Друиды

Для наших целей важно понимать, что население Галлии и Британии в эпоху бронзового века на самом деле представляло собой сложное соединение различных культур, находящихся на разной стадии развития. Несомненно, скорее всего, основной элемент населения повсюду составляли потомки древних народов каменного века; и вследствие этого, вероятно, между жителями различных европейских областей существовали достаточно сильные расовые и языковые родственные связи, облегчавшие создание единой цивилизации бронзового века. Однако и единая цивилизация может состоять из провинций, в той или иной мере отличающихся друг от друга благодаря различным влияниям, исходившим со стороны соседних культур. Именно такое положение сложилось в эпоху бронзового века в Галлии, на территории которой образовалось несколько культурных провинций.

Местные племена, обитавшие к западу от Сены и Роны, испытали сильное влияние со стороны инородных культур в результате торговли металлами с Испанией и Португалией, а также благодаря существованию оживленных торговых путей, проходивших по Атлантике и связывавших между собой мегалитические культуры Пиренейского полуострова, Западной и Юго-Западной Франции, Британии и Ирландии. Вместе эти регионы образовывали западную провинцию,которая сохраняла свое культурное своеобразие на протяжении всего бронзового века, хотя к концу этого периода испанское влияние уменьшилось, так как входящие в нее культуры становились все более и более самодостаточными, а доминирующее положение заняли культуры Британии и Ирландии. Однако подобные перемены не могли разорвать культурные связи и торговые маршруты, установленные в ранний мегалитический период на заре эры металлов, и еще много столетий новые моды и новые обычаи могли с необыкновенной быстротой проникать из одного конца провинции в другой. Более того, нельзя упускать из виду и того обстоятельства, что связь с Испанией сделала все области западной провинции доступными для внешних влияний, идущих либо по североафриканскому побережью, либо напрямую через Средиземное море.

Второй или юго-восточнойархеологической провинцией бронзового века в Галлии был край, лежащий между Роной от Лиона до моря и нынешней франко-итальянской границей. [38] Здесь не обнаруживаются следы великой мегалитической культуры, процветавшей в западной провинции, а родственные связи населявших эту область народов тяготели к соседним культурам Генуэзского залива и равнин Северной Италии. Юго-восточная провинция представляет собой, в сущности, трансальпийскую Лигурию, а ее жителей можно с полным правом называть лигурами. Особенную известность им доставило необычайно большое количество бронзовых серпов, найденных на их территории. Их число столь велико, что вошло в обыкновение говорить о них как о наиболее усердном земледельческом народе доисторической Европы.

38

Возможно, эта культура простиралась и далее на север; обобщение материалов см. в Ren'e Gadant, La Religion des 'Eduens et le monument de Mavilly. Autun, 1922.

Третья или восточнаяпровинция лежала к северу от излучины Роны и занимала большую часть восточной и северо-восточной Франции. Культурное развитие различных областей, входивших в восточную провинцию, не было (во всяком случае, поначалу) равномерным, и многие районы этого обширного ареала, как, например, Сеноне, по-видимому, отставали от соседних областей, задержавшись на уровне кремневой культуры. Но по мере приближения к Роне и Рейну, особенно в эпоху высокого бронзового века, встречаются остатки процветающего народа, чья культура без сомнения испытала влияние как соседних лигуров, так и народов, населявших в бронзовый век Восточную Германию. Поэтому, хотя восточную провинцию населяли достаточно воинственные туземные племена (см. с. 95), она являлась воротами, через которые в Галлию проникали влияния зарейнских культур, и в этом качестве ей суждено было сыграть важнейшую роль в образовании поздней галльской цивилизации.

