Друзья по несчастью. Завещание

– Господин, темнеет. Задержались мы, не успели дойти до подножья, – вывел из раздумья сопровождающий, – позвольте остановиться и разбить лагерь. В темноте продолжать путь тяжело.

– Далеко ещё?

– Нет, господин, сегодня б дошли, но задержались с наёмниками. Полдня пути осталось, а дальше только вверх.

Солнце клонилось к закату, прячась за виднеющейся невдалеке горой. Но видимая близость цели путешествия не обманула. По опыту знаю, что горы крадут расстояние. Если думаешь, что до них рукой подать, то идти придётся полдня, минимум. Осмотрел сопровождающих. Устали все, лошади, люди, а я умаялся от безделья.

– Разбивайте лагерь. Пройдусь, ноги разомну. Поблизости есть река или ручей?

– До родника не дошли шагов тысячу, воды у нас достаточно. И, господин, далеко не уходите. Здесь и заблудиться можно. Позвольте вас сопроводят.

– Хорошо, пройдёмся.

Пройти тысячу шагов в одну сторону, невелика задача. Дойду, обмоюсь и назад вернусь, как раз к разбитому лагерю и приготовленной горячей пище…

«Эх, как же хороша прохладная, стекающая с вершин гор водица. Бурный поток уже утратил силу, берущуюся где-то высоко, среди снега и льда. Вокруг стоит жара, а ты окунулся в воду и, прям, мурашки по коже побежали, и скорее выбираться, чтоб не замёрзнуть!» – мысленно радовался, когда вместе с назначенным в сопровождение бойцом, возвращался назад от ручья. Давно я не окунался в ледяную воду, а где её взять в жарком, сухом климате?

– Господин, мы наверно заблудились, – прервал мои мысли сопровождающий.

Действительно, за радостью от купания в холодной воде не заметил, как мы прошли не менее двух тысяч шагов, но к лагерю так и не вышли. Вот, я помню это сломанное дерево, которое попадается если не третий, то второй раз, точно. Это что, мы кругами ходим?

– Ничего подозрительного не замечаешь?

– Нет, господин.

– Слишком тихо, как будто лес вымер, и слишком быстро потемнело, – сказал, стоя возле поваленного дерева. Мрак ночи и вправду спустился быстро. Буквально полчаса назад местное светило начало скрываться за краем небосвода, уходя в закат, как сразу наступила темень. Местные луны не вышли из-за горизонта, а солнце уже спряталось. На моей памяти это первый такой случай. За всё время пребывания на этой планете я не помнил, когда на небосклоне не было или солонца, или хотя бы одной луны, света которой вполне хватало для того, чтобы распознать в десятке шагов человека, не только его силуэт, а и черты лица.

Сквозь кроны деревьев понять, что происходит, не получалось. Я стоял, задрав голову вверх пытаясь увидеть небо, но темнота всё сгущалась.

– Господин, что делать? – испуганно произнёс сопровождающий.

«Хороший вопрос, – думал я. – Если попробовать вернуться назад к ручью, впрочем, как и продолжать бродить в кромешной темноте пытаясь отыскать дорогу к лагерю, это всё равно, что искать чёрную кошку в тёмной комнате, особенно, когда её там нет. Остаётся два варианта: поднять шум, призывая к себе, но тем самым можно привлечь непрошеных гостей – диких зверей, а мне так не хочется с ними встречаться и, памятуя о прошлой встрече с медведем, такой вариант я отмёл сразу. Второй вариант выглядел более предпочтительным: разжечь огонь и подождать пока не просветлеет, или не наступит утро, когда можно без труда отыскать дорогу».

– Привал. Разожжём огонь, подумаем. Может нас по отблеску костра и найдут, – в том, что меня уже ищут, я не сомневался…

Огонь костра мирно потрескивал, освещая небольшую поляну рядом с поваленным деревом. Гонтарин из рода Митога – мой сопровождающий, с которым за это время я успел познакомиться, оказался разговорчивым парнем. Ему двадцать пять лет, он из семьи крестьянина. Отец умер рано, а ему, как самому младшему, старшие братья и сёстры не оставили и малой толики наследства. Пять лет он ходил по Империи, ища своё счастье, пока не попал в провинцию Ситномара, где старшина селения принял его к себе на службу в стражу. Работа, говорит, непыльная. Каждый день с утра занятия с мечом, днём, сопровождение хозяина, а вечерами он свободен. Живёт, как понял в общежитии, наподобие казармы вместе с такими пока неженатыми холостяками, состоящими на службе у господина. За разговором, сидя облокотившись о дерево, я задремал, но сон у меня чуткий. Гонтарин говорил, говорил без умолку, а как он резко замолчал, так я сразу приоткрыл глаза и увиденное меня не порадовало. Возле моего провожатого стояли двое примерно моего роста, но самое главное – они были в скафандрах. Я обрадовался, думал, что нашёл тех, кого искал и, нет больше надобности, лезть в гору, искать спасательную капсулу, думать, как запустить аварийный маяк, но направленный на меня ствол неизвестного оружия быстро привёл в чувство.

