Дружба с дьяволом

– А что мне ещё остаётся делать, находясь чёрт знает где? Советуешь бежать? Да с радостью! Только куда? Предоставь мне GPS-навигатор и карту.

– Ты же криворукий! Какая тебе карта с навигатором? Ты даже при наличии всего необходимого нихуя не сделаешь. Научись уже думать собственной головой, пока не поздно!

– Спасибо, но ты так и не ответил на мой вопрос.

– Изнасиловать его, к примеру, – смело предложил Цицерон.

– Пока он не додумался изнасиловать меня?

– На каждого крутого рано или поздно найдётся ещё круче! Ну, ты хоть листву скинешь, так что пользуйся моментом, пока можешь. Ты же сам этого хотел.

– Но не с парнем.

– А какая разница? Взгляни на его лицо.

Мишка подбежал к панку и, стоя рядом с ним, собирался изучить его харю, пока смущённо не отвернулся и не почувствовал на себе его горящий взгляд.

– Ну, понравилось? – голос кокетливо поинтересовался.

– Сволочь ты… Хоть и часть меня.

– Рад служить!

– Ты бы ещё воинское приветствие отдал, клоун.

– Могу, только здесь тесно.

– Тесно? Каким же образом, если ты сам всё время напоминаешь мне о том, что я тупой?

– Вот видишь? Нужных знаний и навыков у тебя всё равно нет, поэтому я и вытягиваю тебя из самой сердцевины Марианской впадины. Тебе как раз там самое место, ха!

– Ты скорее впитал в себя все эти знания.

– Не исключено, но слабо походит на правду.

Тем временем парни искали миниатюрный столик рядом с могилкой, обнюхивая каждый завиточек. Они шли вдоль забора, который тянулся глубоко в заросли запущенных канав, окружённых разрушенными деревянными крестами под когда-то красивыми, но теперь обветшалыми крышами.

Закат опять заволокло елью, и видимость ощутимо снизилась. Не будь у панка освящения, Миша встал бы ступором, боясь двинуться с места. Но путешествие по миру усопших длилось недолго, и ребята уже стояли у надгробия с приглашающим столом.

“Даже скамейка к ней имеется! Класс…”

– То, что надо! – долгожданный голос Андрея прозвучал в такой жуткой тишине. Он бросил на стол пакет с алкоголем и закусками, а рядом поставил гитару. Вытащив из футляра всю скопившуюся макулатуру, парнишка бросил всё на сырой песок и пустил огонёк. Бумага быстро вспыхнула, образовав яркое пламя медного цвета.

* * *

Через некоторое время ребята пропускают по рюмке водки, греясь от холодного декабрьского ветра.

– Че там у тебя в школе, рассказывай! – Андрюха всё-таки напоминает.

Уже подвыпивший, парень был гораздо общительнее, поэтому мог открыто говорить даже на самые интимные темы.

– Да!.. – Шалаев лениво отмахнулся. – Что там рассказывать? Училка эта, Роза Елизаровна, наверное, останется в моей памяти до конца жизни. С её-то ур-у-уроками точно.

– А что? – любопытствует панк. – Не выучил что-то? Да не гони, рассказывай!

– Я и н-не знаю… к-как это учить, – неуверенным тоном отвечает Мишутка. – Ну не знаю, я и понимать это не могу…

Андрей задумался.

– Гм… Ну, это не твоя вина! – утешительно произнёс панк. – Ты же понимаешь всю суть этой системы, да ещё и устаревшей?

– Вот ещё скажи! Школьная си-и-система – это одно… Я в-вот думаю, что со мной что-то не т-так.

– А с тобой-то что?

Михаил призадумался.

– Как будто не от мира сего! – и шмыгает носом. – У меня с рождения какие-то не свои эмоции, думаю. Нет-нет! Даже не так! Не те к-к-качества и ценности, как у других… Можно даже взять в при-и-мер свой к-класс: все какие-то… не те, другие, такие одинаковые… Те же уроки, где о-они всё хватают слёту, а я и… Всё мимо ушей пролетает!

– Блин, Мих, я тебя понимаю. Скорее всего, это говорит о дефиците внимания. – Андрей допивает пиво, ставит стаканчик и продолжает: – Это нарушение развития, неврологическое и поведенческое, кажется… Ты испытываешь трудности концентрации внимания, отсюда у тебя имеются сложности в обучении. Это связано с неспособностью понять и принять нормы поведения в школе. Этому и может сопутствовать синдром дефицита внимания и гиперактивности, если оно имеется.

Мишка горько вздохнул, хоть и ничего не понял.

– Я болен. – И опустил глаза вниз.

– Не бери в голову, Миш! – Андрей протягивает стакан, наполненный хмельным напитком. – На! Выпей, лучше.

Ну а Мишка всё впитал в себя. Когда он сразу почувствовал нездоровое онемение в области всего тела, скрестил от холода руки на груди и рухнул у костра, прислонившись головой к надгробию какого-то священника. Надгробие было в скверном состоянии, а от текста под фотографией осталась фамилия Дьяченко и цитата:

«Остановись, прохожий, и помяни мой прах, ведь я-то уже дома, а ты, пока в гостях».

Заострив внимание к прилагающей фотографии мужичка с пышными бровями и усами, да ещё и одетого в рясу с крестом на шее, Миша погрузился в пучину собственных грёз.

…

Как-то даже грустно становится, когда вижу людей, родившихся в совке и умерших в нём. Потом странное ощущение от тех, кто вообще умер в шестидесятых и восьмидесятых.

Внутренний голос не заставил себя долго ждать:

– Наоборот, позавидуй им. Они умерли по большей части с мыслью, что прожили ради чего-то полезного. Когда ты умирать будешь, на троне всё “Тот-Кого-Нельзя-Называть” будет сидеть! Посмертный налог тебе добавкой влепит.

– Я о том, что все они в одну эпоху родились, в одну эпоху умерли. Не видели всей последующей хуйни…

– Я и говорю, охуенно! Однако я не против увидеть наконец-то хоть какую-нибудь новую хуйню. Доживём ли?

– У нас постоянно хуйня, каждый день.

Угу. Мне ещё нет тридцати, а уже пошли первые смерти знакомых людей. Особенно один парень не может выйти из моей головы. Он типа мачо, альфа-самец, успешный, куча тёлок, всё внимание сосредоточено на нём, на каждой вечеринке он в центре или около того… Жил он всегда развязно, на широкую ногу, что называется. Мы не были друзьями, да и знакомыми тоже. Для меня он просто существовал.