Британские острова стали точкой пересечения мощных культур западной и восточной провинций, ибо свой вклад в образование британской культуры бронзового века внесли как Британия и Ирландия, с одной стороны, так и Северо-Восточная Галлия – с другой. Естественно, в результате воздействия двух источников влияния британская культура не отличалась однородностью. Например, культура Корнуолла проявляет черты сходства с культурой Бретани, в то время как в Восточной Англии отчетливей проступают следы влияния культуры Рейнской области. Однако на основании несколько произвольного распределения различных традиций бронзового века в Британии и обнаружения тех или иных расхожих товаров в разных областях страны ошибочно полагать, что Британия не раз испытывала нашествия чужеземных племен, вызывавшие очередную смену моды. Так, изменения в способах захоронения, последовавшие за введением трупосожжения, обязаны своим возникновением постепенному распространению этого обычая из Бретани и островов в Ла-Манше. [39] Трупосожжение было прежде всего наиболее распространено в Юго-Западной Англии, однако на этой территории оно не соотносится с каким-либо отчетливым привнесенным культурным комплексом, который несомненно оставил бы свои следы, если бы появление этого обряда явилось следствием нашествия чужеземного народа. С другой стороны, изобретение проушин для топоров и других предметов было, по-видимому, принесено в Британию по рейнскому торговому пути, точно так же, как на север попали некоторые экзотические крылатые топоры или топоры италийского типа.

39

В конечном итоге они, скорее всего, восходят к альпийскому влиянию, продвигавшемуся по знаменитому торговому пути швейцарские озера – Прессиньи (т. е. Центральная Франция) – Бретань. Листообразный меч является еще одним объектом британского бронзового века, часто привлекавшимся в качестве аргументации в пользу различных доисторических волн нашествий, но, будучи скопированным прежде всего с североитальянских и центральноев-ропейских образцов, он стал обычным элементом всех северных провинций Европы, а его распространение по всему западу, по всей видимости, явилось естественным и неизбежным следствием обычного сообщения бронзового века.

Как бы то ни было, из всех земель, которые мы рассмотрели, т. е. из Галлии, Британии и Ирландии, именно Британия была районом, на протяжении всего бронзового века наиболее удаленным от непосредственного вторжения новых обычаев, новых изобретений и новых философских и религиозных веяний. Любые новшества в любой сфере человеческой жизни проникали в Британию из внешнего мира лишь при посредничестве соседних культур Ирландии и Галлии, и никакая инновация, скорее всего, не достигала британских берегов, прежде чем она не была опробована внешним миром. Можно сказать, что на протяжении второго тысячелетия до н. э. Британия была наименее восприимчива к важным и революционным инновациям, чем любые другие земли, на которых впоследствии распространилась вера друидов; это на самом деле был регион, благодаря своему расположению лучше всего подходивший для формирования специализированной религии и ее консервации на время последующего периода. Эти черты приобретают в наших глазах тем более важное значение, что именно в Британии, по словам Цезаря, зародилось друидическое учение.

По поводу других провинций следует отметить, что многие писатели подчеркивали миролюбивый замкнутый уклад Лигурийской культуры. Некоторые исследователи в подтверждение указывают на их предполагаемую религию, а некоторые – на состав бронзовых кладов, найденных на их территории. В отношении кладов знаменитым примером является клад из Бриода (Юра), [40] состоящий из 269 бронзовых предметов, из которых 256 представляют собой серпы и только три предмета являются оружием (один фрагмент меча и два маленьких наконечника копья); и другой клад в Ларно (Юра), [41] в состав которого вошло 1485 предметов, из которых было не более 126 фрагментов мечей и копий. Конечно, аргумент, основанный на составе этих и других кладов, не вполне убедителен; многое зависит от того, служили ли эти топоры оружием или нет и относятся ли сравниваемые клады приблизительно к одному времени; тем не менее преобладание земледельческих орудий в этой области [42] заслуживает сопоставления с находками из других стран, такими как большой клад из Уэльвы [43] на юге Испании, состоящий более чем из ста бронзовых мечей и кинжалов, или такие британские клады, как клад из Блэкмора в Гемпшире, [44] где был найден 61 предмет, и лишь пять из них не являются составными частями мечей или копий. И если на основании этих данных выглядит разумным предположение, что лигурийцы были по существу миролюбивым народом, мы можем выдвинуть и дальнейшее предположение, что они никак не были связаны с истоками друидизма. Ибо одну из основных целей друидического учения, как нам известно, составляло побуждение к воинской храбрости, и предпочтение, которое оказывали друиды военным идеалам, не вызывает никаких сомнений; так что создается такое впечатление, что их религия вряд ли могла развиться на лигурийской почве.