Рефлексы сработали быстрее мысли. Я перекатом ушёл с траектории огня и спрятался за стволом соседнего дерева. Щёлкнул еле слышимый выстрел, заряд, выпущенный из ствола оружия, попал в то самое место, где я только что находился, освещая своей вспышкой небольшое пространство. Краем глаза увидел, что Гонтарин вроде живой, мёртвого ведь незачем сковывать чем-то наподобие наручников. От второго выстрела я только и смог, что спрятаться за толстым стволом дерева. Думал закричать, сказать на языке Альянса, чтоб не стреляли, а выслушали, но не успел. Импульсный заряд достиг цели. Я чувствовал, как меня сковывают, чувствовал, как переносят, но не руками, а, вероятно, гравиплатформой, чувствовал, как укладывают на что-то жёсткое и всё это время я не мог пошевелиться или открыть прищуренные от яркой вспышки глаза. Потом, что-то вкололи, и приятная теплота растеклась по организму.

***

«Ля-ля-ля, ля-ля-ля, мы везём с собой кота. Ля-ля-ля, ля-ля-ля, а может быть и кошку!» – что за бред. Весёлая мелодия так и не выходила из головы, а сама крутилась не только на языке, а занимала почти всю мощь мозговой активности.

«Ля-ля-ля, ля-ля-ля, мы… соберись! Ля-ля-ля, ля-ля-ля, а может быть и…», – может, мне вкололи какой-то наркотик и это он так на меня подействовал?

«Ля-ля-ля, ля-ля-ля…, привезли ещё вчера!» – мысленно выкрикнул я. Навязчивая мелодия стихла, органы чувств уловили сначала знакомый приторно-сладкий запах, потом до слуха стала доноситься так давно позабытая речь.

– Сколько сегодня?

– Четверо. Сейчас ещё двоих доставили. Один совсем коротышка какой-то, но наверно важная персона, смотри, что я у него нашёл!

– Золото?

– Ага, цельно золотой медальон. Переплавлю в слиток и продам.

– Что с ним делать, он не похож на всех, с кем встречались на этой планете.

– Как что, собираем анализы, образцы по полному спектру и в морозилку. Потом тела на ближайшей станции продадим. Пусть студенты на них тренируются вскрытие неизвестных биологических объектов проводить.

– Смотри, он шевелится.

– Брось. Я ему стандартную дозу психостимулятора вколол. Больше нельзя, сдохнет раньше времени, были прецеденты. Он, небось, сейчас кайфует, вот и дёргается…

– Всё, с этим закончили, давай последнего.

– Сейчас, отстегну только.

Я лежал, боясь пошевелиться. Только открыл глаза, чтоб осмотреться. Из того положения, в котором я находился мало что получалось рассмотреть: ровный жёлтый свет равномерно расстилался по помещению и, считай всё, больше, лёжа лицом вверх возле стены мне ничего не видно.

«Они что, при заборе образцов убивают пациента? И, кто это они?!» – вдруг мозг заработал на полную катушку.

Услышал, как ко мне кто-то подходит. Переводит в вертикальное положение, освобождает руки и, точно, вижу гравиплатформу. На ней, родимой, меня транспортируют к неприглядному вида широкому столу, рядом с которым на тележке лежат устрашающего вида инструменты.

– Может, вколешь ему ещё дозу?

– Зачем?

– Смотри, как у него зрачки бегают, не как у тех, кто под кайфом, а осознанно, как будто обдумывает что-то. Мне ещё Сержант сказал, что этот увернулся от двух его выстрелов, теперь…

– Ты больше слушай старого отставника. Знаешь, за что его из армии попёрли? Нет? Ну, так, знай – алкоголик он. Вот и выперли без выходного пособия, он…

Всё это время я лихорадочно соображал, что делать. Мышцы рук, ног пришли в норму. В помещении, больше похожем на операционную палату, но не такую, как в больнице, а как в пыточной камере. На полу кровь, ошмётки чего-то, не разобрать чего. Стоят два человека, даже язык не поворачивается их назвать людьми, но надо мной склонился именно человек в специфичной маске, прикрывающей часть лица, но глаза и половину головы видно хорошо. Я не ошибся, это гуманоид человеческого вида, что не кенгир, это точно. Как только он подошёл ближе и занёс своё орудие, вроде скальпеля я, резким движением руки, растопырив пальцы руки, ударил его по незащищённым глазам. Следующим движением, соскочил со стола, прихватил с тележки с инструментами первую попавшуюся, длинную, узкую, на конце заострённую фиговину и метнул её во второго, но не попал.