Дуэль
Шрифт:
Собака привела Харитоньевского к калитке в ограде из металлических прутьев. За ней виднелась утоптанная дорожка, которая вела к видневшимся за стволами деревьев воротам.
– Спасибо, псина, - прошептал Пономарь и потрепал овчара по голове. Тот тихо тявкнул и беглый пациент ступил за ограду.
Внезапно Изотов почувствовал сильнейший выброс биоэнергии. На выработку такой мощности, среди знакомых Сергея Владимировича, был способен только один человек. Дарофеев.
И действительно, вскоре над воротами показалась голова Игоря Сергеевича. Она удивлённо озиралась. А через несколько секунд выплыло и всё тело
Майор завёл двигатель и начал подъезжать к месту вероятного приземления друга. Оно, как на зло, оказалось непосредственно перед будкой охранника.
Дарофеев медленно опустился на заснеженный асфальт. Мужик в будке не заметил откуда появился этот человек и, высунувшись в дверь по пояс, сурово проговорил:
– Чего тут шляешься?! Проваливай! Не положено тут!..
Глеб Дмитриевич заметил подъезжающую машину Изотова и отчаянно замахал рукой, "голосуя". Сергей Владимирович, обескураженный таким поведением Пономаря, остановился и открыл дверцу.
– Шеф, мне в Беляево!
И целитель замер, ожидая ответа.
– Садись, - нетерпеливо сказал майор и Дарофеев быстро уселся на сидение рядом с водителем. Дверца хлопнула, фээсбэшник дал по газам.
– Сколько?
– спросил вдруг Пономарь.
– Чего сколько?
– не понял вопроса Сергей Владимирович.
– Возьмёшь сколько?
– Ты о деньгах?
– догадался Изотов.
– Ну, да! О чём же ещё?
– Да, ничего не возьму...
Глеб Дмитриевич обалдело уставился на незнакомого водителя. Чтобы человек за так согласился довезти, такого на памяти Харитоньевского не бывало. А что, собственно, бывало на его памяти? Пономарь силился вспомнить и не мог.
Всю дорогу он молчал. Лишь проезжая горящие буквы "М" у станции "Калужская", предупредит шофёра:
– Мне на улицу Островитянова.
– А чего ты там забыл?
– спросил водитель.
– Как чего?
– опешил Глеб Дмитриевич.
– Я там живу. После этой фразы водила как-то странно посмотрел на Пономаря и протянул:
– Ну-ну...
Странное дело, но Глеб Дмитриевич напрочь забыл расположение своего дома. Впрочем, чего тут странного? Ведь в его памяти не сохранилось почти ничего. Они минут двадцать колесили по дворам хрущёвок, пока фары автомобиля не высветили номер, который значился в карточке Харитоньевского.
– Здесь, - радостно выпалил беглец.
– Здесь, так здесь...
– равнодушно пожал плечами водитель.
– Тебя подождать?
– Зачем?
– удивился Пономарь. Но входя в подъезд, в котором была его квартира, он оглянулся и увидел, что машина, на которой он приехал всё ещё стоит.
Поднявшись на третий этаж, Харитоньевский нашёл нужный ему номер. Порывшись в карманах, он обнаружил связку ключей, но, почему-то, ни один из них к замку не подошёл. Глеб Дмитриевич выругался и нажал на кнопку звонка. В квартире было тихо. Пономарь надавил ещё раз.
Лишь после этого послышались шаги и из-за двери сонный мужской голос раздражённо спросил:
– Кого чёрт принёс?
– Это я...
– Кто "я"?
– спросили из-за двери.
– Харитоньевский. Открывайте.
– С какой стати?
– Я - Глеб Дмитриевич
Харитоньевский!– громко и раздельно сказал Пономарь. Ему уже надоело препирательство с невидимым собеседником.
– Чего?
– Я - Глеб Дмитриевич Харитоньевский.
– Дудки!
– за дверью рассмеялись.
– Глеб Харитоньевский - это я. А если ты нажрался, что меня с собой перепутал - иди и проспись. Алкаш!..
Пономарь несколько минут колотил в дверь, требуя чтобы его впустили. Но вскоре квартира открылась и оттуда появился мужичок, поперёк себя шире, который схватил незваного гостя за шиворот и, невзирая на протесты, столкнул с лестницы.
Отряхнувшись, Пономарь прихрамывая спустился на улицу. Автомобиль, доставивший его сюда, всё ещё стоял. Беглый пациент направился к нему. Постучал в окошко. Водитель открыл.
– Вы что-то про меня знаете?
– Пономарь почему-то перешёл на "вы". Шок оттого, что ему подсунули чужое имя, полностью выбил беглеца из равновесия.
– Кто я?! Вы знаете?! Скажите мне!! Я ничего не помню!!!
– и Пономарь горько разрыдался.
Водитель выскочил, помог плачущему усесться в машину, сам занял своё место и потихоньку начал выруливать из дворов.
– Кто я?
– повторил Пономарь.
– Игорь Сергеевич Дарофеев. Народный целитель. Профессор Академии Эниологии.
– Да?
– Именно так...
– А... Вы кто тогда?..
– Я, - сказал водитель, покосившись на Дарофеева, - Изотов. Майор ФСБ.
– ФСБ?
– переспросил Пономарь.
– И вы меня арестовали?..
– Нет, Игорь. Я, вроде бы как, твой друг...
На этот раз ключ подошёл. Дарофеев открыл бронированную дверь собственной квартиры и в нерешительности замер на пороге.
– Что ты?
– Изотов положил руку на плечо целителя.
– Заходи. Это же твой дом...
– Но я не помню как я тут жил.
– поёжился И горь Сергеевич. До него только сейчас начал доходить весь ужас того положения, в котором он вдруг оказался. Один, никого и ничего не помнит, не знает. Он попытался представить себе, что это значит, быть народным целителем. И вообще, что это за профессия? Экстрасенс? Но ведь у него нет никаких способностей к этому.
Никаких?!..
И Пономарь внезапно шаг за шагом вспомнил обстоятельства своего побега из больницы. Как вдруг, ни с того ни с сего, заснули охранники у палаты, как он смог отпереть дверь склада, как смог пройти мимо поста у выхода из клиники, как подружился с собакой и перелетел через ограду... Нет, такое простому человеку не под силу... Так, значит он - маг? Волшебник? Тем во сто крат обиднее, что он полностью об этом забыл...
Игорь Сергеевич сделал шаг внутрь квартиры, в темноту. Автоматически протянув руку, он нажал выключатель, и в прихожей зажглась лампа.
Изотов невесело рассмеялся:
– Выходит, чего-то ты ещё помнишь...
Они разделись, прошли внутрь. Пономарь рассматривал незнакомую обстановку. Это, как видно, гостиная. Стенка, диван, кресла. Балконная дверь. В стенке, за стеклом, вместо обычной посуды, коллекция разнообразных стеклянных многоугольников и шаров.
На моноблоке фотография в рамке. Дарофеев взял её в руки. Там был изображён он сам, только несколько моложе, молодая женщина, которую он обнимал, а между ними -девушка-подросток, лет пятнадцати.