Другой мир

Улыбнувшись, Лидия потрепала по волосам обоих ребят, хихикая, когда те недовольно зажмурились. Обнявшись, они разошлись, пообещав друг другу встретиться после завтрака и обсудить, как у Уилла прошёл разговор с Дамблдором. Когда до гостиной гриффиндора оставалось лишь несоклько метров, Лидия внезапно вспомнила кое-что.

– Стайлз, - позвала она друга, - А как ты вспомнил про кровные чары? Ты же весь урок тогда прослушал.

– Некоторым не обязательно слушать, чтобы быть чертовски умными, - ухмыльнулся гриффиндорец, пролезая в гостиную.

– Чтобы быть чертовски умными, может, слушать и не обязательно, но вот чтобы сдать приближающиеся экзамены, думаю, кое-кого следует подтянуть, - как бы невзначай упомянула Мартин, с неимоверным удовольствием наблюдая за тем, как лицо друга искажает гримаса боли.

– Лидс, не надо, я и так всё сдам, - простонал мальчик, готовый, кажется, даже умолять.

– Ничего, Стилински, пара недель в компании меня и учебников тебе не помешает. А Уилл поможет нам с трансфигурацией, которую ты вчера проспал. Доброй ночи, - подмигнув другу, Мартин побежала по лестнице, ведущей к спальне девочек. Стайлз, застонав, пошёл в комнату мальчиков, обещая самому себе больше никогда не проявлять необдуманную гениальность.

Комментарий к Часть 23

* Метро по-английски “Subway”.

========== Часть 24. ==========

Последняя учебная неделя как будто весь Хогвартс заставила выйти из душевного равновесия. Пятикурсники и семикурсники сновали по замку с видом зомби, готовых наброситься на любого подошедшего непозволительно близко человека, а вместо оружия у них, наверное, в ход бы пошли тяжеленные трактаты, с которыми бедняги не расставались теперь ни на мгновение. Шестикурсники же, злорадно хихикая, отсиживались на берегу озера, наслаждаясь лучами июньского солнца. И да, Стайлз бы соврал, сказав, что вид измученного и взвинченного Дерека не вызывает у него искреннего восторга.

Лидия, как и обещала, подтянула Стайлза по всем предметам настолько, что у мальчика даже по зельеварению был высший балл. Трансфигурацию гриффиндорец вообще сдал, даже не задумываясь, через двадцать пять минут после начала экзамена, списав всё на то, что вопросы были слишком для него лёгкими. Но все, конечно же, и без того прекрасно знали, чья это была заслуга.

Уилл стал самой обсуждаемой темой для разговоров месяца на полтора, и до сих пор Хогвартс ни капельки не успокоился. Сначала на разговор с Дамблдором учителя навесили замок, сказав, что всё должно быть совершенно конфиденциально и секретно. Ну и, естественно, никто не удивился, когда уже на следующее утро об этом шушукалась вся школа. За столом слизерина у всех, кроме Коры и Дерека, были такие лица, будто их только что морально уничтожили. Со всех факультетов за Уиллом неожиданно стали увиваться девочки, внезапно заметившие то, какой он симпатичный и какие у него красивые глаза. Лидия до сих пор наслаждалась завистливыми взглядами со стороны остальных трёх факультетов, когда Уилл, проходя мимо их компании, обнимал троих гриффиндорок по очереди.

Слизеринцу как второкурснику предстояло сдать ещё один экзамен, и Лидия лишь удовлетворённо кивнула, когда узнала, что это трансфигурация. Семеро гриффиндорцев на себе прочувствовали мощь мальчика в этом предмете, так что причин для беспокойства у них точно не было.

– Думаю, съездим с папой на каникулах во Францию, - повествовала Эллисон, лёжа на тёплой траве рядом с остальными ребятами.

Уже послезавтра должен был состояться праздничный ужин, подсчёт очков и вручение кубка Хогвартса, и Гриффиндор, получивший кубок школы по квиддичу, надеялся заполучить и второй. Для коллекции, так сказать. Уилл, привалившись спиной к стволу широкого дерева, просто наслаждался компанией друзей, блаженно жмурясь и теребя серебряный иероглиф на верёвке, висящий у него на шее. Стайлз и Скотт, лёжа рядом, периодически хихикали, пихая друг друга. Малия, упершись ногами в ствол того же дерева, у которого сидел Уилл, лежала на спине, положив голову на колени Мэтту. Подобное спокойствие можно было бы даже назвать идиллией, если бы не мысли о том, что через пару дней ребята расстанутся на несколько месяцев. Конечно, они договорились ежедневно писать друг другу, но тоска всё равно зарождалась в каждом, и вот такое времяпровождение казалось лучшей идеей.

– Во Франции красиво, - кивнул Уилл, переводя взгляд на Эллисон.

– Ты был там?
– заинтересованно вскинула брови девочка, чуть поворачивая голову в сторону слизеринца.

– Ага, когда Энвен было около четырёх, - кивнул мальчик, - Это было моё последнее лето перед Хогвартсом. Эни тогда так испугалась Эйфелевой башни, что запретила нам к ней приближаться в принципе, - слизеринец улыбнулся воспоминаниям.

