Дух Древнего

Николай вёл машину и прокручивал в голове последние события. В зеркале заднего вида мелькало его собственное лицо. Вроде то же самое, но что-то неуловимо изменилось.

— Живой мертвец, — прошептал он, вглядываясь в своё отражение.

Теперь, когда он остался один, Николай снова начал проверять своё состояние. Ткнул пальцем в щёку — ничего. Надавил сильнее, до белых следов на коже — тоже никаких ощущений. Открыл окно настежь, но ни запаха хвои, ни свежести летнего утра не почувствовал.

— Нда, — выдохнул гвардеец. — Не к этому я готовился.

Он помотал головой, пытаясь сбросить наваждение. Может, проснётся? Нет. Всё по-настоящему. Нажал на педаль газа и машина послушно ускорилась. Николай немного успокоился — хоть что-то работало как прежде.

Рядом с ближайшим городом нашёлся заброшенный пустырь. Николай остановил машину, достал оружие и вещи, оставленные Кириллом. Сложил всё в пакет и замер, глядя на руль и салон внедорожника. «Отпечатки, — промелькнуло в его голове».

Он нашел салфетки для стёкол и начал оттирать всё, где, как ему казалось, могли остаться следы.

За работой он осознал бессмысленность действий. То, что Кирилл жив, поймут скоро, если уже не догадались. Да и про него поймут, когда найдут тела. Монотонные действия скорее помогали привести мысли в порядок, чем сулили реальную помощь. Слишком все быстро произошло, чтобы уложитсья в голове и стать обыденностью.

Слишком — как мало этого слова, чтобы описать ситуацию.

За мыслями Николай всё же закончил уборку улик. Затем посмотрел на внедорожник, новенькую «Ладогу», и чертыхнулся, когда его взгляд упал на бензобак.

«Вот же растяпа, — думал он, доставая из багажника шланг и канистру».

Николай откачал бензин. Разлил его в салоне. Закинул туда вещи. Чиркнула зажигалка и машину объяло пламя, но бывший гвардеец этого не видел. Он шёл прочь и не оборачивался.

Каждый шаг давался странно. Ноги двигались, но Николай не чувствовал собственного веса. Словно шёл во сне. Приходилось постоянно смотреть вниз, чтобы не споткнуться.

Заурчал живот.

«Есть просит, — криво усмехнулся гвардеец, — не обманул Кирилл».

Голод ощущался иначе. Не так, как раньше. Острее, навязчивей. Будто не тело требовало пищи, а что-то большее. Душа?

Городок встретил Николая разрухой. Асфальт, нет, не так, ямы на дорогах хвастались редкими кусками асфальта. Стены домов облезли, раскрошились. Потускнела краска на рекламных вывесках. И ни души. Как будто все попрятались, чтобы не видеть, где приходится жить.

«Нужно найти банкомат, снять деньги, — Николай строил на ходу планы, — заехать к Наденьке, заплатить докторам наперёд. А дальше, — а дальше он пока не загадывал».

Мысли стали вращаться вокруг сестры. Навалилась тоска. Как она сможет без него? Кто о ней позаботится? В душе стало подниматься чувство жалости, и Николай одёрнул сам себя. «Не надо, — подумал он, — я жив и у меня есть работа. Всё будет хорошо». Он хлопнул себя по щекам и чертыхнулся: снова ничего не почуствовал, но это помогло переключиться на реальность.

Коля прошёл пару улиц. Повернул в сторону железнодорожного вокзала — покосившегося киоска, за которым маячила бетонная платформа.

Там как раз ходила электричка до Москвы и Николай хотел купить на неё билет, но тут ему на глаза попалась столовая. Она занимала первый этаж ближайшего здания.

В животе заурчало сильней, а желудок свело судорогой.

Николай поморщился — это он, почему-то ощутил — и сменил направление.

Под ногами хрустела бетонная крошка. Где-то в стороне залаяла собака. От платформы доносился перестук колес поезда.

Около столовой в нос ударил не вкусный, но терпимый аромат пищи. Николай поморщился и поднялся на широкое крыльцо. Шагнул к дверям. Взялся за ручку и только собирался войти, как визг тормозов заставил его обернуться. Чёрная «Ладога», перегородив тротуар, замерла у обочины.

Сердце должно было забиться чаще, но в груди стояла мёртвая тишина. Из машины выбрались трое — Серый и Валет, ребята из третьего отряда, а с ними Костя Хват, один из следопытов гвардии Уваровых-Орловых.

— Гляньте-ка, пацаны, — протянул Хват, поправляя кобуру под пиджаком. — Кто у нас тут жив остался?

— Коля-Коля, — покачал головой Валет. — Ты чего творишь? Мы ж с тобой водку пили.

Знакомые лица исказила злость, и бойцы двинулись к нему.

Николай моргнул. Ещё раз. На него напал ступор. Он никак не мог поверить, что они теперь враги.

Недалеко прогудел паровоз, и этот звук будто выдернул его из оцепенения.

— Где Орлов? — прорычал Серый на ходу. — Зря ты продался сопляку.

— Я не продался, — начал Николай, но осёкся.

Что он мог сказать? Что умер и восстал? Что теперь полутруп на службе у древнего мага?

Валет и Серый разошлись в стороны. Взяли его в клещи. Их тела укрыла каменная броня — серая, с прожилками кварца. Хват же вернулся к машине, достал рацию.

Николай не стал доставать пистолет. Побоялся привлечь внимание жителей. Да и не поможет он против брони.

Бывший гвардеец взмахнул руками, сжал кулаки и дёрнул ими, словно стрелял из пулемёта. Тут же перед ним возник каменный кулак размером с арбуз.

Серый успел только присвистнуть, когда заклинание влетело ему в нос. Раздался хруст. На белесый камень защиты брызнула кровь.

Серый взмахнул руками. Упал. Попытался подняться, но Николаю стало не до него. К нему подскочил Валет. Ударил каменной рукой прямо в солнечное сплетение.

Коля увернулся. Отшагнул. Стал кастовать защиту, и тут грохнул выстрел. Пуля вошла в грудь, отбросила его назад, на стену здания.

Коля врезался в бетон спиной. Тут же отскочил от него, и вместо защиты снова пальнул из кулаков, словно из пулемёта.

Один кулак полетел в Хвата у машины, а другой пробил защиту Валета. Впечатался ему в голову. Разнёс её на мелкие осколки и тоже полетел в сторону внедорожника.

Повезло. Оба кулака попали в следопыта. Хват отбил один, но не успел уйти от второго. Гвардейца отбросило на внедорожник. Вмяло в стальной корпус. Из его рта хлынула кровь.

«Не жилец, — отметил Коля, и подхватил с земли пистолет Валета, — надо же, с глушителем».