Дрянная девчонка в Академии

По дороге в класс девчонки пересказывали разные забавные случаи, учиненные страдающей домовой на прошлой неделе: как она форменное платье Виттории пропалила, а та, заучившись, не заметила и надела его, как насолила Трину чай, и все в таком духе. Настроение немного улучшилось, но я все равно подспудно ожидала очередной напасти.

Прошлую неделю девчонки уже учились, так что первым, что я поняла на лекции по общей магии, стала необходимость заняться переписыванием конспектов. Вот только этого мне для полного счастья и не хватало!

Не то до собственно магии еще не дошли, не то преподаватель отвлекся, но сегодня нам рассказывали об Академии и ее основательнице. Вроде как эта Шаяна жила в те времена, когда женщинам нельзя было становиться магинями, им предписывалось отказаться от дара, если таковой имеется, и посвятить жизнь дому и семье. А она воспротивилась, обманула Совет магов и храмовников, сбежала из дома и нашла кого-то, кто согласился ее обучить. Пока девушка училась, ее отец умер, и ей как единственному ребенку досталось немалое состояние. На него-то она и открыла Академию… По легенде, Шаяна вылечила единственную дочь тогдашнего короля, вот он и согласился на некоторые изменения в законах. Шаяна стала ректором, а позже Академию назвали ее именем.

Элегантная преподавательница в очках в тонкой золотой оправе как раз рассказывала, что именно Шаяна Шагрисская первой обнаружила магические возможности у некоторых животных и первой же завела себе фамильяра, когда в дверь постучали.

— Да? — недовольная, что пришлось прерваться, ответила она.

— Госпожа Линаиза, прошу прощения, — на пороге возникла рыжеволосая девушка с лицом, обсыпанным веснушками, одна из старост, — но госпожа ректор вызывает новенькую к себе.

— Иди, — кивнула мне Линаиза и продолжила лекцию.

Пришлось, куда деваться. Пока петляла вслед за старостой по коридорам, мучительно гадала, за что мне влетит на этот раз. Не так на кого-то посмотрела? Не съела завтрак? Или Тайс нажаловалась?

Но Эдитта встретила меня теплой улыбкой.

— Входи, дорогая. Присаживайся, — она указала на удобное кресло по другую сторону стола. — Рида, ты можешь идти. Я позову, если понадобишься.

Староста вежливо улыбнулась и закрыла за собой дверь.

Я как-то пропустила тот момент, когда передо мной возникли чашка с жасминовым чаем и корзинка с печеньем. После ужасающего завтрака это было очень кстати. Напряжение потихоньку таяло…

— Твой кулон, — Эдитта протянула мне отнятое Тайс украшение. — Возвращаю. Только больше не попадайся.

— Спасибо! — искренне выдохнула я, взяла, но тут же насторожилась. — А вы со всеми студентками такая добренькая?

Глупо так себя вести на новом месте, где совсем нет друзей и окружающие относятся враждебно, но оно получалось как-то само собой. Словно я нащупывала ту невидимую грань, до которой можно дойти, прежде чем чье-то терпение лопнет.

Злиться ректор не стала, сделала осторожный глоток горячего чая и выдала еще одну из своих улыбок.

— По возможности. Как тебе наша Академия? Подружилась с соседками? Они неплохие девочки.

Я посмотрела на нее поверх чашки и решила побыть вежливой. Ну, почти.

— Вам правду сказать или приятное?

— Ох, какая же ты ершистая! — рассмеялась она. А потом вдруг переменила тему: — Не сердись на Тайс. Она утратила магию и бывает иногда чересчур строга, но в глубине души она хороший человек.

Какие подробности… Если бы я и впрямь хотела влиться в тесные ряды студенток Академии имени Шаяны Шагрисской, непременно сделала бы зарубку в памяти.

А так просто сморщила нос.

— Вы уверены?

— Как в самой себе, — серьезно подтвердила госпожа ректор. — Когда-то мы жили в одной комнате и были в одной подгруппе, с тех пор почти не расставались.

Представив, что могу провести всю жизнь с Кирой и Леттой, я содрогнулась. Нет уж, спасибо.

— Ладно, я постараюсь.

— Вот и умница, — одобрила мое решение Эдитта и выудила из корзинки одно печенье. — А теперь перейдем к самому важному делу. Готова?

— К чему? — я с трудом подавила желание вжаться в спинку кресла.

— Выбрать профильный предмет, — еще не представляя, что ее ждет, улыбнулась ректор. — Это чистая формальность, разумеется, но по уставу Академии я обязана учесть твои желания.

Над столом взмыл большой бланк и перо с серебряным наконечником, которое тут же заскрипело по бумаге.

Сердце пропустило удар.

Вот оно…

— Я выбираю некромантию.

Печеньем она подавилась и чай расплескала по столу.

— Что, прости?..

— Некромантию, — повторила я и упрямо вздернула подбородок. — Ну, знаете, умертвия там всякие…

Она знала и, похоже, в данный момент как раз представляла себе, чем это чревато, потому что, откашлявшись, побледнела и взглянула на меня так, будто хотела стукнуть. Или пристукнуть. Потом прошептала заклинание, чтобы убрать безобразие со стола, взяла себя в руки и заговорила, мягко, как с душевнобольной:

— Мили, ты хоть представляешь, куда суешься?

— Пока не очень, — призналась честно, отчего ректорша закатила глаза. — Но я сообразительная, в процессе разберусь.

— Это глупо, опасно и… совершенно не нужно тебе, в конце концов! — кто-то попытался воззвать к моему здравомыслию.

Угу… наивная.

— Вы ведь обязаны учесть мои пожелания? — я поймала ее на слове.

— Обязана, — Эдитта даже губы поджала, что было ей совсем несвойственно.

— Ну так я их изъявила!

Минуту наши упрямые взгляды боролись. При всем своем мирном характере Эдитта была не в восторге от моего выбора и не собиралась этого скрывать. Но перо громко скрипело по бумаге и наверняка уже записало все, а я даже не думала менять решения. Ну и пусть я действительно не знаю, на что подписываюсь! Пусть совершенно не интересуюсь некромантией и магией вообще… Милиан Бладерс легко не сдается!

Обошлось вничью.

Потом меня уговаривали, увещевали, пытались подкупить отменой наказания и даже рявкнули разок. Ничего не подействовало. В конце концов Эдитта махнула на меня рукой.

— Ладно, поступай как знаешь, — и, одарив долгим взглядом, предположила: — Но почему мне кажется, что кто-то просто хочет внимания и очень любит создавать проблемы?

И так ласково она это сказала, что мои щеки опалил румянец.

— Понятия не имею, — попытка напустить на себя невинный вид провалилась с треском.