– Ты же мне показывал вашу фотографию на её вершине, - вспомнил Стайлз, хмурясь.

– Ага, мне пришлось сказать, что наверху дракон, - фыркнул брюнет, вновь упираясь затылком в ствол дерева.

– Ты же понимаешь, что технически его там быть не могло?

– просто на всякий случай поинтересовалась Лидия, улыбаясь.

– Мартин, не занудствуй, - рассмеялся Уилл, когда девочка легонько ударила его ногой по голени.

На несколько мгновений воцарилась уютная тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы. Соня и Тайлер, развалившись неподалёку от ребят, с наслаждением вдыхали свежий воздух, отходя от последнего экзамена. Судя по их расположению, грань друзей эти двое уже прошли. Алиса, сидя у самого озера, болтала о чём-то со своими сокурсниками, откинув учебники подальше. Вся школа, казалось, ждала конца учебного года, но в то же время совсем не хотела расставаться. Каждый старался пробыть со своими друзьями как можно дольше, чтобы впитать эти моменты на последующие два месяца. Следующий день был занят только у выпускников, которые по традиции оставались в замке даже после того, как уедут все остальные, поэтому каждый пытался придумать для себя наиболее интересное занятие. Лидия, Эллисон и Малия наметили себе на этот день сборы, Мэтт и Айзек, кажется, хотели весь день проспать, а Стайлз, Скотт и Уилл хотели уладить какое-то там дело, о котором не рассказали пока никому. Но, впрочем, ребята не обижались, зная, что обязательно всё узнают, когда придёт время.

– Уилл, - позвал Стайлз, - А ты будешь говорить со своими родителями?

Уилл понял его сразу, это было видно по взгляду и поджавшимся на мгновение губам. Для мальчика эта тема, естественно, оставалась болезненной до сих пор, и ребята старались затрагивать её как можно реже, хотя слизеринец буквально ежедневно слышал шепотки, брошенные ему вслед, стоило ему пройти по какому-нибудь оживлённому коридору. Обычно из такой ситуации его вытаскивали появившиеся будто из ниоткуда Лидия и Стайлз, но сейчас этот вопрос был задан самим Стилински, поэтому уйти от ответа точно не удалось бы. Да и не очень хотелось, по правде говоря.

– Я думал об этом, - кивнул Уилл, вновь закрывая глаза, - Я думаю, стоит поговорить об этом. Они должны понять. Я в любом случае должен сказать им, что я всё знаю, но это абсолютно ничего не меняет.

– Как ты чувствуешь себя?
– Лидия провела ладонью по колену друга, глядя в небо. И этот вопрос он тоже истолковал правильно, будто бы их взаимопонимание было уже на самом что ни на есть высшем уровне.

– Мне сейчас трудно определиться, - слизеринец перевёл взгляд на пристально глядящую в ответ подругу, - Это довольно странно. Я всё ещё считаю их своей семьёй, но мне теперь немного неудобно говорить о реальных родителях. Я как будто проявляю неуважение то к одним, то к другим. Я не знаю, как сказать в разговоре о Мириам и Ричарде. С вами я зову их матерью и отцом, но как это сказать людям, которые были моими родителями одиннадцать лет и вырастили меня?

– Попробуй сказать всё как есть, - посоветовала Мартин, - Назови их так, как тебе покажется необходимым именно на момент вашего разговора. Твои родители всё поймут, я уверена. Они прекрасно знают, что ты любишь их, поэтому всё будет нормально.

Уилл, ничего не ответив, лишь улыбнулся, на секунду сжав ладонь подруги на своём колене в качестве благодарности. Ещё несколько минут ребята вновь провели в тишине, думая каждый о своём и ни о чём сразу. Пытаясь свыкнуться с мыслью о том, что буквально через несколько месяцев после обретения настоящих друзей он должен снова расстаться с ними на какое-то время, не давала Уиллу покоя вот уже несколько дней. Недавно у них даже появилась традиция. Экзамены разным курсам и факультетам старались не ставить в одно время, хотя, конечно же, иногда бывали исключение. Но, тем не менее, если у Уилла был свободный час, в то время как гриффиндорцы тряслись перед очередной проверкой знаний, мальчик обязательно приходил к ребятам, называя себя обворожительной духовной поддержкой. И, как и ожидал мальчик, все мигом успокаивались - Малия, Айзек, Скотт и Мэтт переставали трястись, а Эллисон, Стайлз и Лидия начинали выглядеть ещё более уверенными в себе. Это порой даже раздражало, но Уиллу действительно нравилось быть нужным кому-то.

А ещё ему понравилось лицо его сокурсниц, когда он, дожидаясь своей очереди у кабинета Чар, увидел трёх гриффиндорок, притащивших ему его любимых мятных леденцов. Уилл давно заметил проявившийся после последних событий интерес со стороны ровесниц, но его это нисколько не волновало. Стайлз даже стал его в шутку называть сердечником, на что слизеринец мог лишь усмехаться и беспрестанно закатывать глаза. Попытки объяснить гриффиндорцу реальное значение слова потеряли смысл уже недели через две.