Дудочка крысолова

– Да не… – сказала Алька, поправляя спутавшиеся волосы, – далеко я живу.

– А сюда чего?..

Вопрос повис в воздухе. Алька перестала теребить волосы, поймала в зеркале Викин взгляд и помолчала, принимая решение. Та подняла брови, почувствовав что-то, застыла с помадой в пальцах. Алька облизнула губы и сказала, надеясь, что поступает правильно:

– Спрятаться мне нужно было, Вик. Вот я сюда и заскочила.

– У-у-у, вон оно что! – протянула та, соображая. – А если найдет он тебя?

– Они, – поправила Алька. – Если они меня найдут… Не знаю, Вик, что будет. Честно.

Она отвела взгляд.

– Ну, допустим, до утра ты тут пересидишь… А дальше куда?

– Не знаю, – повторила Алька. – По-хорошему, из города надо сваливать, но ехать мне некуда. Да и они меня перехватят где-нибудь, у них возможностей хватит.

– Ну ты, мать, крута! Это что ж за типы, с такими-то возможностями?

Альке показалось, что в голосе девушки прозвучало восхищение, смешанное с уважением.

– С деньгами все можно, – уклончиво сказала она. – Ты же понимаешь.

Вика тщательно закрыла тюбик помады, явно раздумывая о чем-то. Алька поймала в зеркале брошенный на нее быстрый взгляд. Сверху усилилось «тыц-тыц-тыц», дверь распахнулась, впустив стайку громко хохочущих девчонок, тут же разбежавшихся по кабинкам и начавших перекрикиваться друг с другом.

– Слушай, – наконец сказала Вика, снова наклоняясь к зеркалу и рассматривая свое отражение, – вывести тебя отсюда не проблема. Хочешь, можешь у меня перекантоваться недельку, пока не придумаешь чего-нибудь. Я одна живу, мне без разницы.

У Альки радостно екнуло сердце. Она повернула голову, встретившись взглядом уже не с зеркальной Викой, а с настоящей.

– Правда, можно? – с надеждой спросила она. – Вик, у меня ведь ни денег, ничего… Я заплатить тебе не смогу. Даже расчески, и той нет!

– Ты чего, расческами собралась со мной расплачиваться? – грубовато поинтересовалась та. – Расчески мне очень актуальны, при моей-то шевелюре!

Она поворошила ладонью свой белобрысый ежик и скорчила гримасу. Алька засмеялась.

– Короче, нечего сопли жевать: хочешь ехать со мной – поехали, – подвела итог Вика. – Я все равно скоро уходить собиралась.

– Поехали!

– Ну и чудненько. Все, тронулись! А то сейчас малолетки набегут.

Когда они выскочили из клуба, то обнаружили, что идет мелкий дождь. Асфальт мокро блестел в свете фонарей. У выхода под козырьком курила компания, и Алька отвернулась в сторону, пробегая мимо них.

– Где ж ты, моя ласточка… – бормотала Вика, натягивая на голову капюшон короткого тонкого плаща. – Где ж ты, моя красавица… А, вот куда ты спряталась!

Старенький, видавший виды красный «Хундай» с вмятиной на боку показался Альке лучшей машиной в мире. Вика плюхнулась на сиденье и сразу достала откуда-то пачку сигарет.

– Курить буду много! – предупредила она. – Ты как, ничего? В смысле, не возражаешь?

– Я не буду возражать, даже если ты решишь на меня пепел стряхивать, – искренне ответила Алька. – Только поехали быстрее, а?

– Да не паникуй, прорвемся!

Алька искоса взглянула на воодушевленное лицо неожиданной спасительницы и подумала, что если по дороге она не расскажет свою историю, непременно с устрашающими подробностями, то ужасно разочарует Вику. В идеале та ожидает погони, страстной любви некрасивого, но могущественного олигарха, жаждущего отомстить несостоявшейся возлюбленной, появления ревнивой жены олигарха… «Только бы в индийское кино не свалиться, – размышляла Алька. – Она ведь вовсе не дура».

