Дружба народов

Забор у амфитеатра так и не успели восстановить: просто не до него было. Поэтому наблюдать за Большим Советом мог любой желающий. И это явно не нравилось тем, кто хотел поднять вопрос о замене Кукушкина.

Нашу с Костромой попытку сесть повыше пресекли несколько человек, которые занимались направлением участников.

— Вы, Вано — член Малого Совета. Поэтому вам следует пройти за тот стол, рядом со сценой! — пояснил мне молодой человек, перехватив меня на подъёме.

Пришлось сидеть там, у всех на виду, ожидая, когда остальные соберутся. На это ушло ещё часа полтора. Главы групп подходили ко входу, диктовали свои претензии и идеи, а потом неторопливо рассаживались по скамьям амфитеатра. И тут же начинали тихонько шушукаться, беспокойно оглядываясь по сторонам.

Определённо радостным моментом было появление Пустя. Я совершенно не знал, что с ним случилось после памятной битвы в амфитеатре. И на следующие собрания он после этого не приходил. А тут появился вполне довольный жизнью, и это меня успокоило.

К началу Совета за длинным столом, где сидел я, собралось больше двадцати человек. Представители восемнадцати групп, а ещё Вавася, Ольша и сам Кукушкин.

Мэр о чём-то переговаривался со своим помощником, но к нам пока не лез. Хотя видно было, что вопросы у него есть, и он их обязательно задаст. Я надеялся только, что задаст он их не в процессе Совета, а после…

Ольша, уже вполне воспрявший после всех злоключений, умудрялся демонстрировать чудеса продуктивности. Одновременно общаться с мэром и просматривать куски кожи с записями требований, накидывая какой-то единый список.

Именно передача этого списка Кукушкину и стала отправной точкой, с которой началось заседание. Иваныч тяжело встал из-за стола и отправился на сцену.

— Ну что ж, начнём… — он усмехнулся, оглядев зал, и сверился с куском кожи в руках. — Итак, у меня тут множество вопросов и тем для обсуждения… Но начнём с самых дурацких! И на первом месте — перевыборы мэра и мой уход с поста…

В зале на миг повисла тишина, а потом раздались возмущённые шепотки и тихие смешки. Впрочем, Кукушкин тоже сдержанно хохотнул.

— Тем, кто такое предлагает, надо сначала задаться вопросом: а выбирали ли вообще мэра Алтарного? И я сразу отвечу на этот вопрос — нет! Я стал главой группы и официально являюсь им до сих пор. Из-за чего автоматически стал главой поселения, которое здесь возникло. Не было выборов! И я слабо себе представляю, как их провести, когда у нас то приходят новые люди, то уходят… Это непростое мероприятие, которое требует участия всех жителей, что неизбежно отвлечёт их от работы. А от работы нам пока отвлекаться никак нельзя. Пара-тройка дней — и запасов у нас почти не останется.

Кукушкин взял паузу, оглядел зал, а потом продолжил:

— Что касается моего ухода с поста… Меня тут некоторое время удерживали силой в лагере моей группы. Так вот… За это время вы умудрились сжечь почти все навесы в городе, угробить несколько сотен человек и бросить всю работу… Если в следующий раз, когда я вынужденно отвлекусь от своих обязанностей, вы справитесь лучше, то без вопросов!.. В этом случае я уйду с поста мэра. И даже выборы организую. Возможно… Если есть возражения — поднимаем руку и высказываем!

Мэр снова поднял список и пробежался по нему взглядом, давая главам групп шанс поспорить с услышанным. Правда, спорить вслух никто не стал. Похоже, смелость отдельных членов Совета была исчерпана в момент, когда они диктовали претензии. А больше этого ценного ресурса у них пока не накопилось.

— Дальше… Учредить регулярный совет с участием всех глав групп… — Кукушкин усмехнулся и покачал головой. — А какой в этом смысл? Вот за тем столом, дорогие мои, сидят люди, которые и есть тот самый постоянный совет! Я могу с ними спорить, могу не соглашаться или быть недовольным их действиями… Но эти люди на практике доказали, что умеют решать проблемы. И этих людей Алтарному пока вполне достаточно. Хотите к ним? Работайте! Добивайтесь большего! Покажите себя! И тогда будете сидеть с ними за одним столом. А пока — нет…

Пока Кукушкин снова проглядывал список, в зале всё-таки нашлись смельчаки.

