Дружба народов

— Значит, и мстить за тебя никто не будет! — решил я, подаваясь вперёд.

— Я из группы Вадима Шахова! — сразу же разоткровенничался пленник, дёрнувшись и заскулив от боли в ноге. — Вадим… Знаешь такого?

— А теперь скажи мне, дебила ты кусок… Почему вы сразу мне не ответили, а начали стрелять? — задушевно заглянув ему в глаза, спросил я.

— Ну… Нам сказали никого не пускать. Мы и не пускали… — ответил тот обиженно.

— А сказали бы со скалы прыгать? Прыгнул бы? — поинтересовался я.

Пленник промолчал. На этот вопрос вообще стоит отвечать только, если ответ «да». В любом другом случае лучше промолчать, чтобы не светить своей глупостью.

— Сейчас я дотащу тебя до круга света и дам «лечилку», — сообщил я пленнику. — Ты выползешь к своим и начнёшь кричать, что Вано требует переговоров с лидерами вашей группы. Кто там был? Полкан? Вадим? А если через десять минут переговорщики не объявятся, буду считать, что вы присоединились к «кукушатам». Всё ясно?

— Ясно… А можно аккуратнее меня тащить?

Переговоры прошли относительно гладко. Четыре небольших группы, умудрившихся взять под контроль Второй рынок, не захотели идти на конфликт с нами, а потенциально и с группой Вити. Тем более, им уже успели донести, что у нас с собой огнестрел имеется.

Как и сказал Борода, глав групп звали Полкан, Раппопорт, Пепел и Вадим. И само собой, ни к каким «кукушатам» они не присоединялись. После драки в амфитеатре и бегства к своим — почти сразу отправились мстить. Но, натолкнувшись на сопротивление в районе навеса, где обычно проводился Малый Совет, быстро откатились к рынку.

Назвать точное количество противников в той стороне нам не смогли. Поэтому пришлось идти самому и проверять… Бойцы «кукушат» перекрыли три прохода, которые вели от амфитеатра и навесов Малого Совета в сторону их лагеря. На каждом сделали небольшую баррикаду, но защитников там было мало. С этой стороны они никого, похоже, не ждали.

На обратном пути вместе с Кэт и Славкой отклонились от маршрута, следуя за шестью стрелочками. За амфитеатром я обнаружил группу из четырёх мужчин и двух женщин. Мужики сидели в засаде, а девушки стучали в двери какой-нибудь капсулы, прося их пустить и спасти…

Сам собой, как только кто-то сердобольный открывал дверь — на него сразу же нападали мужчины, сидевшие в засаде. Пока мы подкрадывались, успели пронаблюдать весь процесс выманивания…

Я подозревал, что капсулы выбирали по тому же принципу, как я сам выслеживал этих охотников. Затем компания отходила, и мужчины начинали весело гикать, свистеть, хохотать и улюлюкать, а девушки — испуганно кричать. И делали это громко, чтобы внутри капсул их вопли было слышно.

Затем девушки бежали к выбранной капсуле, барабанили в дверь и умоляли пустить их. Причём девчонки были вполне себе симпатичные. Ещё и выглядели безобидно и жалко: порванная майка на одной, кровавая ссадина на лбу у другой. Вокруг никого больше видно не было, и хозяева некоторых капсул поддавались на уговоры. Если не все, то часть уж точно…

У нас на глазах какой-то мужчина открыл свою капсулу и, нервно оглядевшись, показал девушкам, чтобы быстрее заходили внутрь. А те вместо того, чтобы юркнуть в укрытие — наоборот, встали так, чтобы «спаситель» не смог закрыть дверь. И когда их подельники подбежали, мужчина только и мог, что умолять о пощаде…

Именно этой жертве повезло. Пока шестеро «охотников» решали, кому достанутся баллы за убийство, я, Кэт и Славка подошли совсем близко. Не мешкая, я открыл стрельбу из револьвера, а мои спутники страховали меня на случай, если промахнусь. Кэт, правда, не удержалась и подстрелила двух девушек-«охотниц»…

Я её не осуждал. Понимал, что подлость, с которой действовали эти ребята, была запредельная. К тому же, мне самому было сложно заставить себя стрелять по женщине. Даже такой подлой.

Мы ушли, не слушая благодарностей спасённого мужчины. Просто побыстрее затолкнули его обратно в капсулу, сказав больше никому не открывать. Ночь подходила к концу, и надо было спешить.

Дневник Листова И. А.

Сто восьмидесятый день. Кровавый рассвет.

Стихийные бунты часто вспыхивают на закате. И часто заканчиваются утром следующего дня. Уставший после трудового дня человек легче идёт на конфликт. А вот бессонная ночь, даже проведённая на адреналине, нередко заставляет под утро валиться с ног.

За ночь я успел найти многих глав групп, вышедших на тропу войны. С большинством удалось договориться и объединить усилия. Атаковать позиции «кукушат» решили под утро, со стороны амфитеатра.

Почему-то самые жёсткие бои шли на севере города. Именно там сосредоточились почти все бойцы в деревянных касках. А вот с юга их позиции были прикрыты плохо.

Из пяти десятков стрелочек гореть осталось лишь одиннадцать. И все эти «охотники» находились где-то среди врагов.

— Они не двигаются и не выполняют свои задания! — сообщил мне СИПИН, когда я поинтересовался, надо ли заканчивать задачу. — А утром будет уже поздно. Так что, если кто-то из них останется жив — ничего страшного не случится.

Маленькие шайки горожан, стихийно образовавшиеся в ночи, ближе к рассвету начали расходиться. Чему, надо сказать, очень способствовали патрули, выставленные основными группами на улицах города. К тому же, пылающие навесы, освещавшие всё вокруг, успели прогореть, а в темноте не особо-то пограбишь. Можно, конечно, зажечь факела, но ходить с ними на грабёж? Никакой конфиденциальности!.. И всегда есть риск поймать каким-нибудь важным органом вылетевший из темноты болт.

Я, Кэт и Славка атаковали укрепления «кукушат» вместе с людьми Вити, с юга. Наша задача состояла в том, чтобы расстрелять охрану баррикад — командиров и арбалетчиков. Вместе с нами шли все, у кого было огнестрельное оружие.

Одновременно с севера усилили напор те, кто и так связывал боем основные силы противника. Бой вышел жаркими и кровавым. «Кукушата» бросили на защиту лагеря всех, кого могли.

Будь тут моя группа в полном составе — наверно, мы бы прорвались. Но мои люди большей частью сидели в факториях, на охране складов и частокола внешнего города. И даже у Тихона с собой был не основной состав. А остальные группы не могли похвастаться нашей выучкой и вооружением.

Мы так и не взяли лагерь «кукушат»… Когда солнце поднялось над горизонтом, остатки наших противников укрылись за стеной своего лагеря, продолжая отчаянно сопротивляться. И главы групп приняли решение временно отступить. Всем надо было отдохнуть, наладить жизнь в городе и разобраться с японцами, засевшими возле Алтарного…

Но когда я вернулся во внешний город, оказалось, что с японцами уже разобрались. Дунай, Кострома и Пилигрим, которые спешили домой с восточной фактории, увидели над городом зарево пожаров. Поэтому шли всю ночь без роздыха.