Дуэлянты

– Соблаговолите оставить свой адрес.

– Мне почти что стыдно, ведь я живу в совершенно убогом квартале, практически за чертой города, но уж как есть, так есть. Улица Тан-Пассе, особняк бывшего президента Бланкфора.

– Прекрасно, сударь, завтра в десять часов мои секунданты будут у вас.

– Принять их для меня будет большой честью.

На этом молодые люди расстались и Годфруа вновь подошел к Ролану.

– Мне везет больше, чем тебе, – сказал он.

– Почему?

– В последние двое суток ты рвался драться на дуэли, но все безрезультатно. Я же не искал ссоры, но она нашла меня сама.

– Тебя вызвали на дуэль? Но кто?

– Сын мадам Газен.

– Ха! Ну что же, ты доставишь мне огромное удовольствие, преподав ему хороший урок.

– Ограничимся тем, что приведем его в бешенство.

На следующий день маркиз Жак де Матален сидел в шезлонге у себя в спальне и размышлял о том, как заставить де Вертея скрестить с ним шпагу. В этот момент вошел слуга, достопочтенный Каде, и принес ему письмо, источавшее аромат муската и росного ладана, которые в те времена были в большой моде.

Матален вдохнул запах благоухающей записки.

– Кто же эта несчастная, которая так нуждается в любви? – спросил он себя, когда лакей удалился.

Затем повертел послание в руках с видом человека, не понаслышке знающего, какое это удовольствие – не распечатывать полученное письмо сразу.

– Пахнет и в самом деле чудесно, – прошептал он. – Неужели из-за этой добродетельной тирады, которую я произнес у мадам де Федье, меня ждет новое любовное приключение? Было бы забавно.

Маркиз сломал печать, бросил взгляд на подпись и разочарованно скривился.

– Увы! – произнес он. – Любовь не имеет никакого отношения к этому посланию, которое вполне можно назвать верхом грациозности. Напротив, оно скорее написано в приступе ненависти. Впрочем, какая разница! О чем же мне пишут?

«Мой дорогой маркиз…»

– Звучит, надо признать, немного дерзко, – заметил маркиз, – ладно, почитаем дальше.

«Мой дорогой маркиз,

Если вы желаете поближе познакомиться с госпожой де Мальвирад, она с удовольствием примет вас в своем особняке, в доме 42 по улице Жарден-Пюблик. Баронесса надеется, что, увидев ее, вы, в отличие от вчерашнего вечера, не удивитесь. Вашего визита она будет ждать сегодня или послезавтра с трех до пяти часов. Вы проявите крайнюю учтивость, если не заставите ее слишком долго томиться в предвкушении встречи с вами».

И подпись: «Баронесса де Мальвирад».

– Неужели эта старая ведьма прислала мне любовное письмо? Чьей же изящной рукой ей пришлось воспользоваться, чтобы изобразить эти премилые завитушки?

Маркиз немного помолчал и продолжил:

– Неважно, баронесса приглашает меня к себе, а судя по тому, что мне довелось вчера увидеть, она может поведать мне множество самых интересных вещей. Заставлять даму ждать с моей стороны было бы неприлично, я отправлюсь к ней сегодня же.

И маркиз не откладывая в долгий ящик тут же занялся своим туалетом, надел самый элегантный костюм, обильно надушился Португальской водой [11] , будто в ответ на мускатный запах письма, и кратчайшим путем направился к дому баронессы.

– Мне не терпится увидеть, – говорил он себе по дороге, – что эта старая ведьма называет особняком.

Дойдя до дома 42 по улице Жарден-Пюблик, Матален остановился и поднял голову.

– Черт меня подери, если это и есть дом нашей баронессы-контрабандистки, то я вынужден признать, что среди всех богатых вдовушек Бордо у нее самые роскошные чертоги. Ну что же, войдем – дело принимает все более и более интересный оборот.

11

Португальская вода – одеколон на основе масла, извлекаемого из апельсиновых корок.

С этими словами он приподнял увесистый молоточек на входной двери и звонко ударил. Ему почти тут же открыл лакей в пышной ливрее.

– Друг мой, я не ошибся? – спросил маркиз. – Это дом баронессы де Мальвирад?

– Совершенно верно, сударь.

– Тогда соблаговолите сообщить ей, что прибыл маркиз де Матален.

– Я всего лишь привратник, поэтому прошу вас подняться наверх, – ответил слуга. – Там найдете ливрейного лакея, он и доложит о вас баронессе.

– Мое удивление растет с каждой минутой, – произнес бретер, резво взбегая на второй этаж.

Едва Матален назвал ливрейному лакею свое имя, как тот тут же проводил его в небольшой, меблированный с безупречным вкусом салон, в глубине которого, полулежа в кресле-качалке и вытянув к камину ноги, его ждала баронесса де Мальвирад.

– Значит, я не ошибся, – заявил маркиз. – За этим вымышленным именем и маскарадным костюмом светской дамы скрывались вы, Меротт.

– Боже мой! – ответила она. – Разумеется, я. И не такой уж это был маскарад, как вам может показаться.

– Вы меня просто сразили.

– Во-первых, сядьте, это поможет вам справиться с головокружением, – изысканным тоном ответила лже-баронесса, демонстрируя редкую обходительность.

– Вас вполне можно принять за знатную даму.

– Вполне возможно, что большой ошибки в этом не будет.

– Вы что, хотите уверить меня, что являетесь потомком Монморанси? [12]

– Мне нет надобности в чем-либо уверять вас, маркиз. И пригласила я вас отнюдь не для того, чтобы чем-то ошеломлять.

12

Анн де Монморанси (1493–1567) – герцог, маршал Франции, коннетабль. Фактический правитель при Генрихе II.

– И все равно, вы расскажете мне, как грязная старуха, с которой я познакомился два месяца назад, умудрилась превратиться в милую, где-то даже элегантную даму.

– Расскажу, мой дорогой, уж поверьте мне, но только не сегодня. Как бы там ни было, вы прекрасно видите, что, избавившись от хризалиды, я обрядилась в самые прекрасные одежды бабочки, которыми вполне умею пользоваться.

– Правда ваша. Но если так, то вы, значит, богаты? – с ноткой уважения в голосе спросил Матален.

– Надо полагать, ведь у меня вот уже четыре дня есть собственный дом, портшез и экипаж для парадных выездов.

– Мне все это грезится! Ах, Меротт, Меротт! Теперь у вас есть полное право хвастаться тем, что вы повергли меня в совершеннейшее изумление.

– Во-первых, маркиз, вы доставите мне несравненное удовольствие, если забудете это гадкое имя «Меротт», которое приносило мне определенную пользу, когда я его носила, и о котором сейчас даже вспоминать не хочу. А во-вторых, выслушайте меня.

– Я весь внимание.

– Вы по-прежнему хотите быть моим союзником, слепым исполнителем моей воли, вершителем моей мести? Или решили расторгнуть нашу договоренность?