Освещая фарами дорогу, «Хундай» выбрался со стоянки, пятясь задом. Дождь в свете фар был похож на тучу крошечной мошкары.

«Господи, выбраться отсюда скорее – и больше ничего не надо, – мысленно сказала Алька, снова вспомнив лицо обманутого ею сыщика – того, с серыми глазами, при одном воспоминании о взгляде которого ей становилось не по себе. – Ищи меня тогда, охотничья собака Лысого!»

Алькин ангел печально посмотрел ей вслед, а затем тяжело ухнул вниз с проводов и, взбивая крыльями воздух, с трудом поднялся выше и полетел… Но не за красной маленькой машинкой, быстрой букашкой уползавшей по светящемуся стеблю дороги, а в противоположном направлении – обратно, к городу.

Сергей перелистывал страницы «дел», составленных для него на скорую руку сотрудниками Перигорского. Перед ним стоял ноутбук, в котором имелись те же данные, но дальновидный Игорь Васильевич приказал распечатать каждое «досье» и оказался прав – Бабкину было удобнее и привычнее начинать работу с «живым» делом.

Четыре человека, четыре человека… С одной стороны, не так много. С другой, учитывая специфику их расследования, четверо – это очень много, это чертовски много! Он захлопнул поочередно все папки и разложил перед собой несколько листов, на которые успел выписать важную информацию о каждом из клиентов. Бабкин предпочитал ориентироваться по своим записям, а не по чужим.

А еще он предпочитал перед очередным важным делом составлять план. Он привык к этому с юности, убедившись, что единственная область его жизни, где он может ничего не планировать заранее, – это спорт. Там он проявлял удивляющую многих быстроту реакции, неожиданную в таком крупном и неповоротливом на вид человеке. Внешность Сергея была обманчива, в чем неоднократно удостоверялись те, кто недооценивал его.

Но во всем остальном ему приходилось продумывать заранее, что он будет делать, и записывать основные пункты плана. Бабкин не был ни глупым, ни медлительным, но старался избегать ситуаций, которые могли поставить его в тупик даже на короткое время.

В этом заключалось основное отличие их с Илюшиным методов работы. Макар, полагавшийся исключительно на собственное чутье, почти всегда действовал спонтанно и сам не смог бы сказать, какого результата ожидает от тех или иных своих поступков. Однако результат неизменно был, и именно тот, что требовался. Невероятно удачливый, с поразительной, почти феноменально развитой интуицией, Илюшин не раз ошеломлял Сергея, напоминая ему фокусника, вытаскивающего из рукава шумно хлопающего крыльями белого голубя. Обаятельный, легко входящий в доверие к людям, Макар хорошо чувствовал, где ему говорят правду, а где лгут, и Бабкин был уверен, что именно Макар, а не он, пригодился бы для того задания, которое сейчас стояло перед ним.

В глубине души Сергей, очень любя свою работу, полагал, что он хороший оперативник, неплохой исполнитель – но не более того. Начав тесно общаться с Илюшиным, сперва использовавшим его в паре дел как наемную рабочую силу, а затем предложившим постоянное сотрудничество, Сергей решил, что отличается от талантливого напарника, как ломовая лошадь от орловского рысака.

Бабкин очень сильно удивился бы, если бы узнал, что сам Макар так вовсе не считает. За несколько лет работы с ним Сергей незаметно для себя из качественного исполнителя превратился в отличного сыщика. Ему не хватало блеска Макара, зато с верхом хватало добросовестности, бульдожьей хватки и сообразительности. Вкупе с опытом, приобретенным за время работы в прокуратуре, это делало его незаменимым для Илюшина. Но Сергею тот о своем отношении не сообщал, считая, что это очевидно Бабкину точно так же, как и ему самому.