Другие. Бессмертный взвод

Он сжал рану пальцами и вскрикнул от боли. Мышца послушно собралась. Входное и выходное отверстия находились друг против друга. Майор едва не потерял сознание и сейчас пытался хоть как-то отвлечься, не допустить обморока.

– Сволочь!.. – сжав зубы так, что они скрипнули, прокричал Стольников, встал боком и дважды выстрелил.

Ему полегчало. Туман отступил, фиолетовые круги перед глазами рассеялись.

Но Стольников оказался на краю пропасти в прямом и переносном смысле. Теперь за его спиной своих для людей в грузинской форме уже не было. Раздался грохот выстрелов, и Саша повалился на землю, чтобы пули не сбили его с уступа. Он старался угодить между корнями дерева и краем обрыва. Так оно и вышло.

Пули не могли пробить насквозь дерево и камни. Они с визгом рикошетили от гранита и пролетали рядом со Стольниковым. Каждая из них могла угодить в цель.

Поняв маневр разведчика, его противники, находившиеся в «зеленке», ускорились, а те, что на время отступили, появились из укрытий. Обе группы открыли огонь по майору, прячущемуся в каменном кармане.

Саша изредка выбрасывал руку, отвечал им и тут же снова прижимался к земле. Наконец-то появилась возможность перетянуть раны. Он вынул из кармана индивидуальный пакет, зубами разорвал его, достал бинт, туго перетянул плечо и предплечье и сразу ощутил неудобство.

«Пройдет, – подумал майор. – Как только повязка пропитается кровью, все наладится».

Он снова считал вслух патроны. Когда их осталось в «кольте» пять, Стольников решил так: с последним выстрелом он прыгнет вниз и попробует руками и ногами зацепиться за выступы в скале. Под ним есть площадка шириной в полметра, длиной в метр. Кривая, с наклоном, но все-таки площадка. Другой нет.

Это был последний патрон в магазине его пистолета. Затвор отскочил назад и замер в этом инвалидном положении, демонстрируя полную недееспособность. Но сам выстрел был точен.

Пуля, вылетевшая из ствола «кольта», ударила в лоб бойца и вышибла из его затылка пригоршню костей и густую липкую жижу. Теперь, когда разгоряченные погоней мозги стекали по спине солдата, продолжающего стоять, Стольников отшвырнул пистолет, ставший уже ненужным.

Он был уверен в том, что не выйдет из этого укрытия живым. Впервые в жизни в нем шевельнулась мысль о полной безысходности.

Ему теперь оставалось прыгнуть с такой высоты, что парашют, если бы он у майора был, запросто успел бы раскрыться. Оттягивать этот момент Стольникову резона не было. Через минуту перед ним образуется кольцо из полусотни людей в грузинской форме.

Враги, которые приближались к нему, уже не торопились. Исход для них был очевиден и однозначен. Саша откатился назад, мгновение лежал без движения, а потом перевернулся на бок и свалился с уступа. Ошеломленные люди Ибрагимова еще некоторое время стояли, не веря своим глазам, а потом подошли к обрыву, тесня друг друга.

Несмотря на боль, Саша едва не рассмеялся. Ему еще ни разу не приходилось бывать в таком глупом положении. Он лежал на площадке, прижавшись к ней животом, а ноги его висели над бездной.

Полет длился не больше секунды. Окажись эта площадка нежданной, из него выбило бы дух. Он задохнулся бы, а после свалился бы кулем вниз, пытаясь наполнить воздухом легкие. Но Стольников заранее знал, что с ним случится. Напрягшись и выставив перед собой руки, он мягко и упруго рухнул на камень, выступающий из скалы.

«Надолго ли я продлил себе жизнь? – пронеслось в его голове. – На минуту?»

Все происходящее казалось ему нереальным. Все органы чувств за исключением слуха у него словно отключились. Но Саша уловил только те звуки, которые казались ему важными: клацанье затвора и тяжелое дыхание человека, наводящего ствол на цель.

В потрясенной голове спасительным маяком высвечивалась только одна мысль: ему нужно срочно оказаться в безопасном месте. Но кто не мечтает об этом за секунду до смерти?..

Подняв голову, майор с изумлением увидел слева от себя отверстие, зиявшее в отвесной стене. Саша назвал бы его входом в пещеру, когда бы оно не было таким узким, не шире форточки.

Майор поднял голову. Над ним стоял, держа его в прицеле М16, кто-то из офицеров Ибрагимова.

– Это конец, Стольников, – тихо и уверенно произнес он. – Поднимите руки, чтобы я их видел!

Майор так и сделал, показывая, что не вооружен.

– Теперь вам протянут руку, а вы будьте добры за нее ухватиться. Умирать еще не время. К вам есть несколько вопросов.

Саша стоял на краю площадки и смотрел вниз. Он заметил еще несколько выступов, совсем маленьких, похожих на балкончики. Стольников понял, что еще одно падение с высоты собственного роста – и из него вылетит дух. Он выключится и свалится в пропасть. Да и какой смысл прыгать, когда в полуметре от твоей головы замер ствол винтовки?

Он еще раз посмотрел на отверстие в стене. Темнота мешала как следует оценить его глубину. Так вот ринешься туда в надежде на спасение и голову об камень разобьешь.

– Дай руку! – свирепо рявкнул кто-то сверху.

Майор поднял голову.

Вместе со слухом в отказ пошло и зрение. Сейчас он уже не видел ничего, кроме оскалившегося в замахе, внезапно появившегося перед ним «грузина» со знаками различия лейтенанта.

Стольников загнал в кулак весь остаток сил и ударом снизу сокрушил небритую челюсть. Офицер Ибрагимова, не ожидавший такого своеобразного развития событий, хрюкнул. С его затылка слетела пятнистая кепка.

– Умирать еще не время! – прохрипел Саша, резко присел, качнулся в сторону и забросил свое тело в узкую щель.

Он полз до тех пор, пока не перестал слышать и видеть. Майор поднял руку, не нащупал потолка, сначала поднялся на четвереньки, а после и вовсе выпрямился.

Он вынул из кармана зажигалку и чиркнул колесиком. Золотая «Зиппо», выигранная у Жулина, осветила свод пещеры.

Стольников осмотрелся и не поверил своим глазам. Он стоял еще долго, потом пришел в себя и закрыл огонек крышкой.

– Этого не может быть, – прошептал Саша, сел, привалился спиной к стене и вдруг почувствовал, что силы оставили его.

Глаза майора закрылись, и он провалился в беспамятство.

Глава 12

Жулин спускался последним и слышал выстрелы. Стольников и Маслов вступили в бой. Значит, Ибрагимов решил не дожидаться, когда взойдет солнце.

До камней и всяких обломков, которыми был усеян берег стремительной речушки, оставалось несколько метров. Прыгать Жулину не хотелось. Камни разного размера громоздились под ним в полном беспорядке, словно высыпались из кузова самосвала. Прыжок мог закончиться вывихом или, что хуже, переломом. Поэтому, несмотря на лимит времени, прапорщик последние три метра спускался так осторожно, словно двигался по карнизу небоскреба. Лишь когда стало ясно, что прыжок безопасен, он оттолкнулся от стены.