Друзья по несчастью

— Пятнадцать минут назад не было никаких сигнатур противника на радаре, — ответил, оправдываясь, — я как раз тогда в наряде стоял, только сменился.

— Это меняет дело, — говорил лейтенант, в то время как медленно шли в сторону кабинета, — тогда противник подошёл с минимальной скоростью на автономных кораблях-малютках, под полями прикрытия, но где-то рядом тогда корабль носитель. Для проведения диверсии достаточно одного-двух взводов, но тогда б мы уже все мертвы были, или… у диверсантов что-то пошло не так. Для взятия под контроль базы, уже рота понадобится. Так, что будем исходить из худшего, — продолжал лейтенант, открыв свой кабинет, вооружаясь, — наша цель капитанский мостик и реакторный отсек. Ты в работе реактора, или в минировании что-то понимаешь?

— Нет, — тут же ответил я.

— Тогда за тобой мостик. Что-то ни стрельбы, ни объявления по громкой связи нет, даже рёв сирены прекратился. Не нравиться мне это… Так что я в реакторный. Вот, держи, это тебе, — лейтенант протянул мне коммуникатор, активировав сопряжение со скафандром и боевой импульсный разрядник «Корнет» со сменным элементом питания.

Чего-чего, а боевые стрельбы в тире у нас проходили чуть ли не через день. Так что пользоваться оружием я умел, но стрелять в живого человека, хоть и противника — не приходилось.

Коммуникатор ожил. На внутренней поверхности защитного щитка шлема активировалась тактическая карта. Пока проводилась калибровка, лейтенант как-то подозрительно громко выругался. После завершения калибровки я увидел, что, мягко сказать, не обрадовало офицера: в коридорах наблюдались только красные метки, помеченные, как противник, а большинство зелёных меток — блокированы, изолированы в различных помещениях. Иногда мелькали потухшие — серые метки, указывая погибших.

— Курсант! Худший вероятностный план подтвердился — это захват станции. Но зачем она противнику, считай в тылу — не понимаю!

Я смотрел, изучая тактическую карту, не зная, что ответить. Что это не просто диверсия — понятно, так как станцию не подорвали, а времени прошло достаточно для её уничтожения силами противника. «Неужели пленные?» — промелькнула в голове мысль, которую тут же озвучил лейтенанту.

— Пленные, говоришь? — задумчиво произнёс лейтенант, — Чёрт! Конечно пленные! Во второй роте второго курса родственник Председателя Совета Альянса! Из офицеров, тоже кто-то в родственных связях с членами Совета!

— Что будем делать, лейтенант? — тихо спросил я.

— Тактическая карта показывает, что спасательные боты не повреждены. Сначала организуем эвакуацию курсантов. Кого сможем — отправим на планету. Не думаю, что начнут проведение планетарной операции. Всё — начали!

Бронированная переборка с шипением медленно открылась на треть, чтобы имелась возможность протиснуться в получившийся промежуток. Лейтенант шёл первым, я, контролируя тыл, следовал за ним, держа наизготовку «Корнет».

Шли в сторону жилых кубриков роты, где, по нашим предположениям, должен находиться не только искомый курсант, но и всё подразделение, готовящееся к передислокации.

Замечаю необычную рябь на тактической карте — оборачиваюсь назад, и не раздумывая, нажимаю на спуск разрядника. Импульс высокой плотности срывается с оружия и несётся, выхватывая в полумраке коридора силуэт скафандра неизвестной конструкции. Лейтенант тут же среагировал и присел на колено, переместившись к противоположной стороне.

— Попал, — прокомментировал лейтенант, — скафандр Союза, видишь, выпуклость на шлеме и левом плече — это глушилка. Думал с моей стороны противник. Теперь разделимся. Я на командный мостик, а ты иди в кубрики. Не думаю, что разгерметизируют станцию. Это не в их интересах. Но сам не снимай скафандр — хоть, какая-никакая, но защита. Действуй по обстановке. Держи связь, но особо не надейся на неё. Могут глушить или прослушивать, — и лейтенант подал сигнал, чтобы я не задерживался. Время играло не в нашу пользу.