40

Congr. pr'ehist. de France, 9 Sess. (1913), Lons-le-Saunier, p. 443

41

Ibid… р. 451.

42

Сходные клады были найдены и за пределами этой области, но они, вероятно, были Лигурийскими завозными. В качестве примера можно привести клад, состоящий из 92 серпов, найденный в Безеле на северогерманской равнине.

43

Revue Arch'eologique, 5, S. XVIII (1923), 222; Bol. R. Acad. Hist. (Madrid), LXXXIII (1923), 89; Actas y Mem. Soc. Espanola de Antropologia, II (1923), 37; Buttleti Assoc. Catalana d'Antropologia, II (1924), 223.

44

Evans, Ancient Bronze Impts., London, 1881, p. 460, 464.

Конец бронзового века является замечательным периодом в доистории Галлии, потому что он стал свидетелем доминирования зарейнских культур не только в долинах Сены и Роны, но и в более западных областях, например в долине верхней Луары. Частично эта экспансия стала следствием уже существовавшей на тот момент общности между восточно-галльской культурной провинцией и рейнской областью, заметной уже на ранних стадиях бронзового века, но непосредственной ее причиной послужило переселение в эту область нового народа, называемого народом культуры погребальных урн (Urn-Field people).Эта самобытная культура, характеризуемая обширными кладбищами сожжений в урнах, зародилась и сложилась в части Центральной Европы, занимаемой ныне землями Юго-Восточной Германии (Тюрингия, Саксония и прусская Силезия), Северо-Западной Чехословакией, Австрией и Венгрией.

Долгое время народ, населявший этот восточно-центральный район Европы, поддерживал тесные торговые связи с Юго-Западной Германией и Рейнской областью, а также с лигурами в Северной Италии; однако к концу бронзового века, т. е. примерно к 1000 г. до н. э., он начал постепенно продвигаться на запад. Сначала носители этой культуры проникли в Юго-Западную Германию, Рейнскую область и Швейцарию, а также в Центральную Галлию до Луары, причем почти в то же время близко родственные им народы также спустились по долине Роны и расселились в Юго-Западной Франции, а через Пиренеи прошли в Каталонию. [45]

45

Buttleti Assoc. Catalana d'Antropologia, III (1925), 212

Экспансия народа культуры полей погребальных урн по времени совпала с началом использования железа в Западной Европе; а культуры, сложившиеся в новых областях их распространения, относятся к самой ранней или галльштаттской стадии железного века. Слово «Галльштатт» является названием деревни в австрийском Тироле, где было найдено богатое кладбище носителей первой железной культуры, и по этой деревне называется соответствующая стадия развития культуры, где бы ни обнаруживались сходные остатки. Это просто удобный ярлык, обозначающий особый уровень культуры, и его можно свободно использовать, учитывая, конечно, что он не заключает в себе скрытых импликаций ни расового родства, ни даже полной культурной идентичности.

Использование нового металла и новое название «галльштаттская» культура наводит на мысль, что окончание бронзового века в Галлии совпало с полной революцией в образе жизни, произошедшей под влиянием хлынувших в страну завоевателей, обладавших над туземными племенами военным и техническим преимуществом. В действительности все было совсем не так. Первая галльштаттская культура Галлии была просто продолжением цивилизации бронзового века с тем отличием, что народы культуры полей погребальных урн несли с собой инновации, характерные для восточноевропейского ареала. Благодаря этому взаимопроникновению культур возникла единая культура раннего железного века, простиравшаяся от Франции до Австрии. Однако в сущности Галлия, не испытала существенных этнографических изменений; нельзя говорить и о том, что она якобы была захвачена новым галльштаттским народом. Новая культура медленно развивалась с начала бронзового века на землях, граничивших с Галлией, и оттуда лишь постепенно распространилась по всей ее территории.