раз.

За спиной майора одна за другой ломались сухие ветки. Дождавшись, когда преследователь приблизился на расстояние нескольких шагов, майор резко развернулся и вскинул руку.

Выстрел прогрохотал и тут же утонул в резких звуках ответной пальбы. Молодой солдат из третьего взвода вскрикнул так, словно был удивлен наличием у Стольникова оружия. Его тело поймало девятимиллиметровую пулю и откинулось назад. Ноги же, напротив, вырвались вперед и беспомощно притопнули. Парня понесло на каменную груду.

Тело солдата перевалилось через груду валунов, доходящую до пояса, и рухнуло в пропасть. Он даже не попробовал удержаться, ухватиться руками. Инерция несла его вперед.

Смерть пришла к боевику мгновенно, пуля пробила его сердце. Уже мертвый, он перевалился через камни и, как тряпичная кукла, полетел вниз.

– Четыре! – выкрикнул Стольников, напоминая себе, сколько патронов осталось.

Он бросил взгляд туда, куда собирался бежать, и увидел за людьми Ибрагимова ложбину. Солнце уже взошло. Его лучи пробились сквозь листву и стволы деревьев. Здоровый глаз Стольникова теперь стал видеть так же плохо, как и поврежденный. Он бежал на солнце, выбравшееся из-за горной гряды.

Едва тлеющая надежда на спасение мгновенно вспыхнула, и Саша бросился прямо на людей в грузинской форме.

Те уже брали оружие на изготовку, но он, как и тогда, в тюрьме, бежал, держа пистолет перед собой, нажимал на спуск и отсчитывал момент, когда ему придется встретиться с ними:

– Три! Два! Крайний!..

Есть привычки, от которых нельзя избавиться. Саша всегда знал, сколько сигарет в его пачке. Информация, безусловно, ненужная, но автопилот сильнее.

Выстрелы, грохотавшие на восточном склоне, сыграли роль манка. Все «грузины», находившиеся неподалеку, бросились туда, невольно перекрывая маршрут движения Стольникова. Они не стреляли только потому, что где-то в «зеленке» находились свои. Бить в этом направлении было бы глупостью. Офицеры отдавали приказы, сержанты дублировали их для личного состава, но Стольников ничего этого не слышал. Все его существо было сконцентрировано на решении только одной проблемы. Надо прорваться сквозь многорядное кольцо окружения быстрее, чем оно сожмется до критического радиуса.

Саша выбросил пустой магазин, загнал в рукоятку еще один, последний, и спустил затвор, загоняя патрон в ствол. Он вынужден был тут же вскинуть руку. Щурясь от солнечных лучей, майор стрелял почти наугад, но расстояние исключало промах. «Грузины», которые стояли перед ним, медлили с выстрелами, потому что за спиной Стольникова мчались, почти тесня друг друга, их товарищи.

Майор пальнул трижды и ни разу не промазал. Бойцы Ибрагимова видели, что после каждого выстрела неизвестного монстра кто-то из них непременно падал, и отступили в глубь леса. Кольцо разжималось, как пружина.

Гряда закончилась. Теперь справа был обрыв, уходящий вниз без искусственного парапета, а слева – «зеленка». Из-за камня размером с человеческий рост выскочил «грузин». Саша успел заметить, как перед его глазами блеснуло что-то, похожее на большого чебака, вытянутого из воды. Между ними не было и метра. Только это не позволило солдату Ибрагимова поднять руку и вспороть майору живот. Но и тот не смог вскинуть пистолет и прошить противника пулей.

Стольников выбросил вперед левую руку и почувствовал, как пальцы, разведенные веером, мгновенно испачкались чем-то липким и густым. С разбитыми глазными яблоками, пятясь и отчаянно крича, солдат шагал назад, выронив нож.

– Херово воюешь, салага! – рявкнул Стольников, выдергивая «кольт» из-за пояса изувеченного «грузина».

Он вскинул руку и нажал на спуск. Пуля пробила бойцу лоб, разломала затылок, и тот замертво повалился на траву. Еще некоторое время солдат скользил вниз, как по снегу, а потом уткнулся головой в камень и замер.

Стольников швырнул в сторону разряженный пистолет и на бегу передернул затвор «кольта». Велико было искушение поднять винтовку врага, но Саша знал, что это займет несколько секунд, которые после окажутся решающими.

Из-за укрытия появился коренастый чеченец с кривым носом. Он не сомневался в том, что разведчик не собирается углубляться в «зеленку», а намерен и дальше двигаться по краю обрыва.

В том, что это чеченец, майор не сомневался. Он слишком много времени пробыл на Северном Кавказе и с первого мимолетного взгляда мог угадать ингуша, осетина или кабардинца.

– Стоять!.. – скомандовал боец Ибрагимова, к немалому удивлению Стольникова.

Майор поднял глаза и рассмотрел свернутый в давних схватках нос.

«Слева били», – понял Саша, не стреляя, поднырнул под руку противника и сильно ударил справа.

Раздался смачный хруст. Когда боец падал, было хорошо видно, что его нос теперь свернут влево. Стольников перепрыгнул через противника, опустил пистолет и нажал на спуск.

Слева на поляну выскочили двое. Даже не поворачивая голову в их сторону, Саша свернул к обрыву, выбросил руку, и «кольт» трижды дернулся в ней.

Солдат лет двадцати прогнулся под пулей всем телом. Он хватал руками ветви, ломал их и заваливался под дерево. Второй несколько раз скакнул, как кенгуру, упал и, дико крича, схватился за простреленную ногу.

В этот момент выстрел из леса нашел свою цель. Саша узнал «Винторез» по характерному, едва слышному хлопку. Пуля, выпущенная именно из этой винтовки, насквозь пробила плечо майора. Не задев кости, она разорвала плоть и выбила из выходного отверстия короткую струйку крови.

Это было второе ранение руки за последнюю четверть часа. Глядя на ручей, льющийся между пальцев, Стольников пошевелил ими и поморщился от боли. Ранение не смертельное, но сейчас, во время бегства, когда зашкаливает пульс и артериальное давление, можно потерять всю кровь.