***

— Ну, Павел, не посмотрю, что старше, будешь у меня в наряды ходить через день! — ругался, ходя из стороны в сторону Горис. Он уже лишних две минуты ожидал своего сокурсника, стоя возле входа в помещение, где располагался третий пост. Не дождавшись, вернулся внутрь, как раздался толчок, и основное освещение базы потухло. Завыл рёв сирены, и опустилась бронированная переборка, отсекая от внешнего мира хоть и учебный, но всё же боевой сегмент станции.

— Серёга! Что случилось? — вбегая в смежную комнату, напичканную аппаратурой радиоэлектронной борьбы и слежения, закричал Горис.

— Не знаю, — тихо произнёс Сергей, но взяв в себя в руки продолжил, — сработала автоматика включения аварийного освещения, аппаратура перешла на резервный источник питания. Помехи в эфире.

— Главный пульт радиоконтроля отзывается на сигнал?

— Никак, нет!

— Так, что сидишь — тупишь! Активируй инструкцию «нападение на базу»! Включай глушилки, ставь помехи, как внутри базы, так и снаружи! Посылай сигнал бедствия в Штаб! — выкрикнул Горис, и одновременно с Сергеем, кинулся вскрывать «пакет» с электронным ключом подачи сигнала тревоги, вводить коды, ставить радиопомехи.

***

За время, проведённое на станции, я неплохо ориентировался на нашем уровне, где располагались учебные классы, кубрики. Тем более, тактическая карта, высвечивающаяся на лицевом щитке, прорисовывала окружающую обстановку и помогала ориентироваться в дебрях коридоров и переходов, а также освещение, хоть и не в полной мере, но восстановилось, что придавало уверенность в жизнеспособности базы.

Вновь пошла рябь искажений сигнала радара скафандра.

«Противник близко. Но где? С какой стороны ждать?» — присев на одно колено, уменьшая площадь своей тушки, как цели, озирался по сторонам. До поворота в последний коридор, ведущий к жилым помещениям, оставалось буквально несколько шагов. Я, удобнее перехватив «Корнет», выглянул за угол стены. Увиденное не порадовало: группа из трёх противников контролировало вход в жилые помещения, а остальные, вероятно, уже находились внутри.

«Вот засада. Не успел. Если остались прикрывать трое, значит внутрь вошло не менее пятерых», — всплыли знания по тактике, упрятанные в глубине памяти. «Тихо уничтожить троих не получится, хоть противник и стоит на одной линии огня, но другого варианта, не вижу. На моей стороне только внезапность! Если повезёт, то и внутри ребята поддержат, да, и офицеры, не только «инфу» из одного планшета в другой, пересылать умеют».

Не выходя из укрытия, определил для себя очерёдность целей, так как тщательно продуманный план, полетел в тар-тарары! Из блока жилых помещений выходила четвёрка солдат противника, ведя скованными наручниками троих курсантов и одного офицера.

Чертыхнувшись про себя, проклиная за медлительность, заметил, как один из стоявших в прикрытии бойцов, пристально смотрел в мою сторону. Пришло время решать: или вмешиваться, или уходить — третьего не дано. Взяв в левую руку клинок, активировал боевой режим, покинул укрытие, понимая, что в горячке боя могу зацепить своих, но другого варианта, в тот момент, не нашёл.

Вперёд! Выстрел, выстрел, выстрел — справа минус три. Шаг в сторону, уйти с линии ответного огня, сближение, взмах клинком в область лицевого щитка. Минус четыре. Курсанты и офицер — молодцы, не растерялись — попадали дружно на пол, не мешая вести непрерывный огонь. Перекатываюсь. Выстрел, выстрел… Сильный, обжигающий толчок в левую руку. Стиснув зубы, стреляю ещё один раз. Минус семь. От переизбытка адреналина, сползаю по стене на пол. Меня кто-то подхватывает и тащит внутрь жилых помещений.