Дубровский 2.0. Перезагрузка

– Эт-та что за мудак?

В неоднозначных ситуациях Кирила Петрович часто скатывался к армейскому жаргону. Ситуация складывалась неоднозначно или близко к этому – сомневаться не приходилось. Очевидно, этот вопрос относился, в первую очередь, к Пуаро, который добавил свой экстравагантный наряд заячьим тулупчиком. Между прочим, выглядел стильно. Брикс лишь пожал плечами: не знаю. Зато пестрый пришелец неожиданно заявил с нескрываемой обидой в голосе:

– Ай’м ноу мьюдак.

Бритиш, оказывается, понял, что сказал генерал. Назревал скандал.

– Отец, я тебе все сейчас объясню, – протиснулся между Пуаро и Гастингсом Дубровский-младший. – Это иностранцы, мои новые знакомые, удивительные люди, не поверишь.

Объяснились. Представились. Дубровский-старший поморщился, услышав имя Эркюля. Генерал не читал ничего, кроме устава, приказов и распоряжений Минобороны, и знаменитые имена ему ничего не говорили, а пускаться в пространные объяснения Дубровский-младший счел излишним. А вот Троекуров повел себя иначе. Глаза его заблестели, он насмешливо спросил Владимира:

– Неужели те самые персонажи, из романов Агаты Кристи?

– Однофамильцы, – коротко бросил Дубровский-младший. Неужели отставной пехотный капитан читал романы великой английской писательницы?

– Володя, где ты подцепил этих чертей? – Видно было, что Дубровский-старший недоволен.

– Это долгая история, отец, потом, сначала накорми нас, с утра не ели.

– Что говорит этот толстый, лысый человек, – обратился к Чапаеву Гастингс.

– Он рад вас видеть и приглашает к столу.

Всей компанией прошли в гостиную. Там уже хлопотала дочь Бригса Сюзанна, плотная рыжеволосая девушка. Тут же вертелся ее сын, трехлетний Боря.

– Привет, Сюзи! Как дела? – поприветствовал ее Владимир. – С наступающим на нас Новым годом!

– Спасибо, хорошо, – слабо улыбнулась она.– Как у тебя?

– Лучше всех, видишь, какую рыбу подцепил в Питере.

– Кирила Петрович, кажется, не рад.

– Перебьется, – весело отмахнулся Дубровский-младший.

– Здравствуй, Володя, – послышался тихий голос.

Дубровский-младший резко обернулся и увидел возле камина кутающуюся в шаль знакомую фигуру.

– Маша?!

Девушка выглядела усталой и грустной. Она не смотрела на своего жениха. Дубровский-младший подошел к ней.

– Нам надо поговорить.

– О чем?

– Ты не отвечаешь на звонки, избегаешь встреч со мной.

– Ты прекрасно знаешь почему.

– Но…

– Вова, – раздался громкий голос отца, – иди сюда, гости ждут!

– Иду! – Дубровский-младший досадливо поморщился. – Встретимся в зимнем саду.

– Хорошо.

У стола в гостиной царило оживление. Проголодавшиеся гости наслаждались икрой, красной рыбой, селедочкой, бужениной, солеными опятами и другими фантастическими разносолами вроде жареного поросенка. Дубровский-старший слыл хлебосольным хозяином, свое реноме поддерживал строго. Пили кто что: Чапаев налегал на виски, Троекуров на коньяк, хозяин и Пуаро – на водку. Лишь Гастингс молчаливо вертел в руке бокал с вином.

– Вова, а этот парень, – Дубровский-старший указал на Пуаро, – наш человек, даром что англичанин и Эркюль. Водку пьет, я аж удивился. Вот не думал… Водка – хорошо? – обратился он к Пуаро.

Тот, к удивлению Дубровского-младшего, понял, видимо, уже успел в России освоить это слово.

– Уодка, yes! – Экстравагантный англичанин поднял большой палец.

– Я что тебе говорил! – засмеялся Дубровский-старший. – Молодец! А вон тот мне не нравится.

Генерал, понятно, имел в виду Гастингса, который скорее делал вид, что пьет и ест, и молчал, как истинный британец. Скорее всего, языка не знает, подумал Владимир. Хотя незнание русского нисколько не мешало Пуаро быстро стать своим в барской усадьбе.

– Господа и товарищи! – Дубровский-старший постучал вилкой по стакану. – Прошу внимания! Приглашаю всех посмотреть мою коллекцию старинного оружия. Чапаев, переведи!

Чапаев перевел, англичане оживились, закивали головами в знак согласия. Даже Троекуров, видевший коллекцию не раз, и тот выразил готовность принять участие в экскурсии.

Встав из-за стола, компания двинулась в направлении кабинета, где Дубровский-старший хранил свои сокровища.

Владимир подошел к Маше, которая не принимала участия в ужине и безучастно сидела на кожаном диване спиной к гостям.

– Ты, кажется, не рада, что я приехал?

– Я не рада, что я приехала.

Дубровский-младший потянул ее за руку:

– Пойдем в зимний сад, там никто нам не помешает.

Они пересекли гостиную и вошли в зимний сад. Освещался он светом, проникающим через стеклянные двери, и подсветкой небольшого фонтана в центре. Растения размещались рядами и полукругом, в основном это были кактусы – к ним, как ни странно, питал слабость Брикс, он и ухаживал за колючками.

Они подошли к окну, и Владимир предложил присесть на скамейку, но Маша отказалась. С минуту молодые люди молчали, потом Владимир глухо произнес:

– Что случилось? Почему ты избегаешь меня?

– Ты хорошо знаешь, что случилось.

– Я обещал, что брошу.

– Пока я не вижу этого.

– Клянусь, что бросил.

– Это правда?

– Да! – Дубровский-младший притянул Машу к себе и стал целовать ее в шею.

– Подожди, – прошептала она, – мне кажется, на нас кто-то смотрит.

– Кто? – Владимир повернул голову, и увидел, что тень мелькнула за стеклянной дверью. – Это, наверное, Бэрримор прошел на кухню. Не обращай внимания.

– Кто? – она невольно улыбнулась.

– Я иногда так Брикса называю, уж очень напоминает одного известного персонажа.

Он вновь сильно притянул ее к себе и, задыхаясь, прошептал:

– Я скучал по тебе.

– Не так сильно, Володя.

– М-м-м, мои любимые духи… – руки Дубровского гладили Машу по спине, он все сильнее сжимал ее в объятиях.

– Пусти, больно, мне нельзя так, – задыхаясь, ответила она. – Мне надо сказать тебе кое-что серьезное. Я…

– Кирила Петрович,– раздался громкий голос Брикса, – Шабашкин Леонид Вячеславович пожаловал.