Другой мужчина

Второй - она меня протроллила так. Напилась в хлам и решила поиграть мне на нервах. Но она мой психотерапевт, что за бред? Мало того, что она в приципе не такой человек, очевидно же, что после подобной выходки, мы перестанем общаться. А насколько я знал, она была моим приездам искренне рада.

Третий - она сказала мне правду. И в таком случае, у меня было всего три варианта поведения:

а) Настаивать на её аборте;

б) Жениться на ней;

и в) Не жениться, но помогать и обеспечивать.

Первые два меня не устраивали категорически.

В третьем случае, опять же появлялось два варианта поведения: - говорить Оле правду или утаивать от неё то, что Оксана забеременела от меня, а потом продолжать тайком от Оли Оксане помогать.

Второй вариант меня опять же не устраивал.

Вот и получалось, что если Оксана от меня действительно беременна, Олю я, скорее всего, терял.

А я без Оли уже дышать нормально не мог. И тосковал по ней и наперёд продумывал, как мы с ней вместе гулять будем, отдыхать поедем, о свадьбе думал неоднократно уже.

Мммда.

Допрыгался по бабам. Это хорошо ещё, что речь о беременности Оксаны. А залетела бы какая-нибудь тупая кукла из тех, что я снимал иногда в частных клубах и одну из которых недавно выпроводил из дома, так и не занявшись с ней сексом? Впрочем, с ними я как раз предохранялся.

А может у меня получится убедить Олю в том, что, несмотря на беременность Оксаны, я теперь целиком и полностью её, Олин мужчина? Что я буду ей верен и что Оксана забеременела до того, как я её встретил, а это значит, что я ей не изменял. Разве это не меняет суть беременности Оксаны?

Но чем больше я об этому думал, тем больше склонялся к мысли, что Ольга поймёт меня, не осудит, и даже проникнется уважением по поводу того, что я не стану отказываться от своего отцовства и бросать женщину одну с ребёнком, как это сделал когда-то Гришкин биологический отец, но... Поставит на отношениях со мной жирную точку. Даже если любит. А в глазах её я теперь видел, как минимум, влюблённость в меня.

Потому что будет чувствовать себя дрянью. Она и так в ситуации с этим Женей, "женихом" её липовым, ощущает себя дерьмово. И потому что не будет чувствовать меня своим. А ей это необходимо.

Не будет она во мне уверена.

У нас просто ничего не получится.

Снова вздохнув, включаю телефон и вижу семь пропущенных звонков от Оксаны и три от других людей. Ёлки-парки, убрал, называется, звук в ресторане! Опасался как раз-таки звонков Оксаны...

Просмотрев три звонка по работе, убедился в том, что ничего срочного. Выставил звук на обычную громкость, включил вибро-режим. И задумался на тему того, звонить сейчас Оксане или нет. Последний раз она звонила мне пятнадцать минут назад. Значит, не спала. А если что-то срочное?

Оставаясь в припаркованной машине, я набрал Оксану и принялся слушать долгие гудки вызова, один из одним. Наконец, она взяла трубку:

– Алло.

– Алло. Ты звонила мне.

– Да, звонила. Хотела сказать, что всё поняла и не настаиваю на том, чтобы ты участвовал в воспитании нашего с тобой ребёнка. Но и общаться больше в таком случае с тобой не хочу. Думаю, ты меня понимаешь.

Голос у неё звучал устало, но уже не пьяно.

– Нет, не понимаю, Оксан. Насколько я помню, я не говорил того, что не стану тебе помогать.

– Да по твоей реакции всё понятно вполне. Беги к своей Оле. Жаркой вам ночки.

– Оксан, послушай...

– Что?

– Ты уверена... что это мой ребёнок?

Она отвечает не сразу.

– Знаешь что, Игорь? Иди-ка ты нахер, дружок. Всё мне с тобой понятно.

– Послушай, это нормальный вопрос, - стараюсь говорить спокойно я, опасаясь, тем не менее, что она сейчас бросит трубку.
– Я не знаю, что тебе там со мной понятно, но, согласись, это очень неожиданная новость. Насколько я помню, ты пила таблетки.

– Пила, да. Но вот так бывает, Игорь, что во время приёма противозачаточных от секса тоже бывают дети. Я может быть налажала с графиком, но в любом случае, если уж суешь в женщину член, понимай, что когда ты в неё кончаешь, есть вероятность, что она может забеременеть.

– Окей, хорошо. Давай говорить спокойно.

– Я спокойна, Игорь. Сама доехала. Сама поужинала. Всё - сама.

– Я же сказал, я был занят. Мы с тобой не договаривались о встрече сегодня. Ничего срочного нет. Претензии непонятны.

– Ну, может для тебя ничего срочного и нет. А мне надо думать о декрете, например. Да и вообще - просто понимать, могу я рассчитывать на помощь отца своего ребёнка или нет.

– Можешь. Однозначно. Если ребёнок - мой.

– Он - твой. Я последние несколько месяцев трахалась только с тобой. И ни с кем больше.

– Я хочу знать это точно, Оксан. Предлагаю сделать тест на определение отцовства. Готов подъехать завтра, забрать тебя и вместе съездить в клинику или где там их делают.

– Нет.

– Что "нет"?

– Теста не будет. Я тебе не баба, которую надо проверять на вшивость. Не хочешь помогать, всё, адью. Без тебя справлюсь.

– Слушай, Оксан, я не очень хорошо понимаю сейчас твоё поведение. Ты напиваешься, понимая, что беременна, звонишь мне и сообщаешь, что беременна от меня, сообщаешь о том, что ждёшь от меня поддержки, а потом звонишь, чтобы послать нахер, потому что я хочу лишь убедиться с том, что я и есть отец твоего ребёнка. Ты вполне рассудительный человек, нафига эти истерики?

– Это не истерики. Ты мне чётко дал понять, что ты не рад и что ты мне не веришь. Ты не забрал меня из ресторана. Ты предпочитаешь встречаться с бабой, у которой есть ребёнок от другого мужика, но там тебя это вообще нихера не смущает. В моём же случае, тебе требуются доказательства. Унизительные для меня, считаю. Я отказываюсь делать этот тест. Я тебе всё сказала. После рождения ребёнка в графе "отцовство " поставлю прочерк. Можешь не беспокоиться. Обойдусь как-нибудь без тебя.

И в этот момент телефон завибрировал и на экране появилось сообщение о входящем звонке от Оли.