— Но постоянный Большой Совет нужен городу! Хотя бы чтобы понимать, о чём люди в Алтарном думают! — встала со своего места Юля, которую я запомнил по вчерашним претензиям к мэру.

— И о чём же думают люди? — поинтересовался Кукушкин. — Вот, скажи мне, Юль, о чём думают, например, те ребята, которые ваши вопросы собирали и записывали?

— Я не об этом…

— А надо об этом! — строго сказал Кукушкин, посмотрев на девушку. — Я вот почему-то знаю, что каждый из них сегодня уже не один раз подумал, что неплохо бы позавтракать, но нельзя — надо работать. Они встали спозаранку, пришли сюда и организовали это мероприятие для всех вас. А ты, Юль, не знаешь! И большинство здесь сидящих об этом не думают!..

Кукушкин сделал паузу, давая всем осмыслить его слова, а затем спросил:

— Так что нового мне можешь рассказать ты, Юль? Или кто-то из здесь присутствующих? Всё, что необходимо, я могу узнать в частном порядке!

— А как же представление интересов?! — возмутилась девушка.

— Интересы… — Кукушкин рассмеялся и покачал головой. — Ну ты сказанула! Юль, людей там, за забором, интересуют три вопроса: им нужна пища, им нужна одежда и им нужна крыша над головой. И пока они этим не обеспечены, других интересов у них нет! Ты про пирамиду Маслоу когда-нибудь слышала?

— Слышала, что это ошибочная теория! — с недовольным видом нахохлилась девушка.

— Я не знаю, ошибочная она или нет… Но пирамида Маслоу подтверждает то, что я заметил на практике! Пока человек голоден, не одет и ему негде жить — остальное его мало интересует! Вот и всё! Так что я обязательно рассмотрю вопрос о регулярном созыве Большого Совета… Но лишь когда большая часть из вас будет обеспечена самым необходимым!

Из-за разрушенного забора амфитеатра раздался одобрительный гул. А Юля села на место. По лицу было видно, что она категорически не согласна, но других аргументов у неё нет.

А больше никто спорить не стал.

— Следующий вопрос! — Кукушкин сверился со списком. — Ага, тут целый ряд вопросов по моей группе… Кто-то предлагает запретить им торговлю… Кто-то предлагает ограничить их в правах… Но нет! Дорогие мои, так не пойдёт!

— Да как так-то?! — возмутился кто-то.

— А вот так! — неожиданно посерьёзнел Кукушкин. — Если я завтра со всеобщего одобрения запрещу твоей группе Алтарём пользоваться — тебе понравится? Нет?.. Либо все группы имеют равные возможности, либо начнётся такое, что это говно мы уже не разгребём! Стоит только начать, и следующим может стать любой из вас! И даже за куда меньшие проступки. Так что — нет! А с преступниками мы отдельно разберёмся…

Кушкин обвёл взглядом зал и продолжил уже спокойнее:

— Но кое в чём вы правы! Как мэр я не имею права состоять в какой-либо группе, которая обладает равными правами с другими. С другой стороны, создали же мы группу полиции… Вон и Вавась сидит, её глава… А я, пожалуй, создам группу мэрии! И в этой группе будут состоять сотрудники мэрии. Пожалуй, так!

— А «кукушата»? — не выдержал кто-то с задних рядов.

— А «кукушат» больше нет! — Иваныч усмехнулся. — Какие же они «кукушата» без Кукушкина? А? Будет обычная группа. С такими же правами, как у остальных. И да, все кто просил отменить их привилегии — они отменены! С сегодняшнего дня бывшая группа «кукушат» живёт по общим правилам Алтарного. А если они будут к кому-то приставать — зовите ребят из группы Вано или Вити. Ну и Вавасю сообщайте, а мы тут уже разберёмся… Есть возражения?