Друзья-соперники

Не стану загружать производственными историями свое повествование, скажу лишь, что такой режим работ, плюс дачи, которые никто не отменял, видимо, ослабили мой организм. Слабым звеном оказалось сердце.

После нескольких месяцев лечения в больнице, клинике, мне пришлось уволиться с работы, дали инвалидность и направление на операцию сердца.

Больше года я дожидался квоты. Поехал в Новосибирск на операцию. Вернулся домой ослабленный еще и поездкой к брату в сибирский городок, где до этого прожил восемь лет. Жена выходила меня, постепенно я вошел в нужный ритм жизни, предписываемый врачами. А мысли были уже о творчестве, лелеял надежду, что это поможет обрести новую жизнь…

* * *

Говорят, «мы предполагаем, а судьба располагает». В прозе жизни случаются и романтические истории. Ещё до операции, будучи в клинике, случилось неожиданное. Я и после вспоминал об этом с удивлением и с благодарностью.

Казалось, жизнь кончена, в пятьдесят с небольшим – инвалид. Я не представлял, что теперь буду делать, смогу ли вообще быть полезным семье, обществу. Сидел уныло на кровати в палате и смотрел в окно пятого этажа, думая о своих проблемах. За окошком на высокое дерево присела пичуга, обыкновенная синица, она сновала туда-сюда, попискивала на своем птичьем языке, я смотрел на нее, а в голове вдруг зазвучали слова, словно диктуемые кем-то:

«Птичка-синичка на ветку присела,

на ветку присела да песенку спела,

про жизнь свою личную, долю синичью…»

Меня это поначалу озадачило, но появилось неведомое чувство легкости, словно я сам – синица и сейчас взлечу над землей… Пропал страх предстоящего приговора врачей, чего я минуту назад ждал с большой тревогой. Схватив ручку и листок бумаги, стал лихорадочно записывать стихи.

Проблемы, занимавшие меня последнее время, как-то сами собой отошли в сторону… С надеждой подумалось, а вдруг это то, что вернет смысл жизни? Сейчас пока никто обо мне не слышал, но не зря же все это случилось в такой сложный период. Ради этого стоит побороться с напастью, хотя бы отодвинуть ее.

В этом состоянии хандра и болезни отступают на задний план. У меня появилась слабая надежда на полноценную жизнь.

Вспомнил, как в кабинете главного врача городской больницы, когда решался вопрос по квоте на операцию, я смотрел на него с этой самой надеждой и молил в душе, чтобы он помог мне. В какой-то момент даже вырвался отчаянный возглас: «Пожалуйста, помогите! Я еще смогу быть полезным обществу. Всю жизнь я честно трудился, был хорошим семьянином и если выживу после операции, то найду достойное дело. Вот увидите».

Главврач, по национальности грек, улыбнулся и сказал:

– Я не сомневаюсь, дорогой, вижу, что вы – порядочный человек, но мы делаем это не за прошедшие и не за будущие заслуги, а просто потому, что обязаны это делать. И я сделаю все, чтобы вам помочь.

Он тут же снял трубку телефона и позвонил в краевое Управление здравоохранения, спросил насчет квоты для меня. Ему сказали, что есть возможность поехать в Новосибирск.

Главврач повернулся ко мне и спросил:

– Поедете в Новосибирск?

Мне некогда было раздумывать, да и выбора у меня не было. Я подтвердил. Вопрос был решен мгновенно, хотя потом еще три с лишним месяца пришлось проходить комиссии, ждать…

Наконец, все тревоги и хлопоты остались позади. После операции, как только улучшилось состояние, я стал искать пути самореализации в творческом плане.

И вот познакомился с Романом.

После встречи в санатории, мы расстались практически друзьями. Условились о следующем свидании у меня дома.

Тот период встреч, бесед, разборов «полётов» остался для меня, как для начинающего поэта, лучшим временем моего становления, познавания себя в новом качестве.

Роман стал приглашать меня на различные мероприятия, встречи, литературные посиделки, где я оказывался совершенно в ином мире. Было безумно интересно. И поначалу страшновато. Угнетала и тревожила собственная закомплексованность, робость. Я переживал, думая, что никогда не стану таким, как Роман, как другие, кто чувствовал себя уверенно в творческой атмосфере. Доходило иногда до смешного, я не мог просто встать и прочитать по бумажке своё же стихотворение. Бледнел, краснел, ощущая себя будто не в своей тарелке.

Волнуются многие, даже великие. И Роман волновался. А моих мучений будто не замечал. Возможно, он знал, что только время переломит ситуацию.

Глядя на то, как Роман ведет себя во время выступлений, я вдруг понял, что и другу не всегда бывает легко, он тоже волнуется, заметно краснеет во время выступлений, вытирая пот со лба. Однако многолетняя привычка брала свое, вскоре Роман собирался внутренне, и дальше все шло нормально.

Только через несколько лет я стал обретать в себе уверенность – сначала в кругу друзей, потом и на сцене.

Сравнивая нынешнее время с недалеким прошлым, мне казалось, что сейчас все проще для начинающих на этом поприще благодаря виртуальному миру интернета. Можно, даже сидя дома, заявить о себе. На многочисленных сайтах выставлять все, что пожелаешь: получать отзывы, можно даже издавать книги, рекламировать творчество – все доступно.

Дружба с Романом помогала мне стать вровень со своим патроном, я старался соответствовать новому другу. Вскоре все привыкли к нашему тандему и стали называть нас «неразлучной парочкой».

Тем временем, Роман продолжал мое обучение. Разбирали мои стихи, для примера брали характерные вещи у классиков. У них, оказывается, тоже не все однозначно, есть признанные шедевры, есть и немало проходных, довольно слабых вещей. Но классики, потому и классики, что уже стали таковыми. А что положено Юпитеру, не положено быку.

По восточному гороскопу Бык. «Так что же, Юпитером мне не быть?», – подумал я? Но и поговорки не всегда верны…

Роман учил, что для начала надо четко представлять себе – что ты хочешь сказать, как автор в своем произведении. Поэту надо еще и донести свои мысли, чувства до читателя. Большую роль тут играет умение быть артистичным.

Стихи хороши уже тем, что изначально в них задается ритм и размер. При чтении необходимо правильно расставлять акценты, подавать их уверенно, не проглатывать окончания, делать паузы.

Это целая наука, позволяющая со временем стать профессионалом, о чем начинающие и не подозревают. Они полны амбиций, думают, что главное, это написать, а остальное неважно. Да и пишут они свои опусы порой, не зная даже элементарных правил грамматики.

На шестом десятке лет мне тоже было непросто переломить себя, заставить трудиться с полной отдачей.